Диссертация (1148860), страница 16
Текст из файла (страница 16)
Выражение и смысл. Ландшафтные миры философии. Введение вфилософскую антропологию. – М.: Ad Marginem, 1995. С. 165.75просто представление или отпечаток в теле внешней воздействующей на негопричины, это есть само присутствие этой внешней причины, внешнего мира внашем теле».140 Такие состояния как обида, злость, восторг представляют собойпопытку справиться с чуждым, инаковым, которое вторгается на внутреннюютерриторию.
Внешний мир, разрушая границы Я, приводит к утрате субъектомсвоей определенности, обращая его на поиски себя самого. Субъект, выходя заграницы запрета, обнаруживает пространство собственной предельности,которая формируется при утрате границ тела под воздействием пространства.Формирование субъективности происходит в конкретном топосе. Поотношению к художественному миру Достоевского присутствие субъективнойлогики при вхождении в топос предельности, актуализация взаимодействиямысли, переживания, пространства, телесности могут быть описаны черезпонятие топологического диссонанса.Такое состояние характеризует ситуацию, в которой предельнымобразом обнажается радикальная субъективность – в этой ситуации телозаявляет о себе как нечто самодостаточное, направляет мысль.
Субъектиспытываетразрушающееегоцелостностьвоздействиесжимающегопространства. Происходит переход к радикальной субъективности, котораяформируется под действием пространства и связана с утратой тождественностисубъекта самому себе.Перспектива,которуюнамечаетДостоевский,охарактеризована как вторжение внешнего мира в Я,можетбыть«утяжеление общеймассы телесности»: основная проблема заключается в определении «Кто Я»?В начале XX века Андрей Белый выстраивает иную перспективу. Здесь«каждое воздействие на тело со стороны внешнего мира приводит к тому, чтокакая-точастьнашейтелесностиостаетсякакбыпригвождѐнной,пришпиленной к тому пространственно-временному участку, месту, где, когда140Там же.
С. 114.76и как это произошло».141 Возникает пороговое, пограничное состояние,«растяжение себя по пространственно-временной плоскости», в которомнеобходимо собрать себя – ответить на вопрос: «Где, как, из чего собираетсяЯ?».Призрачное, фантомное пространство Петербурга притягивает к себе,втягивает в свою заманчивую неопределенность: «О, большой, электричествомблещущий мост! Помню я одно роковое мгновенье: чрез твои сырые периласентябрѐвскою ночью перегнулся и я: миг, и тело моѐ б пролетело в туманы.
О,зеленые, кишащие бациллами воды! Еще миг, обернули б вы и меня в своютень».142 Устремленность человека к предельным состояниям выступает какутрата им своего места в пространстве города, лишенного четких очертаний.Утраченными оказываются как тело, так и сопутствующие телу смыслы.В какое место осуществляется проброс себя?Призрачное пространство города (туман Петербурга) – пространствонеразличимости. Оно стирает ориентиры, отдаляет близких людей и соединяетс неизвестными в чистой случайности. Такое соединение не становитсяблизостью – встречам людей сопутствует недоумение (отвращение) перед тем,ктонаходитсярядом.ФигураДругогопритягиваетвниманиесвоейотдаленностью, странностью, неразличимостью (выступает как некая тайна) – вконечном счете, встреча людей оказывается перекличкой отдаленных друг отдруга голосов, звуков, отдельных фраз: «Незнакомец прервал свою речь:Липпанченко сидел перед ним совершенно бесформенной глыбой; и дым от егопапиросы осклизло обмыливал атмосферу: сидел Липпанченко в облаке:141Кубанов И.
Аффект и индивидуация (Достоевский и А. Белый) // Логос. 1999. № 2.С. 6.142Белый Андрей. Петербург / Белый Андрей. Собр. соч.: В 14-ти тт. Т. 2. Петербург:Роман в 8 гл. с прологом и эпилогом / Послесл. В.П. Пискунова. – М.: Республика, 1994. С.52.77незнакомец тут на него посмотрел и подумал: «тьфу, гадость, татарщина…»Перед ним сидело просто какое-то «Ы»…».
143Эта призрачная видимость города порождает фрагментарную речь.Скученность людей соединяется с тем, что никого в действительностиоказывается не видно – невидимым становится тот, кто говорит. «Не было наНевском людей; но – ползучая, голосящая многоножка была там; сыроепространство ссыпало многоразличие голосов – в многоразличие слов всеслова, перепутавшись, вновь сплетались во фразу; и фраза казаласьбессмысленной; повисла над Невским; стоял чѐрный дым небылиц».144 Голоса извуки уходят в неразличимость – остаются незавершенными. Мыслиотделяются от субъектов, отделяются от тел – утрачивают свое место,разлетаются по проспекту и наполняются бессмыслицей. Именно бессмыслица(небылица, то, чего нет) становится очевидной.Неопределенность становится доминантой видения.И вместе с тем неразличенность, туманность города оказывается лишьобратной стороной его предельной понятности и ясности – того видения,которое в Петербурге выражает феномен проспекта.145 Призрачность выступаеткак прозрачность.
