Диссертация (1148872), страница 8
Текст из файла (страница 8)
Популяризация вкусов предполагает всеобщность развлечений, активное участие публики в представлениях и празднествах, что делает возможным существование феномена «искусства жизни». Эстетизм, апеллирующий к утонченным вкусам, предполагает, внекоторой степени, моральный агностицизм, поскольку считает себя вправе подчинять этические нормы искусству жизни, чтобы изобретать способы репрезентации для различных социальных слоев71. Эстетический вкус также часто определяет различные жизненные стили, которые очень часто нетерпимы друг к другу. Этопроявляется в повседневной жизни: в косметике, одежде, интерьере72.
Бурдьеприходит к выводу, что феномен эстетического вкуса неотделим от «социальногоснобизма», который чаще всего и определяет эстетические приоритеты как стремление дистанцироваться от некоторых социальных групп и потому не может существовать «чистого» вкуса. Даже минимальные различия в эстетических сужде69Bourdieu P. Introduction from : Distinction: A Social Critique of the Judgement of Taste [Электронный ресурс].
URL: http://performingtext.qwriting.qc.cuny.edu/files/2010/08/Bourdieu.pdf (датаобращения 22.01.2014).70Шапинская Е. Н. Формирование эстетического сознания в контексте современной массовойкультуры (некоторые западные теории последних лет) // Современные концепции эстетического воспитания: теория и практика. М., 1998. С. 86.71Там же, С. 82.72Там же, С. 95.36ниях могут служить некой символической системой в системе властных отношений и быть основой социальных отношений, поскольку восприятие и переживание эстетического всегда «фильтруется» через заранее заданные коды, которые, всвою очередь, постепенно перерастают в особую культивируемую способность.73П.Бурдье также приходит к выводу, что в этом смысле вопросы художественноговкуса невозможно отделить от проблем вкуса в повседневной жизни, поскольку всемантическом поле культуры манеры поведения также играют роль символической манифестации и рассчитаны как на того, кто их воспринимает и оценивает,так и на того, кто их демонстрирует.
В эту систему коммуникации включаетсяманера пользования некими символическими товарами, как один из значимыхпризнаков высокого или низкого вкуса74.Р. Барт в работе «Воображение знака» размышляет о символическом сознании и представляет его как некий образ глубины: «оно переживает мир как отношение формы, лежащей на поверхности, и некой многоликой бездонной, могучей пучины».75 Символическое сознание, как мыслит его Р.Барт, постоянно находится в выраженной динамике, поскольку оно непрестанно обновляется благодарятечению времени истории, наполняясь новыми формами и новым содержанием иобновляющимися между ними взаимосвязями. Интеллектуальное удовольствие и,возможно, вкус идет от культуры и от культурной практики76.Юлия Кристева, размышляя о так называемом французском вкусе, определяет его не только как форму проявления учтивости в отношениях между людьми,непременно разделяющими один способ общения, но он как бы фиксирует то, чтоможет быть проявлено только в рамках определенного стабильного общества, где«употребимы одни и те же образы и выражения, один и тот же запас прочитанного и проговоренного» — вкус неизменно включается в языковые игры культуры.77Когда еще в XVIII веке французы рассуждали о вкусе, то под самим вкусом они73Кагарлицкая С.
Я., Шапинская Е. Н. Пьер Бурдье. Художественный вкус и культурный капитал // Полигнозис. 2002. № 3. С. 67.74Там же, С. 81.75Барт Р. Воображение знака // Избранные работы. Семиотика. Поэтика. М., 1994. С. 251.76Барт Р. Удовольствие от текста // Избранные работы. Семиотика. Поэтика. М., 1998. С. 471.77Кристева Ю. Болгария, боль моя // Иностранная литература. 1997. № 10. С. 161.37понимали некие «радости души» — представляя то, какими они предстают в восприятии, мыслях и чувствах другого человека. И потому они так были заняты поиском некой нормы вкуса как неких универсальных правил, которые бы позволили формировать и управлять природой человека через единство в различиях еепроявлений.
Ю.Кристева называет вкус риторикой познания: «необходимо, чтобыя познал себя, чтобы ты познал себя, чтобы мы познали себя — либо через подчинение какой-то власти (церкви или монархии, а предпочтительнее — обеим разом), либо через элиту, призванную воплотить в земной жизни нечто существенное (версальский двор); либо, наконец, через значимость отдельной личности, которая, будучи порождением христианства, реализует себя в высшей духовностиили чувственном взрыве (универсальный разум и откровенная чувственность)»78.Автор подчеркивает, что благодаря вкусу человеческое «Я» способно почувствовать общность и различие с Другим, но владеющим с ним одним языком.
