Диссертация (1149113), страница 21
Текст из файла (страница 21)
Каждый изуказанных соматических квантификаторов находит свой перверсив на страницахСада: Жюльетта отсчитывает время движения по направлению к замку людоедаМинского («оздоровительная прогулка»), последний скрупулезноследуетпредписанной самому себе диете, убивая провинившихся слуг за несвоевременноеобслуживание или за самую ничтожную оплошность в сервировке стола («этикети диететика»). Интенсивность наслаждения, испытываемая великаном припереваривании пищи, увеличивается при созерцании смерти жертвы, а скоростьпищеварения людоеда — от количества умерщвляемых им слуг. Все этосоответствует, по крайней мере формально, медицинским техникам ухода заздоровьем.
Столь близкие по своей интонации отзвуки рекомендаций, даваемыхперсонажами Сада в отношении копрофагии, мы находим в классическихтрактатах, предельно утилитарно описывающих практики поддержания здоровогофункционирования организма. Даже у Канта мы встречаем нечто подобное:«выделяющаясяисмачивающаяглоткуслюнаблаготворновлияетнапищеварение, а подчас (будучи проглочена) действует и как слабительное, еслирешение не расточать ее в силу дурной привычки достаточно твердо».126 Что жекасается другойформы рационализации тела (столь же характерной дляуказанной эпохи), а именно — включения тела в пространство моды на правахсемиотической экономии, то Сад126доводит до абсурда и ее, воссоздавая наКант И. Спор факультетов // Кант И.
Собрание сочинения: в 8 т. М.: Чоро, 1994 . Т. 7. С. 130.96рационально-семиотических принципах, саму физиологию тела. «Искусственная»роскошь декоративной расшивки костюма заменяется «естественным» изобилиемсоматического материала: «У Нуарсея, например, “инструмент семи дюймов вобхвате и одиннадцати дюймов в длину”, у Сен-Фона: “его мужская сила могладостигать семи дюймов в длину и шести в обхвате”, у Минского: “восемнадцать вдлину и шестнадцать в окружности”».127Возможно, именно в открытии соотношений рациональности и тела, числа иудовольствия/боли,программируемостителесного«естества»заключается«гений» Сада.
Современник Сада, шотландский экономист Адам Смит уже в 1776году вывел экономическую истину тела: «человеческое тело часто остается, покрайней мере, по видимости, в самом отличном состоянии здоровья при самыхразнообразных режимах, даже при таких, которые обычно считаются далеко нездоровыми».128 Тела обладают определенным потенциалом, эффективностькоторого выражается в пропорции между деструктивным вкладом в соматическийматериал и его экономически продуктивной выработкой — актуализациейсоматического ресурса. Сад же, «выворачивает наизнанку» пространствосовременной ему повседневности, для того чтобы показать, как режимырационального упорядочивания труда, порядок тела, практика фиксациинегативных жестов, призванные выступать стабилизатором производства, могутпредприниматься и во имя «чистого» насилия или во имя «чистого» наслаждения.Тогда речь идет уже не об утилитаризме социально-производственнойпродуктивности, но об утилитаризме наслаждения и рационально-экономическом(вос)производстве аффекта.
Сад мог бы легко согласиться с максимой Смита,говорящей об экономической эффективности тела в порядке торговли ипроизводства,129 ведь тот же принцип порядка он утверждает в калькуляцииболи/удовольствия, предельно рационализируя чувственную аффективность тела.127Энaфф М. Изобретение тела либертена.
СПб.: Гуманитарная Академия, 2005. С. 57.128Смит А. Исследование о природе и причинах богатств народа. М.: Соцэкгиз, 1962. С. 488.129«Хотя мотив введения такого порядка был, пожалуй, в высшей степени нелеп, самый порядок этотпредставлялся вполне разумным». — Смит А. Исследование о природе и причинах богатств народа. С. 367.97Большие числа, по признанию Сада, возбуждают сильнее чем, что бы то нибыло.130 Как и Смит, Сад полагает, что сам порядок может быть вызван к жизнибезумием, более того, он может стоять на службе самых неэкономных, самыхнеэффективных в отношении к внешней цели утилитарных интенций. Именно ктаким целям, исключительно сомнительным с точки зрения «классических»утилитарных режимов производства, и применяет его Сад.
Порядок служит трате,а список страстей, устанавливаемый им, не имеет ничего общего с гармонизациейзнания или существования, напротив, он необходим для того, чтобы, подчинивтело, добиться большего наслаждения; аккумулировать усилия тела не длясоциальной, моральной, экономической продуктивности, но для максимальнойрастраты в разрядке аффекта.«Наше тело должно быть нашим делом».131 Благодаря тому, что Природа (вчастности — «природа тела»), научной, социальной и политической практикой,была сведенак способу ее проявления в расчетно-аналитическом измерении(например, в «пространстве-времени» научного эксперимента), она превратиласьв рационально-реконструируемую природу.
