Диссертация (1148960), страница 19
Текст из файла (страница 19)
Науки о природе и науки о культуре. – М.: Республика, 1998. – С. 39Spector R. Amazon.com: Get big fast. London: Random house business books, 2007. – P. 41.174Сморгунов Л.В. Сетевой подход к политике и управлению. // Полис. Политические исследования. 2001.№ 3. – С. 107.17392называемой проблеме «основного игрока»175.Для культурного дискурса нового типа характерно не только смещениеприоритетов, перераспределение ролей сторон в конфликтах, изменениекритериев оценки эффективности регулирующего воздействия, но ивозникновение принципиально иных форм конфликтного взаимодействия.
Вчастности,постсовременныереалииконституируютранеенесуществовавший тип конфликта, детерминированный «выключенностью» (насегодняшний день в российской науке не существует однозначного переводаанглоязычноготермина«exclusion»176)рядасоциальныхгруппизтрансформирующейся системы социально-политических отношений. Длянаучногопознанияпроблемаактуализируетсятакимобразом,что«выключенность» подобного рода минимизирует вероятность того, чтоноситель альтернативной культуры сможет выявить «новые скрытыесмыслы, объективно существовавшие, но недоступные людям, выросшим вданной культуре»177.Пассивный культурный генезис в новую эпоху, в отличие отсовременной эпистемы, не дает четкого понимания сущности культурныхоснований для меняющихся структур знания. Цельность постсовременнойэпистемы относится к спорным вопросам и на сегодняшний день вэпистемологической сетке существуют серьезные пробелы. В этой связивзаимосвязь между феноменом конфликта и культуры раскрыть гораздотруднее, хотя некоторые аспекты не вызывают сомнений.
Вполнеобоснованно,например,полагать,чтопостоянноменяющеесяЯ-в-конфликтности набрасывает себя на новые способы выговаривания, борьбуза статусную декларацию, изоляционизм и этические нормы качественноиного типа, но эпистемологическую сетку, раскрывающую взаимоотношениефеномена культуры и конфликта, можно представить только в виде наброска.175Фукуяма Ф.
Сильное государство: управление и мировой порядок в XXI веке. – М.: АСТ, 2006. – С. 97.Himanen P. The Information Society and the Welfare State: The Finnish Model. –Oxford: Oxford UP, 2002.– P.118.177Микешина Л.А. Эпистемология ценностей. – М.: Российская политическая энциклопедия, 2007. – С. 307.17693Таблица 3. Структура знания о конфликте (постссовременнаяэпистема)ЭкзистенциалыХарактеристики культурного генезисаРасположениеФлуктуацияПониманиеПризнаниеПравостатуснойдекларироватьфункциистатуснуюфункциюРечьСетевойПадениеАсимметрияСимметрияПрежде всего, необходимо отметить, что исчезает бинария иполисубъектность.
В постсовременных реалиях невозможно определитьколичественную составляющую применительно к выговаривающему себя Яв-конфликтности. Количество в данном случае упраздняется, точнее, онопостоянно меняется в зависимости от того сколько участников вступает вдиалог. Речь в данном случае становится уже не диалогом, а некоей сетью,объединяющейсубъектоввкоммуникационноеполе,возникаютинтерпретации не «об особого рода «фактах»: не о вещах, но об отсветах,тенях, уровнях»178. В итоге структура дискурса, по крайней мере навиртуальномпространстве,приобретаетхарактеристикиневертикальной/горизонтальной иерархии, а сети, причѐм двухуровневой,включающей в себя интерпретации интерпретации, а значит, и культурноисторический фактор, определяющий специфику создания того или иногоречевого, текстового материала.Расположение или настроенность перестаѐт быть линейным и уже непридерживается чѐтких, относительно постоянных установок.
Здесь речьидет о том, что постоянно меняющаяся настроенность субъекта конфликта неможет быть зафиксирована наукой как объект, которому присущи первичные178Микешина Л.А. Философия науки. – М.: Прогресс-Традиция, 2005. – С. 418.94и производные настроения. Сам факт возможности смены гендера, чтоособенно легко в социальных сетях, провоцирует субъекта на диаметральнопротивоположные настроенности. Поэтому Я-в-конфликтности начинаетконституировать культурный дискурс в виде флуктуации, постоянногоколебания, причем уже не в линейном времени, а в различных точкахбифуркации. Ряд исследователей воспринимает такую ситуацию, в том числеи в науке, негативно, например, И.А. Пригожин интерпретирует теорию Т.Куна следующим образом: «трансформацию парадигмы Кун рассматриваеткак кризис: вместо того чтобы оставаться молчаливым, почти невидимымправилом, неизреченным каноном, парадигма ставится под сомнение.
Вместотого чтобы работать в унисон, члены ученого сообщества начинают задаватьпринципиальные вопросы и сомневаться в законности применяемых имиметодов»179.Собственное конфликта проявляет себя наиболее традиционнымобразом через экзистенциал понимание. Основная идея о борьбе за властьсохраняет свое значение со времен современной эпистемы.