Вкусусиливает это различие при таком условии, что различие это гармонично и «Я»получает удовольствие, наслаждаясь гармонией разного в границах общего языка,общих личностных ценностей. И тогда сам вкус получает возможность совершенствоваться. Однако приходится признать, что в настоящее время человек лишилсятрех базовых точек опоры, от которых отталкивается эстетический вкус интеллектуала — власти, сообщества, личности, без которых интеллектуал, не может бытьсоздателем особого языка и «неизбежно будет грешить безвкусием»79.Роман Ингарден через интеллектуальное переживание пытается осмыслитьпроцесс признания ценности сформированного эстетического предмета.
Он пишет, что когда мы переживаем чувства симпатии, удивления, восхищения, — этоне просто различные наши ощущения, в них содержится некое наше отношение,то, как мы воспринимаем ценность предмета и осознаем ее непосредственно в самом восприятии. Далее он пишет: «Эстетически переживать, в особенности же созерцать в наглядной форме качественный ансамбль, — это еще не значит знать (вузком значении этого слова), каков данный эстетический предмет, каковы прояв7879Там же, С.
163–164.Там же, С. 164.38ляющиеся в нем качества и его имманентная ценность […], в то же время это знание нельзя получить без эстетического переживания, которое, в особенности в последней своей фазе, составляет форму эстетического опыта»\80. Следовательно,эстетический вкус есть форма эстетического переживания и его невозможно рассматривать отдельно от интеллектуального переживания эстетического.Однако эстетический опыт субъекта постмодернизма часто случаен, хаотичен и подвержен манипуляции чужими художественными кодами.
С одной стороны, символическое производство создает некую новую эстетическую «ауру» вещиили события, вовлекая в творческий процесс создания этой ауры как ее творца,так и того, кто будет далее причастен к существованию и поддержанию некого«символического капитала». Но с другой стороны, даже то, что раннее приносилонезаинтересованное и интеллектуальное удовольствие, превращается в знаки —все сферы материального и духовного производства создают символические ценности, вовлекая в этот процесс простые человеческие эмоции и чувства81.Ж.Бодрийяр исследует отношения между обществом потребления и реальным миром в условиях функционирования маркетинго-ориентированных массовых коммуникаций.
Он приходит к выводу, что потребление трансформирует реальность в иное измерение, превращая ее в систему знаков и значений. Таким образом, современный человек оценивает и потребляет вещи, услуги, отталкиваясьне от их номинальной ценности, а от их значения и социальной значимости в системе современной операциональной информационной культуры. В такой системереальное может быть заменено симультанными образами — симулякрами. Симулятивное реальное пытается спасти сам принцип реальности и, по сути, мы всеживем в таком мире, где реальное сливается с воображаемым, подчиняясь игревоображения и рассудка. В таком мире эстетическое занимает главенствующееположение, поскольку создает «видимость» реальности. Однако такое эстетическое синтетично и искусственно, поскольку обладающие эстетической ценностьюсимулякры на самом деле оказываются «пустыми» знаками.
Этот искусственный8081Ингарден Р. Исследования по эстетике. М., 1962. С. 148.Марков Б. В. Предисловие : После оргии // Бодрийяр Ж. Америка. СПб., 2000. С. 18.39мир дополняется гиперсимулятивной виртуальной реальностью, где реальностьзаменяется различными «монтажными эффектами» и комбинаторными моделями.Парадоксально то, что вещи, знаки, действия постепенно теряют свой смысли предназначения, одновременно самопроизводясь и функционируя вне смысласвоего, но при этом само функционирование становится все более совершенным82. Таким образом, в современном эстетизированном мире исчезает различиемежду образом и реальностью, а человек втягивается в бесконечную череду симуляций и манипуляций и уже не в состоянии дистанцироваться от навязываемыхему потребностей.
В игру чередования знаков вовлечены различные культурныефеномены: искусство, дизайн, мода. В череде симуляций и гиперсимуляций нивелируется и разрушается традиционная система культурных ценностей, возвращаячеловечество к первобытной модели синкретизма, где господствует мифологическое мышление и «все» равно «всему», уже ничто более не является ни прекрасным, ни безобразным, и даже искусство утрачивает свою сокровенную ценность83.Бодрийяр констатирует, что нет ничего в человеческом мире, чего бы некоснулась эстетизация — формы, линии, цвета и эстетические концепции, стили инаправления, формы культуры и антикультуры, способы произведения и антивоспроизведения — «все ничтожество мира оказалось преображенным эстетикой».84Эстетический вкус в системе круговорота повседневных вещей, артефактов, объектов моды и дизайна включается в игру видимых и мнимых симуляций. Вещьуже не «функциональна» в традиционном смысле слова и, по мнению философа,она не служит человеку, а как бы тестирует его.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
