Диссертация (1149037), страница 23
Текст из файла (страница 23)
Когда в Главе 1 раскрывалось значение понятиямировоззрение, мы указывали, что у него есть два аспекта — идеологический,связанный со значением, кодифицированным в обществе, и аспект субъективный,связанныйсиндивидуальнымистратегиямипознанияивыражения,ссобственным стилем мышления. Розанов сознательно ставит себя в оппозициюидеологическомумышлению,поэтомуразнымиспособамипытаетсязафиксировать уникальные моменты «правды», события интеллектуальной жизни,которая у него всегда «по-поводу» реальной жизни.Статья Розанова «Легенда о Великом инквизиторе Ф.М. Достоевского.Опыт критического комментария» рассматривает поэму о Великом инквизиторекак незавершенный и открытый для интерпретации текст, который выстроенДостоевским таким образом, что он не может быть завершен без участиячитателя.
Это справедливо не только в отношении текста Достоевского, но и вотношении творчества Розанова. Те принципы стиля мышления Розанова,которые были даны на примере анализа его статьи, а именно: монологичность,субъективность (стремление высказать самого себя в любом тексте) и пониманиетого, что не существует одной, раз и навсегда заданной интерпретации, одногоидеологически обоснованного значения, отразились не только в работе «Легендао Великом инквизиторе», но и во всём его творчестве — начиная с «Опонимании», и заканчивая последним трудом «Апокалипсис нашего времени».Указанные принципы помогли сформировать его позицию не только как критика195Малинов А.В. Откровение Василия Розанова // Малинов А.В.
Историко-философские этюды. — СПб.: СанктПетербургское философское общество, 2007. С. 98.113литературы, но и как критика истории: для Розанова история — это откровение очеловеке, а текст — откровение об авторе.§ 2. Флорилегийный стиль в контексте критики идеологии илитературы («Уединенное» В.В. Розанова)В литературе о В.В.
Розанове огромная часть исследований посвященаименно книге «Уединенное». После нее вопрос о стиле Розанова становитсяпросто невозможным обойти молчанием ни читателям, ни критикам, ниисследователям. После смерти философа проблематика стиля становится впринципе основной, многие исследователи начинают указывать именно на стилькак на воплощение специфичности всей мысли Розанова. Такая постановкавопроса разрабатывается у В.Б. Шкловского («Розанов», 1921), А.М. Ремизова(«Воистину», 1926), В.Н.
Ильина, («Стилизация и стиль. Ремизов и Розанов»,1964), В.Р. Ховина («Не угодно ли-с?», 1916).Здесьдляобщегосведениябудетнелишнимпривестиотзывысовременников о Розанове как писателе, основывающиеся большей частью навпечатлении от книг его «медитативной прозы», как принято назвать трилогию«Уединенное» и «Опавшие листья». В литературе о Розанове указанного периодаобщим пунктом являются слова Н.А. Бердяева: «Розанов — сейчас первыйрусский стилист, писатель с настоящими проблесками гениальности» 196; «…Самый большой дар в русской прозе. Это настоящая магия слова» 197. Та жеЗ.Н.
Гиппиус писала: Розанов «пишет как говорит: в любой строке его голос, егоговор — спешный, шепотный, интимный»198. В.Ф. Эрн так отозвался о Розанове вчастном письме: «Розанов привел меня в умиление. Изумительно искренняя иточная передача своих мнений и чувствований…»199. Литературовед и публицист196Бердяев Н.А. О «вечно бабьем» в русской душе // В.В. Розанов: pro et contra. Кн.
2. — СПб.: РХГИ, 1995. С. 41.Бердяев Н.А. Самопознание (опыт философской автобиографии). — М.: Международные отношения, 1990.С. 82.198Гиппиус З.Н. Задумчивый странник. О Розанове // В.В. Розанов: pro et contra. Кн. 1. — СПб., 1995. С. 148.199Эрн В.Ф. Письмо А.В. Ельчанинову // Взыскующие града. Хроника частной жизни русских религиозныхфилософов в письмах и дневниках.
— М.: Языки русской культуры, 1995. С. 143.197114М.А. Каллаш, выступавшая также под псевдонимом Курдюмов, писала: уРозанова «изумительные по краткости и жгучести своей отдельные фразы ислова» и «скульптурность языка»200. Не склонный к публицистическойвосторженности историк философии В.В. Зеньковский отозвался о Розанове так:«писатель исключительно своеобразного и яркого литературного дарования» 201. Авот слова Ю.П. Иваска: Розанов — «гениальный художник слова» и «великиймастер русской прозы, передающий в своих писаниях все интонации живойразумной речи»202. Также следует указать на высказывание литератора и одного изкорреспондентов Розанова А.К. Закржевского, сравнивающего его в том числе сБергсоном: «…Розанов владеет в совершенстве именно тем даром чистохудожественной, гениальной интуиции, вскрывающей корни вещей посредством“вчувствования и симпатии”…»203. Он утверждает, что язык Розанова не естьмысленный язык, но представляет собой язык самих чувств и переживаний.