В этом плане вкультурномдискурсеизменяетсятолькоформаконфликта,нонесодержание. Вторичная, производная конфликтность по сути становитсяборьбой за право декларировать статусные функции. К этой категории попрежнему относятся лоббистская деятельность, борьба групп интересов и т.д.Первичный конфликт воспринимается в качестве такового, когда субъектывступаютвборьбузапризнание,дающееправореализовыватьсоответствующие властные полномочия. Иными словами, конфликтноевзаимодействие сводится к борьбе за электорат, уважение и почитание вмассовом сознании и на международной политической арене и т.д., хотяакценты постепенно переносятся на приоритетность овладения «знанием ознаниях»180.Конфликтное падение в постсовременной эпистеме набрасывает Я на179Пригожин А.И.
Порядок из хаоса. / пер. с англ. Ю.А. Данилова. – М.: Прогресс, 1986. – С. 381.Поликарпов В.С., Поликарпова В.А. Феномен человек - вчера и завтра. – Ростов-на-Дону: «Феникс»,1996. – С. 88.18095его возможности уже не в системе вертикальной/горизонтальной иерархии,носкорее–васимметричном/симметричном культурном дискурсе.Снижение роли государства, повышение значимости международныхкорпораций приводит к тому, что по результатам наброска на своювозможность присутствие сталкивается с асимметрией, которая проходит подвум основным осям – идеологической и организационно-структурной181.
Врезультате декларируемое равенство возможностей свободных субъектов наделе становится практически иллюзорным, так как симметрия в конфликтномдискурсе, то есть некоторое равенство антагонистов, практически невстречается.Теоретизация вопроса о том, в каких направлениях конфликтвидоизменяет культуру в постсовременных реалиях, требует использованияобстоятельной теоретико-методологической базы, которая пока что несоздана современной российской наукой. В этой связи представляетсялогичным подробнее остановиться на наиболее изученной и актуальнойтенденции, а именно – деперсонификации субъекта.
Парадокс состоит в том,что структура знания о конфликте, в числе прочего, ориентирована науяснение субъектом того, кто он есть и какое место должен занимать в мире.Однако Я-в-конфликтности, руководствуясь созданным в постсовременнойэпистеме знанием, достигает диаметрально противоположного результата,вольно или невольно способствуя генезису такого дискурса, в рамкахкоторого субъект стремится к полной утрате себя.Деперсонификация субъекта – отличительная черта современногокультурного дискурса.
De facto проблематика состоит в утрате субъектомстатусастабильного,однозначноцентрированногоилинейнодетерминированного элемента социальной системы. Вместо интеграции,характерной для современной эпистемы, субъект начинает как будторасщепляться, его идентичность, до этого существовавшая в виде монолита,181Степанова Е.А. Терроризм в асимметричном конфликте на локально-региональном и глобальному ровнях(идеологические и организационные аспекты) Автореферат диссертации на соискание ученой степенидоктора политических наук.
– М., 2010. – С. 10.96перестает претендовать на хотя бы относительную цельность. По замечаниюМ. Фуко, анализ субъекта на деле есть анализ «условий, при которыхвозможно выполнение неким индивидом функции субъекта. И следовало быеще уточнить, в каком поле субъект является субъектом и субъектом чего:дискурса, желания, экономического процесса и так далее. Абсолютногосубъекта не существует»182. Важно отметить, что так называемая смертьсубъекта не всегда осознается в рамках постсовременной эпистемы. Этообстоятельство красноречиво свидетельствует в пользу правильностиубеждения в том, что разрешение конфликтов, как и любая деятельность,может активно влиять на генезис культуры, но не только зависеть отизначально данной объективирующей картины мира.ВлияниеконфликторазрешениянапроцессисчезновенияЯвпривычном смысле слова проявляется, например, в ходе реализации идеиэлектронного правительства183.
Вместо государства, субъектность которогочетко фиксируется, функцию по ликвидации конфликтных противоречий вразвитых странах начинает выполнять медиаполитическая система –«сбалансированная структура, состоящая из совокупности политических имедийныхинститутов,управляющихканаламикоммуникации,цельюинформационнымикоторойявляетсяпотокамииформированиеобщественного мнения по тем или иным вопросам»184. Примечательно, чтокультурный дискурс остается лиминальным в большинстве стран. Вчастности, в современной России медиаполитическая система недостаточноэффективно оказывает положительное влияние на массовое сознание.
На нашвзгляд, одна из основных причин – это незначительная степень освоениявиртуального политического пространства органами государственной власти,партиями,правоохранительными182структурами.ОтечественныеЭнциклопедия постмодернизма. // Информационный научный портал [электронный ресурс]. URL: topactions.info/postmodern/659-s/36017-smert-subekta.htm (дата обращения: 09.09.2013)183Павлютенкова М.Ю. Электронное правительство в России: состояние и перспективы. // Полис.Политические исследования.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
