Орлов И.Б. Политическая культура России XX века (2008) (1152142), страница 30
Текст из файла (страница 30)
Движениепротив хуторов и отрубов, не защищенных государством, было харак*терно для всей Европейской части России, но особенно большой раз*мах оно приобрело в Поволжье. Если хуторяне стали первой жертвойкрестьянской революции, то более поздняя атака на дворянские «гнез*да» по своим масштабам далеко превзошла первые крестьянские выс*тупления 1917 года.
Уже в июне этого года около 60% всех аграрныхбеспорядков были направлены против землевладельцев. Более того, виюле–августе основная масса общинного крестьянства своим радика*лизмом опережала решения крестьянских съездов и на практике отвер*гала их сдерживающие постановления, а к осени 1917 года власть на делеоказалась в руках поземельных общин.
Одной из причин перерастаниянедовольства в антизаконные акты стало изменение государственногостроя и отсутствие легитимности власти Временного правительства вглазах общины. Второй причиной стало ослабление государственнойрепрессивной машины.Политическое поведение крестьян в это время представляло собойсоединение старых, проверенных опытом форм протеста (например,114Политическая культура периода Первой мировой войны...порубок или потрав) с новыми — проведением в жизнь решений Сове*тов и Комитетов, борьбой с хлебной монополией или обложением по*мещиков налогом. В целом выступления были призваны не столькоудовлетворить политические амбиции крестьянства, сколько решить егоэкономические проблемы.
Для российского крестьянства неоспоримы*ми оставались лишь требования ликвидации помещичьего землевладе*ния и осуществление уравнительного раздела земли. О ликвидации со*словий, уравнении в гражданских правах или всеобщем избирательномправе крестьяне вспоминали только при чтении газет или собравшисьпослушать вернувшегося из города земляка. По мнению российскихисториков, вопросы гражданских прав волновали менее трети кресть*янского населения, а идеи гражданского общества вообще были при*оритетом урбанизированной части населения.Тем не менее, постепенно в сознании крестьян происходила верба*лизация образа «Совета» как некоего крестьянского схода, призванно*го решать крестьянские проблемы. Хотя крестьянское движение осени1917 года в сообщениях с мест, частной переписке и воспоминаниях ха*рактеризовалось как «анархия», но, по мнению В.
Л. Телицына, все об*стояло гораздо сложнее. Стремление к самоорганизации, подпитывае*мое «черным переделом», предопределялось сельским сходом. Но вситуации «без царя» самое многочисленное сословие стремилось в тойили иной форме навязать всем другим свой, единственно «праведный»взгляд на мир. Сознание крестьян разрывалось между элементарнымбезвластием, более известным как феномен «Божия воля», и признани*ем неизбежности покладистого правителя. Подобный дуализм и пре*допределил появление в деревне большевистской власти.7.«Человек с ружьем»Усиление антиправительственных настроений иллюстрируют так*же солдатские письма этого периода, преобладающим мотивом которыхявлялось намерение осуществить расправу над привилегированнымислоями населения.
К началу 1917 года из более чем 10 млн человек, на*ходившихся «под ружьем», до 95% были выходцами из крестьян, около3% — рабочих, а остальные из других слоев населения. Эта масса была внаибольшей степени недовольна и в какой*то мере деклассирована.Отрешенность и потеря корней делали солдат динамичной и податли*вой на всякую пропаганду массой.
Именно переход солдат тыловых гар*низонов на сторону народного движения обеспечил победу Февраль*ской революции в столице и особенно в провинции. Представители илидеры солдатских масс нередко инициировали и создание Советов, в115ГЛАВА 6ряде которых преобладали. Однако нельзя четко выделить политиче*скую ориентацию основной солдатской массы. На выступление в мартесолдат подтолкнули скорее нелюбовь к режиму и усталость от войны.Во время корниловского мятежа многие части вообще остались равно*душным к событиям.
Даже в октябре 1917 года ряд гарнизонов был по*литически индифферентен и солдаты в основном хотели одного — ско*рее попасть домой. В результате в некоторых регионах солдаты вставалина большевистскую сторону, но активных действий не предпринимали.Известно, что после победы Февраля восставшие солдаты устреми*лись в Таврический дворец, дабы засвидетельствовать свою поддержкуотнюдь не популярной ранее Думе.
Дело было, скорее всего, в желанииотыскать властную точку опоры в хаотично*непонятной действитель*ности. Матросские бунты на флоте также были направлены не противвласти вообще, а против «дурных и слабых» начальников. Знаменитыйприказ № 1 Петросовета, в буквальном смысле продиктованный солда*тами, отражал стремление солдатской массы выбирать «свое» началь*ство. А что касается демократической власти за пределами своих под*разделений, то она интересовала их, главным образом, в качестве гарантаучиненной ими внутренней «демократии».
Появившийся 5 марта при*каз № 2, разъяснявший недопустимость переизбрания офицеров, ужене спасал армейскую субординацию, по крайней мере в столице. В си*туации восторжествовавшего бунта громадное значение приобретала«правильность» действий новых властей, а ошибочные действия влас*ти в таких условиях становились непоправимыми.В результате всего за полгода настроения солдат и их политическаяориентация резко изменились от воззваний типа «Война до победногоконца!» и доверия Временному правительству до лозунгов «Долой вой*ну!». Уже во второй половине сентября солдатские настроения былинаправлены на передачу власти Советам.
