Орлов И.Б. Политическая культура России XX века (2008) (1152142), страница 21
Текст из файла (страница 21)
Характернымипризнаками советской политической культуры стали устремленностьк общественной и политической организации будущего, соотнесение всехсвоих действий и поступков с реализацией социалистической идеи какидеи мирового счастья, справедливости и всеобщего братства.
Общин*ность трансформировалась в коллективизм, пассивность — в апатию,патриархальность — в устойчивую персонификацию власти, мессиан*ство — в представления о ведущей роли СССР в мировой политике, а ми*фологизированность сознания стала основой для веры в светлое буду*щее. Базовыми характеристиками политического сознания «человекасоветского» выступали: представление о собственной исключительно*сти и сознание собственного превосходства; излишняя вера в авторитетгосударства, чувство коллектива и склонность к максимализму; иерар*хичность и имперский характер; «стремление быть, как все, и не выде*ляться».Парадокс общественной жизни России заключается в том, что по*литически она всегда была авторитарным государством, но в обыден*ной жизни в стране существовала «бытовая» демократия, более откры*тая, чем на Западе.
Несмотря на жесткие идеологические и политическиеограничения, советские люди жили своеобразной политической жиз*нью, где широко были распространены нелицеприятная критика руко*водителей, политические анекдоты и другие проявления внутренней сво*боды, правда, на уровне, застолья, кухни и курилки.78Исторические особенности российской политической культурыЧто касается политического поведения советского человека, то онобыло не менее противоречивым, чем политическое сознание. Ужас «ма*ленького» человека перед всемогущим тоталитарным Левиафаном пре*дельно четко выразил Осип Мандельштам (1891–1938): «власть отвра*тительна, как руки брадобрея». Вместе тем, чем страшнее проявляла себявласть, тем сильнее было у советского человека стремление войти в нееи стать ее частью.
В категории «человек приспособленный» (по выра*жению известного социолога, руководителя ВЦИОМа Ю. А. Левады)в советское время оказались люди из самых различных социальныхгрупп: фанатики революционного авантюризма, остатки бывших элит,равно как и бывших низов — крестьяне, мещане, рабочий люд и др. Ина*че говоря, речь идет о массово*поведенческой структуре. Еще однимповеденческим императивом советской истории стало формирование«человека недовольного» (еще одно определение Ю. А. Левады). Досо*ветская, советская и постсоветская история демонстрируют преоблада*ние терпения над активным протестом, приспособления над бунтом,пассивного недовольства над борьбой за свои права. Хотя в современ*ной России социальные настроения перестали быть молчаливыми и по*лучили выход в политические институты, масс*медиа и на «улицы».Точно также «массовый» человек советских времен не был существомабсолютно безмятежным.
Просто у него отсутствовали не только леги*тимные возможности выразить свое недовольство, но и условия для того,чтобы его осознать. Принудительное единодушие времен «застоя» под*держивалось не только страхом наказания за малейшее отклонение оттребований, но и — что даже важнее — самой ситуацией безальтерна*тивности. Тем не менее, элементы «гражданского общества» были и всоветское время, когда действовали многочисленные общественныеорганизации, в которых люди могли реализовать свои индивидуальныеи коллективные интересы. Другое дело, что они не могли противосто*ять государству, если оно нарушало интересы граждан, да и не рассмат*ривали себя даже оппонентами власти.«Гласность» первых лет перестройки обнаружила отсутствие адек*ватного социального и политического языка, способного выразить об*щественное недовольство, и адекватных структур — программ, партийи элит.
Отсюда преобладание эмоционального протеста, который доволь*но быстро стал вырождаться и укладываться в традиционные формы«советского» патернализма и патриотизма. Вслествие этого неудиви*тельно, что первые вспышки забастовочной борьбы в 1989 году не даливозникновения массовых настроений протеста. Понадобилась полити*ческая поляризация 1993 г., чтобы хаос и тяготы реформ превратились79ГЛАВА 4в базы устойчивого и широкого социального недовольства. Однако ононе переросло в социальный взрыв, как это было в России начала ХХ ве*ка.
Современный политический процесс в Российской Федерации при*обрел некоторую стабильность и устойчивость, что, несомненно, не мог*ло не отразиться в сознании населения. Ряд отечественныхисследовательских институтов отметил заметный рост на рубеже вековдоверия к институтам власти. Впрочем, современным тенденциям в раз*витии политической культуры россиян посвящена отдельная глава.80Политическая культура России начала ХХ века (1900–1914 гг.)51.ПОЛИТИЧЕСКАЯ КУЛЬТУРАРОССИИ НАЧАЛА ХХ ВЕКА(1900–1914 гг.)Основные факторы трансформации политическойкультуры в начале ХХ в.Для советской историографии было характерным ленинское деле*ние культуры на буржуазную и социалистическую.
