Диссертация (1149113), страница 15
Текст из файла (страница 15)
Речь […] о неслыханной ранее возможностиполного, исчерпывающего абсолютного знания — и притом вполне наглядно — осущности некоторых вещей называемых механизмами. […] В механическомцелом субстанция деталей-частей безоговорочно подчинена их функции — о нихзаранее известно, поскольку смысл целого его raison d’etre, предопределенизвестной загодя положенной целью».95 В этом смысле косметика и мода,поскольку они конституируют тело, через имеющийся у них семиотическийресурс (схемы для сборки), в полной мере отвечают мировоззренческомумеханицизму эпохи.94Захаржевская Р.
В. История костюма. М.: Рипол Классик, 2005. С. 272-273.95Погоняйло А. Г. Философия заводной игрушки, или апология механицизма. СПб.: Издательство Санкт-Петербургского университета, 1998. С. 20-23.67Замыкая тело в пространстве знака, опутывая его сетью сообщений(системой сигналов), направленных на предвосхищение действие и исчислениевозможного отклика, косметика превращает его в символическую эмблемудискурсов власти. Перефразируя вопрос Ф. Ницше: «кто говорит?», можнопоставить в отношении к этому способу производства и представления телавопрос: «кто говорит через образ, отпущенный моему телу?», т. е.
задаться, вконечном счете, следующими вопросами: кому известно о моем теле? О чемговорит мое тело в действии? Чьи интересы проводит это действие? Вопределенном отношении эти вопросы не являются новыми, их вполне можнобыло бы адресовать и эпохе Возрождения, в которой тело синтезировалось напересечении интенций политики, медицины и архитектуры. Однако, если все этипрактики так и не смогли сместить контроль над (вос)производством тела впространство ему имманентное, то дискурс косметики (и сопутствующие ему«элементы контроля»), напротив, проникает в самые скрытые от политики илиэкономии сферы с легкостью, характерной для «вируса». Семиотическийкалейдоскоп косметики, актуализирующийся в светском пространстве, отнынестановится делом большой политики, где каждый элемент тела, каждый мускул иизлом мимической морщины, подчинены игре знаков, а элементы одеждыопределяют тело в заданных общественными интересами координатах, не вменьшей степени, чем знаки, интерпретирующие возможные реакции тела вучетных книгах и индивидуальных досье.
Неудивительно, что со временемреестры, учетные книги и досье, которые в скрупулезном описании жестазакрепляют за телом «отвоеванную» у него истину, полностью уступаютсемиотике моды и силе косметической практики.«Знак», исповедуемый Новым временем, призван определить тело, всеболее смещая его в сторону аксиоматической дескрипции и механистическоговоспроизведения. В период расцвета популярности психологических романов этознание сублимируется в скрупулезное отслеживание душевных переживаний, нопока оно остается всецело привилегией тела — знанием о способе егопроизводства и функционирования.
Поэтому и последний дискурс о теле,68предлагаемый Бэконом в корпусе «Великого восстановления наук», — дискурснаслаждения, который не добавляет к знанию о нем ничего нового, делая акцентисключительнонапроверкефункционированияосуществленнойсборки.Зрительное и слуховое наслаждение, которым, как отмечает Бэкон «самаматематикаявляетсяслужанкой»,96обладают,покрайнеймере,двумясвойствами: во-первых, они выступают способами смягчения аффектов иподавления зова хтонического тела; во-вторых, — способами «проверки»присутствия на адекватность аксиоматике, продуцируемой совокупностьюобщественных интересов. Таким образом, парковые прогулки, выступаянаследниками практик надзора за телом, выработанными в эпоху Возрождения, вНовое время осуществляют лишь вторичную его кодировку, выравнивая«естество»тела,помереегоприобщениякритмичнойгармонии«обезвреженной» природы.97 Хтонические импульсы тела как порывы «дикойплоти» умолкают под анестезирующим воздействием всепроникающего матезиса.А потому, возможно, что математика, названная Бэконом «служанкой» искусств,приносящих наслаждение, вовсе не покидает сцену представления, а толькоуходит в тень или, следуя интуиции Бэкона, подчиняется телу для того, чтобыпоработить его природу.9896Бэкон Ф.