Солдаты и их организации всебольше вмешивались в политическую жизнь губерний, ведя, вопрекизапрету командования, агитационную работу в деревнях. В ряде местсолдаты стали зачинщиками беспорядков, руководя захватом имений илесов. Осенью солдаты практически вышли из повиновения офицерами беспрерывно митинговали. Приказы властей выполнялись лишь тог*да, когда они были утверждены полковым или батальонным комитетом.После Февраля 1917 года наблюдается увеличение числа дезерти*ров в деревнях и усиление их влияния на общественную жизнь. Этообъясняется, с одной стороны, упразднением органов МВД, занимав*шихся в основном задержанием дезертиров, а с другой стороны, изме*нением имиджа дезертиров после падения монархии.
Превращение их116Политическая культура периода Первой мировой войны...в «пострадавших от старого режима» наряду со сплоченностью превра*щало их в грозную социальную силу. Именно дезертиры и отпускникибыли вдохновителями первых крестьянских выступлений, спонтанныхи направленных, в первую очередь, против разбогатевших односельчани хуторян. В.
П. Булдаков выделяет целый набор факторов, повлияв*ших на трансформацию политической культуры Красной армии послеФевраля 1917 года: отношение к военной службе и защите Отечества;идеал взаимоотношений с армейским начальством и наиболее раздра*жающие факторы армейской жизни; впечатления от войны и контактовс населением завоеванных территорий и пленными и т.п. Февральскаяреволюция дает массу примеров того, как солдаты мигом и по*хамскидемонстративно избавлялись от таких унижающих, как им казалось, зап*ретов, как езда в вагоне трамвая или курение на улицах. Бывшие крес*тьяне могли неплохо воевать, если армия наступала, а им перепадалокое*что из трофеев. Они охотнее шли в атаку, узнав, что у противникаполны фляжки спиртным (предпочтение отдавалось австрийскому рому,а не немецкому шнапсу). Можно согласиться с тем, что Февраль, от*крывший дорогу социальной агрессии «человека с ружьем», оказал кудабольшее воздействие на последующий ход российской истории, неже*ли большевизм, который пришел «на готовое».117ГЛАВА 77ТРАНСФОРМАЦИЯПОЛИТИЧЕСКОЙ КУЛЬТУРЫВ ПОСЛЕРЕВОЛЮЦИОННОЕДЕСЯТИЛЕТИЕ(1917–1927 гг.)1.Неоднозначность восприятия революциии новой власти в годы Гражданской войныИнтеллигенция в своем большинстве встретила новый строй непри*язненно, так как ее система ценностей не вписывалась в ментальное про*странство большевистской власти.
Но были и те, кто стал на ее сторону.Помимо профессионально*прагматических причин, были и по*своемуразделявшие социалистические идеи. Несмотря на то что действитель*ность скоро во многом развеяла их иллюзии, они предпочли из двух золвыбрать меньшее. Аргументация была простой: пусть лучше большеви*ки, чем те, кто придет только мстить и восстанавливать свои права наособняки и имения.Ментальность наименее квалифицированного слоя рабочих былаблизка к той, которая совпадала с интересами и ценностями партийно*советского режима. Из этого слоя и рекрутировались красногвардейцыи продотрядчики. Квалифицированная часть рабочих, судя по архивнымисточникам, вряд ли с восторгом встретила новую власть. Те, кто обла*дал профессией и работой до революции, достаточно долго испытыва*ли ностальгию по прошлому.
К данной группе относились и те, кто бы*стро разочаровался в «диктатуре пролетариата». Были и те, кто былносителем антисоциалистического менталитета. Некто Шевцов из Во*ронежской губернии писал в декабре 1918 года, что «демократия выро*дилась в советократию».Однако не стоит преувеличивать степень отторжения большевистскогорежима населением.
Конечно, немало «простых людей» не приняло рево*люцию и ее первые итоги. Тем не менее, многие люди связывали с револю*цией позитивные изменения в своей жизни. Новая власть сумела исполь*зовать миф «революционного обновления» в полную силу. Надежда на то,что Советская власть действительно станет властью трудящихся, краснойнитью проходит через письма на имя Ленина, в котором люди видели боль*118Трансформация политической культуры в послереволюционное десятилетиеше чем руководителя — некий символ новой власти. Власти клялись вверности, напутствовали ее на то, чтобы она была жестче и решитель*нее в достижении поставленных целей, хотя были и письма*предупреж*дения, информирующие главу советского правительства о властных зло*употреблениях.
Возможно, имели место традиционные для российскогосоциума иллюзии, что правду от вождя скрывают.Стихийное движение «низов» в революции предстает как особаяформа поиска обществом своего пути и «выработка» из своей средыжизнеспособной власти. При этом доминировали представления о «цен*тре» политической власти как структурообразующей основе формиро*вания новой исторической и политической реальности. Отказ от созда*ния коалиционного правительства в ноябре 1917 года был первым, ещебескровным актом сужения демократии. Разгон Учредительного собра*ния в начале января 1918 года и войска, посланные против рабочей де*монстрации в его поддержку, ознаменовали собой слом психологии граж*данского мира и начало этапа «вооруженных выборов» будущегосоциально*политического устройства страны. Очевидно повышенноевнимание городских средних слоев (примерно 50% всех политическихтребований) к «спасению» демократических порядков Февральскойреволюции и установлению в России конституционного устройства,выработанного Учредительным собранием.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