При этом последняясвязывалась прежде всего с «самым передовым» классом общества —пролетариатом, а выработка «высшего типа» культуры ложилась на пле*чи «авангарда» рабочего класса — большевистскую партию. В этой клас*сово*идеологической типологии любые промежуточные типы (напри*мер, многомиллионное российское крестьянство) записывались в разряд«мелкобуржуазной культуры», тем самым красочная политико*культур*ная палитра начала ХХ века заменялась черно*белым полотном.
Обо*стрившийся цивилизационный раскол и усилившееся влияние этнокон*фессиональных факторов способствовали формированию «мозаичного»типа политической культуры, причем речь идет не об отдельных груп*пах и слоях населения со своими политическими предпочтениями, ао смешении в сознании россиян различных пластов политической куль*туры. Зачастую это смешение ломало рамки сословности и нарушалополитико*географический принцип. Более того, присущее крестьян*скому социуму видение мира через призму социалистических и монар*хических ценностей одновременно затрудняет типологизацию полити*ческой культуры и по идеологическому критерию. Предлагаемаяв данной главе типология исходит из вышеперечисленных оснований иможет рассматриваться как попытка отразить эклектичность массовойполитической культуры рассматриваемого периода.В условиях ускоренной модернизации начала ХХ столетия в поли*тической сфере обнаружились две разнонаправленные тенденции.
Пер*вая заключалась в большей или меньшей либерализации и демократи*зации различных аспектов общественной жизни, т.е. в утвержденииоснов «гражданского общества». А противоположной тенденцией былоусиление контроля за общественной жизнью со стороны государства.Из*за остаточных явлений полукрепостного строя и сословных отно*шений, неравномерности развития разных слоев российского общества81ГЛАВА 5в политической культуре России начала ХХ столетия со всей очевидно*стью проявились два аспекта социально&политической поляризации:во взаимоотношениях города и деревни и между «низами» и «верхами».А.
С. Сенявский показал, что свою лепту в деформацию традиционнойроссийской культуры внесла начальная стадия урбанизационного пе&рехода, вызвав «базовую» социальную нестабильность, породив взры*воопасные маргинальные слои города и подорвав ценности сельскойобщины. Переход от сельского к городскому обществу представлял со*бой историческую полосу повышенного социального риска, когда нача*лось формирование массовых социальных движений, выходящих наполитическую арену и оказывающих все растущее влияние на обще*ственную жизнь. Оказывая внешнее давление на государственные ин*ституты, эти движения (а чаще всего стоящие за ними политическиепартии) действовали в целом в демократическом направлении, однаков потенциале радикальных движений таилась угроза «подмять» под себяи государство, и общество.Помимо «базовой» маргинализации, свое влияние на трансформа*цию российской политической культуры начала ХХ в.
оказала так на*зываемая «ситуационная» маргинализация, вызванная социальнымипоследствиями русско&японской войны и первой русской революции.В целом по России патриотический подъем был достаточно высоким доконца войны. Пораженческую политику занимали только большевики,развернувшие агитацию в массах, в том числе среди призванных из за*паса солдат, часть которых успела еще до призыва познакомиться с ре*волюционными идеями. Свой вклад в дело разобщения русского обще*ства в период войны с Японией внесли и либералы, развернувшие осенью1904 г. массовые антиправительственные кампании. В связи с этим не*удивительно, что если боевой дух японцев в годы русско*японской вой*ны представлялся очень высоким, то среди российских солдат и офице*ров, по свидетельствам современников, большое воодушевлениеотсутствовало.Революция 1905–1907 гг. продемонстрировала социальную востре*бованность идеи насилия как функции восстановителя справедливости.Например, радикально настроенные киевские железнодорожные рабо*чие бросали уличенных в провокаторстве в баки с кипящей водой.
При*балтийские революционеры в 1905 г. вырезали ругательства на трупахубитых ими российских военных. В качестве символического жеста уполицейских агентов вырезались языки. Стоит ли удивляться садист*ской жестокости этих же людей в Гражданскую войну или в период ста*линских репрессий. Свою роль в формировании радикальной полити*82Политическая культура России начала ХХ века (1900–1914 гг.)ческой культуры сыграла и партийная пресса различной окраски.
Хотяв 1905–1907 гг. чаще, чем газеты, читались прокламации, а еще большеезначение имели выступления партийных ораторов на массовых собра*ниях. Источники свидетельствуют, что в годы первой русской револю*ции идея борьбы за общественные идеалы нередко объединяла как ли*берально*настроенных гласных и членов управ, так и земских служащих,примыкавших к эсеровским и социал*демократическим организациям,хотя их деятельность чаще всего ограничивалась устной пропагандой ираспространением политических брошюр среди крестьян.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
