Орлов И.Б. Политическая культура России XX века (2008) (1152142), страница 10
Текст из файла (страница 10)
Направлявшиеся ими сводки включали такие разделы, как «На*строение», «Уровень сознательности», «Отношение к коммунистам»,«Отношение к Советской власти» и т.п. Вопреки сложившимся в совет*ское время стереотипам, архивные документы демонстрируют широкийспектр политических настроений как в противоборствующих армиях,так и среди гражданского населения. Правда, с реконструкцией поли*тической культуры сторонников белого движения дело обстоит слож*нее, что объясняется фрагментарностью и опосредованным характеромдокументов антисоветского лагеря. Среди документов, характеризую*щих состояние РККА в годы Великой Отечественной войны, аналогич*ны по значимости спецсообщения и сводки о перлюстрации красноар*мейской почты, составляемые за декаду или половину месяца.Зафиксированные в спецсообщениях настроения можно разделить натри группы: настроения одобрения, проблемные и критические.
Изуче*ние материалов каждой из этих групп позволяет составить представле*ние о различных аспектах политической культуры военнослужащих.Наряду со сводками ОГПУ–НКВД на основе отчетов общезавод*ских и цеховых партийных информаторов, подобные сводки составля*ли в информационно*статистических отделах и секторах райкомов и об*комов партии. Эти отчеты о демонстрациях, общих собраниях, выборах36Источники и методология изучения политической культуры России ХХ векав советы и прочих мероприятиях содержали достаточно достоверную ин*формацию, хотя часто и носили характер доноса.
По определению извест*ного российского историка Б. Г. Литвака, доносы выполняли ряд важ*ных для режима функций. Они, во*первых, были источником информацииоб общественных настроениях и об общественном мнении. Во*вторых,в советском контексте доносы были одним из эффективных путей выяв*ления недостатков и их преодоления. Донос давал простому гражданинуопределенную меру власти и контроля в государстве. Кроме того, доносыбыли главным генератором различных форм репрессий.Следует признать, что для официальных сводок, отправляемыхв высшие эшелоны власти, были характерны: субъективизм в освеще*нии реального положения и стремление показать политические настро*ения населения с наиболее выгодной для правящей партии стороны.Содержание сводок имеет более ярко выраженную политическую на*правленность, которую пытались придать сообщаемым, зачастую са*мым обыденным фактам составители в угоду «духу времени».
Одиниз ведущих отечественных специалистов в области социальной исто*рии А. К. Соколов, анализируя ежегодное уменьшение числа сводок,подчеркнул то обстоятельство, что по мере укрепления власти и отде*ления от народа номенклатурная верхушка становилась все болеесклонной полагаться на созданные аппаратные механизмы и специ*альные органы, призванные наблюдать за состоянием умов и выно*сить нужные для руководства рекомендации. В течение 1920*х гг.
всеменее объективными относительно политических настроений населе*ния становятся даже информационные материалы ОГПУ. В конце де*сятилетия в них все чаще звучит фраза о поддержке основной частьюрабочих и крестьян политики, проводимой Советской властью, тогдакак материалы политического контроля, по мнению петербургскогоисторика В. С. Измозика, в своей совокупности убедительно показы*вают, что даже в середине 1920*х гг., в период наибольших успехов нэпа,коммунистическое руководство не имело безусловной поддержки боль*шинства населения. На примере сводок ОГПУ Н.
Н. Покровский вы*вел некий «закон» соотношения тенденциозности и достоверности тек*ста: наиболее достоверны содержащиеся в документе сведения,противоречащие основному направлению его тенденциозности, а наи*менее достоверны — совпадающие с ним.Секретные обзоры писем, составлявшиеся для высоких инстанций,как правило, содержат негатив. Такие подборки формировались отдельнои им присваивались специальные названия типа «враждебные откли*ки».
Сводки по письмам составлялись многими газетами в специаль*37ГЛАВА 2ных отделах (например, «отдел расследования и читки» в «Правде» или«отдел крестьянских писем» в «Крестьянской газете») и охватывалисобытия на протяжении от двух*трех недель до нескольких месяцев.Сама сводка представляла собой обзор «наиболее характерных фактовиз писем» и содержала информацию как бы двух уровней: сведения оче*видцев с мест и реакцию на них определенного слоя работников «идео*логической полиции» (выдержки из писем и короткий комментарийобозревателя).Что касается самих писем в газеты, то особо выделяется подгруппаписем, полученных в связи с каким*либо юбилеем или знаменательнымсобытием.
Частным, но весьма характерным примером служат письмав «Крестьянскую газету». Они, безусловно, несут в себе определенныйсубъективизм, отражая индивидуальные особенности каждого сельскогокорреспондента, а не только политические интересы, свойственные со*циальной общности в целом. Однако письма часто создавались как вы*ражение общественного мнения односельчан или их какой*либо груп*пы. Учитывая непосредственность социального контроля на селе, а такжетрадиционную для крестьянства убежденность в определяющем значе*нии коллективного мнения односельчан во всех аспектах деревенскойжизни, сообщать какие*то ложные сведения для большинства из них неимело смысла.