Словао «корнях вещей» заставляют нас хотя бы коротко сказать о той особенностирозановского дискурса, которая выводит его из круга многочисленныхлитераторов современной ему эпохи. Заметим: Розанов помещен фактически вовсе работы, посвященные истории русской философии, нередко с критическимиоценками, но всякий раз со словами о своеобразии и редком даре чувствования.Вот некоторые примеры: уже упоминавшийся В.В. Зеньковский пишет: «онподлинный мыслитель, упорно и настойчиво пролагающий свой путь, своютропинку среди запутанности мысли и жизни современности» 204. Так же высокоотзывается о нем Н.О. Лосский: «Розанов обладал большим литературнымдарованием и был в высшей степени оригинальным мыслителем и наблюдателемжизни»205.200Курдюмов М.А.
(М.А. Каллаш). О Розанове // «Настоящая магия слова»: В.В. Розанов в литературе русскогозарубежья. — СПб.: Росток, 2007. С. 64, 103.201Зеньковский В.В. Русские мыслители и Европа. — М.: Республика, 2005. С. 103.202Иваск Ю.П. Розанов и о. Павел Флоренский // В.В. Розанов: pro et contra. Кн. 2. — СПб.: РХГИ, 1995.С. 401–402.203Закржевский А.К.
Религия. Психологические параллели. В.В. Розанов // В.В. Розанов: pro et contra.Кн. 2. — СПб., 1995. С. 150.204Зеньковский В.В. История русской философии. С. 435.205Лосский Н. О. История русской философии. — М.: Советский писатель, 1991. С. 435.115Вобщемвидеотношениеисследователейк«Уединенному»характеризуется видением в нём выражения только экзистенциальных моментов.В.Р.Ховинвэкзистенциальныйстатьевзгляд«Ненаугодноли-с?»мышлениепредлагаетРозанова.исключительноВпланестиляэкзистенциальная позиция Розанова заключается в том, чтобы говорить о«неизвестном Х» (Бог, воскресение) от имени чувств, мыслей в определеннойстепени известного «Я» человека.
Это принципиально другая экзистенциальнаяпарадигма мышления, пафос которой направлен к человеческой личности, а не кистинам или абстрактным идеалам: «Проблемы, Истины, Идеалы? Но как жемогут, как же смеют пройти с такими словами мимо одной, только одной«отшвырнутой» человеческой жизни?»206. Соответственно, исходя из такойпозиции, задача настоящей литературы состоит в том, чтобы высказать «сердце»,т.е.
своеобразие стиля мышления Розанова в том, что он на листах своих работ«выворачивает» свой дух перед читателем «вот-с я какой!». Однако приопределенно новом отношении к розановским текстам такая экзистенциальнаяинтерпретация полностью упускает содержательный момент теоретическогомышления и основания для применения этого метода, которые для Розановасвязаны именно с онто-гноселогической позицией человека в мире.В числе современной исследовательской литературы, посвященной лирикофилософской прозе Розанова («Уединенное», «Опавшие листья», «Мимолетное»),можно назвать замечательные филологические исследования, предпринятыеА.И.
Фоминым и Е.П. Карташовой. Они фиксируют лингво-стилистическиеособенности розановских текстов и содержат много интересных сведений очастоте использования символов и их роли внутри текста. Фомин предлагаеттакую характеристику: «Специфика розановского текста, если пытаться свести еек предельно краткой характеристике, состоит в абсолютном примате смысла, вподавляющей узуальные требования формы реализации содержательного плана.Собственно говоря, отклонение от узуса, принимающее вид различных девиацийв сферах лексической и синтаксической сочетаемостей и грамматической формы,206Ховин В.Р.
Не угодно ли-с? // В.В. Розанов: pro et contra. Кн. 2. — СПб.: РХГИ, 1995. С. 293116составляет собственный словесный ряд, как раз и манифестирующий указаннуюзакономерность, которую обозначим как доминанту смысла и соответствующеебезразличие к форме»207. Однако филологические изыскания не ставят цельюобъяснить, по какой причине доминантой смысла становится отклонение от узуса.Здесь раскрывается некоторый недостаток имеющихся исследований стилистикиРозанова, который заключается в том, что они при объяснении пытаютсяисходить из того, что, в сущности, и подлежит объяснению.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