Герой вбирает в себя логику проспекта, устремленностьвдаль, ясность далекого и неразличимость ближнего. При этом герой замещаетлогикой проспекта свои чувства – прежде всего, чувства родства, которыесуществуют у сына к отцу. Белый показывает, как действует логика проспектаза пределами самого проспекта.Решение героя заложить бомбу в пространство дома может бытьистолковано как распадение субъекта, следование им выбранной оптике,которая выталкивает субъекта за пределы самого себя. Герой Белого ощущает143Там же. С.
39.Там же. С. 56.145Топоров В.Н. Петербург и «Петербургский текст русской литературы» (Введение втему) / Топоров В.Н. Миф. Ритуал. Образ: Исследования в области мифопоэтического:Избранное. – М.: Прогресс – Культура, 1995. С. 263.14478подавленность в пространстве, не различает себя в том, что происходит вокруг,утрачивает границы тела. Тело оказывается расщеплено пространством,пригвождено к нему в тех местах, где произошло расщепление. Таким образом,утрата границ тела выступает как утрата окрестности мысли, что приводит кформированию субъективности, которая соотносит себя с пространствомпроспектаиегосмыслами.Логикапроспектастановитсясозвучнаколлективному сознанию и революционной идеологии. Проспектное видение иреволюционное требование вступают в альянс.
В обоих случаях сознание,которое направлено вдаль, оказывается безразличным к тому, что находитсявблизи – то, что находится вблизи, в равной мере предстает как отдаленное.Чувства близости, родства подавлены идеологическими размышлениями.Невидимостьблизкогоделаетвозможным«немыслимыевещи».Неразличимость, возникающая под воздействием городского шума, языков,сплетен,отвлеченныхидеалов,рассудочныхпредставлений,вызываетоправдание жестокости, насилия (возможность покушения сына на отца).Таковы отношения между отцом и сыном, время и напряжение которыхопределяются идеологической конструкцией – бомбой.
Проброшенные вбудущее/вперед мыслительная конструкция/взгляд становится заменой чувства,симпатии к близкому – мысли об этом близком. Таким образом, формированиесубъективности героя «Петербурга» происходит через выход субъекта заграницы ясных смыслов, которые связаны с границами тела, происходитзаимствование героем логики пространства, стирающего границы ближнего —в первую очередь, собственного тела.При смещении границ тела и заимствовании логики пространствахарактерно, что следующий за решением закладки бомбы в доме поиск бомбыеще в большей степени вскрывает присвоенную неразличимость вещей.Возврат к доминанте близкого (к дому, к семье) обнаруживает необратимостьпривычки к дальней оптике – становится невозможным найти, обнаружить впространстве дома то, что подрывает его собственные основания.79Отсутствие контроля героя над своими действиями выражается в том, чтоон не знает, что делать, не может найти то, что сам спрятал.
И если решениегероя при утрате собственного Я состоит в том, чтобы следовать логике тогопространства, в котором произошло расщепление, то невозможность применитьэту логику заставляет герояпребывать в ситуации полного бессилия инадеяться на случай. В еще большей степени, чем на проспекте, показананевозможность героя собрать себя в пространстве дома, обнаружить границысобственного тела и других близких вещей.Художественноепространство«Петербурга»иформированиесубъективности на проспекте, также как и формирование Раскольникова вклетушке может быть описано именно через понятие топологическогодиссонанса, которое фиксирует смещение границ тела в определенномпространстве и утрату самотождественности субъектом.Топологическийдиссонансобозначает радикальную субъективность и ее становление поддействиемфрустрирующегопространства,характеризуетформированиесубъективности и устанавливает ее предел.Логикуположительного и отрицательного воздействия пространства,которое формирует предельную субъективность, показывает в художественныхпроизведениях С.Д.
Кржижановский. Писатель рассматривает существованиедвухпространств:плюс-пространстваиминус-пространства.Вчемособенность московского «плюс»-пространства? В произведении «Штемпель:письма в провинцию» Кржижановский подчеркивает зависимость человека отэтого пространства: «Москва слишком пестра, слишком велика и слишкомметко бьет своими образами, чтобы, живя в ней без век, можно было уберечьхотя одну извилину мозга, хотя бы крохотный уголок внутри черепа, отобразов, заполняющих стихийно мозг».146 Москва объединяет: город создает146Кржижановский С.Д.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