С другой стороны, легко заметить характерное для зна*чительного числа писем в газету стремление «попасть в струю», когдав редакцию возвращались в усеченном и трансформированном виде ихсобственные установки.История печати периода революции и Гражданской войны — этопрежде всего история партийной периодики. Как признал позднееВ. И. Ленин, «… все вопросы, из*за которых шла вооруженная борьбамасс 1917–1920 гг., можно (и должно) проследить в зародышевой фор*ме по тогдашней печати». Но информативность прессы зависит от ха*рактера издания (официальные издания правительственных и муници*пальных учреждений, издания профсоюзных комитетов, партийныеорганы печати, независимые издания) и его направленности — обще*ственно*политические, художественно*литературные и сатирические,журналы по искусству, издания отдельных профсоюзных комитетови организаций, женские журналы и т.п. Особо выделяются юмористи*ческие издания, весьма ценные для понимания политической повсед*невности.
Впрочем, надо учитывать, что независимая пресса была раз*громлена уже в 1922–1923 гг.Заметные тенденции развития исторической науки в последнее вре*мя связаны как со вниманием к «нестандартным», ранее практически38Источники и методология изучения политической культуры России ХХ векаигнорировавшимся проблемам, так и с введением в научный оборот не*традиционных для советской историографии источников: наказов и при*говоров крестьянских обществ, резолюций общих собраний рабочихколлективов, дневников и мемуарной литературы, анекдотов, частушеки даже слухов. Анализ столь специфичного источника, как коллектив&ные решения крестьян, письменно зафиксированные в таких разновид*ностях как приговоры, наказы, петиции и телеграммы, предпринятыйв работах О. Г.
Буховца, выявил весьма яркую политическую окраскуподобных документов. Подобное качество во многом обусловлено «кол*лективным творчеством», носящим на себе печать компромисса инте*ресов различных слоев деревни. Несмотря на некоторую печать субъек*тивности, мемуарная литература содержит сведения, которые труднопочерпнуть в других видах источников, прежде всего личностныехарактеристики представителей власти и общественности, дополнитель*ные штрихи к взаимоотношениям между ними. Дневники и воспоми&нания (особенно революционной и военной поры) отражают личност*ные, субъективные и часто взаимоисключающие суждения и оценки. Этопонятно, так как в целях безопасности предпочтительнее было молчание.Трудность извлечения информации усложняется, с одной стороны, слит*ностью политического сознания с другими явлениями народной жиз*ни, а с другой стороны, тем, что оно слабо поддается количественномуанализу и его трудно выразить в обобщающих показателях.Среди материалов первого послереволюционного 15*летия опреде*ленную ценность представляют так называемые коллективные воспо&минания.
Речь идет о стенограммах вечеров воспоминаний, которыепроводились в 1920*х — первой половине 1930*х гг. с широким участи*ем общественности. Несмотря на очевидную идеологическую предвзя*тость, ценность фактологической составляющей этих воспоминанийобусловлена тем, что все материалы просматривались участниками со*бытий и неточности в них исправлялись.
Особую группу источниковсоставляют данные социологических опросов и статистики, тогда какхудожественная литература и публицистика выступают в первую оче*редь как источник изучения политической культуры интеллигенции.Отдельного рассмотрения требует политическая символика и по&литическая карикатура, а также кинематограф и зрительские предпоч*тения в системе политической культуры россиян. Анализ образов «на*родных героев» 1920–1930*х гг.
по материалам газетных фотографийпоказывает, что лики вождей, чьи портреты были весьма распростране*ны среди населения, с годами молодеют и все больше приближаютсяк каноническим образам святых.39ГЛАВА 2По мере утверждения коммунистического режима постоянно уве*личивался комплекс документов, входящих в личное дело. Обязатель*ными становились заключение о соответствии должности, характери*стика, содержащая оценку предшествующей работы, марксистскойподготовки и личных качеств, и, наконец, партийная характеристика.Сюда же вкладывались доносы, результаты партийных проверок и т.п.2.Реконструктивные возможности устной историиУстные рассказы — еще не востребованный современными иссле*дователями источник, освещающий наиболее острые моменты прошло*го.
Но постепенно приходит понимание того обстоятельства, что сферу,которая ограничивает политическая культура, позднейшая история ут*рачивает, если пренебрегает субъективным опытом и проработкой по*добной информации. Как писали немногочисленные «поклонники»устного жанра, «в неряшливости оформления рассказов есть своя убе*дительность, лицо документа. Важно и то, что сказал человек, и то, какон сказал».
Подобные «мемуары особого рода» несколько по*иному, чемпухлые монографии, рисуют события, например, Гражданской войны.В устных рассказах, по мнению авторитетного исследователя Граждан*ской войны В. Л. Телицына, последняя предстает на своеобразном мик*роуровне, где события братоубийственной войны порой умещаются в два*три эпизода, два*три предложения, смысл которых можно понять, лишьзная подоплеку событий в том или ином регионе, уезде или волости.Влияние политических слухов на политическую ситуацию, психи*ческий фактор этого феномена не новы для определенной части исто*риографии, которая нацелена на изучение коллективных представле*ний в том виде, в каком они вырисовываются, судя по отношению людейк верховной и местной власти, «своим» и «чужим».
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