Лишившись отличия от собственнойсхемы, модели, от системы знаков, — стала планируемой, калькулируемой иутилитарно-программируемой.Научныеизысканияэпохииотражениярезультатов этих изысканий в сфере повседневности навели Сада на мысль, чтоесли тело получает свой смысл по мере того как оно (как медиум) проводитдоминирующий в повседневности семиокод (порядок знаков), то в «конструкциюмедиального тела» можно внести не только дисциплинарные шифры культуры иутилитарныеповеденческиекоды,ноипрограммуаффекта.Своимипроизведениями Сад будто ставит перед собой задачу создать «энциклопедиюболиичувственногонаслаждения».Какэнциклопедиярациональнореконструирует природу вообще, так и потенциальная энциклопедия Сада130Энaфф М.
Изобретение тела либертена. С. 60.131Федоров Н. Ф. Вопрос о братстве, или родстве, о причинах небратского, неродственного, т.е.немирного, состояния мира и о средствах к восстановлению родства // Федоров Н. Ф. Сочинения. М.: Мысль,1982. С. 120.98призвана рационально реконструировать природу тела даже в его аффективныхпредельных состояниях. Кроме того он — последовательный лейбницианец,132ведь если Лейбниц разработал для своей эпохи сначала программу «азбуки»,затем и «алгебры знания»,133 то Сад дополняет ее — азбукой/алгеброй желания,ведущий принцип которой («давайте внесем порядок в наши удовольствия»)формулируется в его «произведениях» в начале каждой оргии.134Ламетри, Лабр, Сад — каждый из них чувствует, что за стабильнойданностью стоит непрекращающаяся ни на минуту борьба между телом ипрактиками его упорядочивания.
Ламетри открывает взгляду практики насилия иредукции тела к машине; Лабр возвращает тело к хтоническому буйству естества,к «утопии амедиальности» (Д. Ю. Сивков); Сад, утверждая своим творчествомпрограммируемость аффекта, калькуляцию боли и чувственного наслаждения,предельную рационализацию тела и его тотальную включенность в техническуюсреду, «предсказывает» появление современной медийной телесности.Для того чтобы увидеть генеалогическую преемственность моделей тела,описываемыхСадом, имоделейтела, представленныхв современных,кинобоевиках, порнографии, в комиксах и компьютерных играх достаточнообратить внимание на «нежность» с которой Сад относится к свои «героям»: как ив случае с персонажами популярных кинофильмов каждая пытка, казнь имучение, не имеет для Жюстины никакого последствия — она все также тверда всвоей добродетели, ее тело остается таким же прекрасным и на удивлениенетронутым, таким, каким оно было до включения его в стихийное пиршествострастей.
Там, где другим требовалось бы выговориться, рассказать о своихмучениях, восстановить психическое и физическое состояние, потратитьогромное количество лет на возвращение в себя, привести невроз к успокоению, атело — к прежнему своему образу, Жюстине необходимо лишь пара строк на132Подробнее об отношении философии Лейбница и нарратива Сада см.: Энафф. М. Изобретение телалибертена. С. 67-71.133Герье В.
Лейбниц и его век. С. 22.134Энафф. М. Изобретение тела либертена. С. 70.99оправдание чужой жестокости и еще столько же для собственной полнойреабилитации. Кто в таком случае более аккуратен в своем отношении кперсонажу — «садист» Сад к Жюстине или «гуманист» Гете к Вертеру?Понимание тела, зависящее от моделей, предоставляемых медиа (т.е.наиболее приближенное к современной рецепции тела), как было показано впервой главе, возникает уже в общественно-коммуникационных практиках эпохиВозрождения и в сопутствующих им формах репрезентации/артикуляции тела вискусстве, в социуме, в политике. Когда в Новое время тело начинают вразличных контекстах (медицинском, косметико-атлетическом, пенитенциарном)определять «механистически», через модель машины, — получает свое развитиеидеярациональногоконструированияобразатела.Смоделированнаявпроизведениях маркиза де Сада тотальная рационализация тела (символическаяконструкция «программируемого тела»), адекватная требованиям техническойреорганизации жизненного мира, стремительно набирающей ход после научнотехнической революции, эксплуатируется сегодня в медиареальности —реальности,синтезированнойинформационно-коммуникационнымитехнологиями.
Мы обнаруживаем его не только у кинозвезд, футболистов,фотомоделей, политиков, персонажей компьютерных игр, но и в аватарахсоцсетей,образах,стремительнопереходящихэкзистенциальное измерение нашей повседневности.сплоскостиэкранав100ГЛАВА 3.
Тело в условиях новых медиа3. 1. Параметры медиального тела в эпоху дигитальной культурыБернхардфеноменологииВальденфельс,МорисарассматриваяМерло-Понти,ключевуюотмечает,чторольдлятелавфранцузскогомыслителя, тело — «это в определенной степени все».135 В этой краткой формулесосредоточена вся философская новизна «онтологии плоти», не делающей болееразличия между телом и миром. Тело — не только способ бытия в мире, но инекий инвариант данности мира, условие рождения мира и инстанция,поддерживающая как его материальное единство, так и его символическуюцелостность. Одним из самых значительных открытий привнесенных в историюевропейскойрефлексиитрансцендентальнойфилософиейивпоследствииразвитой проектом феноменологии, было открытие того, что предмет, личность,событие, смысл конституируется в способах данности.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