О достоинстве и преумножении наук. С. 279.97Смотри, например, описание умиротворяющих прогулок у Мишеля Фуко в XVII–XVIII вв.: «в эту эпохучасто вспоминают твердую веру древних в оздоровительное действие различных форм ходьбы и бега….Путешествие полезно еще и потому, что оно оказывает на течение идей прямое воздействие» — Фуко М. Историябезумия в классическую эпоху. СПб.: Книга света, 1997. С. 320; и подробнее см.: Там же, с. 319-323).98«Природа побеждается только подчинением ей» — Бэкон Ф.
О достоинстве и преумножении наук. С. 83.692. 2. Медиальные конфигурации телесности в проектах Жюльена Офрэде Ламетри, Бенедикта Лабра, маркиза де Сада2. 2. 1.Машина как базовая модель тела в механистическойфилософии ЛаметриК XVIII в. тело, окончательно утвердившись в диспозитиве, установленномдля него Ф. Бэконом, достигает апогея своей искусственности. Практикимедицины, атлетики, косметики, наслаждения в союзе с механицизмом теперь непросто опутывают «естественные тела» сетями медиации, но производят тела помодели базисного медиума эпохи — по образцу «машины». Следует отметить, чтодля конца XVII — начала XVIII в. вопрос о соотношении машины ичеловеческого тела становится предельно актуальным. Так одно из свидетельствнеизбежностиподобноговопроса—неуклонноесовершенствованиеподражающих природе механизмов.
«В 1783 г. Жак де Вокансон из Греноблязабавлял Париж механическим флейтистом и медной уткой, которая крякала, билакрыльями и клевала корм», а еще раньше «в 1774 г. Пьер Жак Дро-отец изготовилмаленького мальчика в натуральную величину, который время от времениобмакивал перо в чернильницу и, стряхнув с него лишние капли, списывал изкнижечки некий текст. Кроме того, отец и сын Дро смастерили “Музыкантшу”:кукла “дышала”, поворачивала голову, играла на клавесине, читая глазами ноты,вставала и раскланивалась».99 Кроме вышеназванных машин можно отметитьсуществование в середине XVIII в. особых картин, которые будучи снабженыскрытым механизмом, погружали зрителя в созерцание «оживших» фигур,99Погоняйло А. Г.
Философия заводной игрушки. С. 12-13.70разыгрывающих свои роли по правилам механики. Все эти изобретения, а такжеповседневные механические практики жизни (барочные формы светскойкоммуникации, ритуал производства, набирающий силу культ труда) неуклоннопровоцировали мысль эпохи принять форму столь соблазнительного вопроса.Возможно ли, что тело человека — всего лишь машина, пусть даже и болеевысокого порядка?Человеком, решившимся поставить этот вопрос в формулировке прозрачнойдо жесткости, оказался Жюльен Офрэ де Ламетри — талантливый врач (ученикБургаве) и мыслитель, подвергнувшийся за точность своего вопрошанияпреследованиям не только у себя на родине во Франции, но даже и в болеетерпимых Нидерландах, материалист и атеист, «господин Машина», как называлиего враги. По его собственным словам, он оказался тем самым «дерзкиммыслителем», который, следуя за Декартом, решился, «доведя свою дерзость докрайности, применить без всяких изменений к человеку то, что было сказано оживотных, и таким образом опозорить и как можно больше унизить его, низведягосподина и царя до уровня его подданных».100 Ламетри, таким образом,отказывается от мнимых наслоений, от языка трансценденции, служащего большедля сокрытия процессов конституирования тела, нежели для их объяснения.Поэтому он отказывается от привлечения в теорию таких абстракций как «душа»,«внешнее существование», «гармония существующего».
Эти концепты, по егомнению, ничего не объясняют, более того они сами нуждаются в объяснении, апотому объяснять тело нужно исходя из непосредственной практики. Если врачии надзор, устанавливаемый за телом, скрывают свое древнее, идущее с эпохиВозрождения,родствосполитико-полицейскимистратегиямирегуляциииндивида через его тело, то кто, как не практикующий врач, может показать, что«медицина в состоянии вместе с телом изменять дух и нравы»?101В первую очередь под сомнение ставится субстанциальность души.
Тепсихологические контуры, которые скрупулезно выводятся в индивидуальных100Ламетри Ж. Животные — большее, чем машины // Ламетри Ж. Сочинения. М.: Наука, 1983. С. 383.101Ламетри Ж. Человек — машина // Ламетри Ж. Сочинения. М.: Наука, 1983. С. 180.71досье, оказываются не более чем суммированием выработанных воспитаниемреакций с последующей их привязкой к телу в качестве условия его тождествасамому себе и гарантии контроля над ним.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
