Диссертация (1148830), страница 43
Текст из файла (страница 43)
Осмысляется не только воля, но и безволие, поскольку оно принадлежит человеку, который находится в постоянном поиске себя и формулы «Мы» (эту задачуосмысления исполняли писатели Джойс, Кафка, Беккет, Музиль). Познание нерешительноститакже имеет свой подвижнический аспект, который выражается в самопожертвовании, связанном с сознательным удержанием себя в пороговой ситуации выбора ради творческих и идейныхпоисков.Итак, главный вопрос: какое существование сегодня подлежит формализации через мировоззрение и идею, заключающим в себе сущность воли? Если таковым является дистанционное существование человека в его отстраненном от реальности безволии, то поставленные пределы таковому отступлению создают возможности для осознания свободы.
Свобода осознаетсяв действенных установках, способных собрать волю человека в преодолении отчуждения. Проблема дистанционного существования сегодня касается каждого, поэтому граница, подводящаярешительность к поступку, не является прямой линией, но извилистой дорогой, на которуювступает человек. Это вступление начинается с базового опыта самообладания в формированиисвоего внутреннего тела, устойчивого к довлеющим обстоятельствам и угрозам современности.С этого опыта как плацдарма строится мировоззрение и активизируется мышление как модусчеловеческого бытия.
Удостоверением общности свободы является жертва. Самопожертвование открывает путь предельному измерению человеческого поступка — подвигу. Самопожертвование не нуждается в единой сакральной жертве, оно высвечивает символом общности те пуСавчук В.В. Новые медиа — новые формы насилия//Санкт-Петербургский государственный университет [электронный ресурс]. 2017. URL: philosophy.spbu.ru›userfiles/rusphil/SAVCHUK (дата обращения:9.11.2017).383151ти, которые проходит человек в решительности своей воли, направленной к подвижническомуобразу жизни. Самопожертвование способно собрать общество в сознании свободы. Поэтомубытие бытийствует через человека как воля к самопожертвованию.
Конфигурация модусов бытия в определенную эпоху составляет формацию, в которой общность человеческого существования смогла быть отмеченной жертвой, самопожертвованием. Замыкаемая на самой себеволя, размыкается к бытию в самопожертвовании, на которое готов человек. Эта возможностьсегодня держится на трех вопросах, исходящих из своих модусов: готов ли еще человек к прозрениям в то, что есть (к захваченности процессом истины), готовы ли мы к радикальному усилию мысли, скрепляющему процесс истины с практикой и именованием нашей воли?152ЗАКЛЮЧЕНИЕВ завершении исследования подойдем к вопросу: осуществлен ли подступ к решениюэстетической проблемы такого основания человеческой деятельности как воля? Установлениепредела эстетизации воли возможно за счет раскрытия процедуры ее именования, онтологически разделяющей само эстетическое представление воли от ее приукрашивания.
Не превращаясь в приукрашивание, эстетизация органично раскрывает волю, являясь частью процедуры ееименования. Такие возможности эстетизации обнаруживаются в сюжетах художественной литературы и иных произведениях искусства, философских концепциях. Так эстетизация воли врусской художественной литературе актуальна в пределах ее именования как личной свободы.Когда эстетизация становится приукрашиванием, это значит, что она сама не только способнаименовать волю в угоду тем или иным интересам, но и предавать забвению ее существующиеимена и смыслы. Если определить субъект в трех модусах человеческого бытия: воления, мышления и обращения к истине, то эстетизация воли к самопожертвованию, лишенной истинногоимени жертвы, становится предметом спекуляции для различных идеологий, готовых использовать имена воли и жертвы для нужных политических целей. Здесь по Беньямину, мы встречаемся с феноменом эстетизации политики.
Описывая модусы человеческого бытия, мы попытались определить критерий истины именования воли, определяющий эстетическую проблемуисследования. Итак, на феноменальном уровне уместно говорить об эстетизации воли как способе ее эстетического описания.
На понятийном уровне мы имеем дело с эстетизацией трактовки воли, связанной с возможностью и способом трансляции смысла воли между культурами,историческими эпохами, философскими концепциями, наконец, философскими произведениями.Признаем оправданность диссертационного исследования воли как эстетического.
Если разбираться с волей под ведомством этики, тогда отпадает необходимость в описании воли,так как для (классической) этики воля и разум тождественны друг другу (вспомним метафизические трактовки воли Спинозы и Канта). Сегодня необходимо заниматься диагностикой антропологической ситуации, регистрируя все коллизии и перипетии, связанные с человеческойволей. Сегодня человек утрачивает свою волю к целям, основанную на установках к действию.При этом, человек осознает свое безволие, а современные исследователи фиксируют нарастающее отчуждение человека от других, которому он безвольно придается: «Ослабевает воля –153увеличивается дистанция»384.
Эстетическое осмысление воли в анализе ее эстетизации, присущей сюжетам художественной литературе и философским концепциям, раскрывает смысловоемногообразие воли, отвечающее реальности человеческого существования.Если остановкой западной эстетики, по выражению Агамбена, является метафизика воли, то я предлагаю обратный тезис, обращаясь к феномену воли: онтологическим основаниемэстетического самовыражения человека является воля. Следовательно, воля, как и эстетизация,являются проблемным полем эстетики.
Рефлексируя над проблемой воли, эстетика рефлексирует свои собственные основания, определенные бытием европейской культуры (по Шпенглеру).В проблеме воли сегодня ясно обнаруживаются различные стороны кризиса самой эстетики,как и эстетического восприятия человека. Благо, Истина, Красота сегодня не представляют собой прекрасного здания, в котором живет европейский человек. Здесь уместно вспомнитьфильм Андрея Тарковского «Жертвоприношение», в котором главный герой Александр преподает эстетику в университете. Главная тема его размышлений в фильме — безысходность человека, помрачение, упадок, близость смерти и самоуничтожения человека. Тарковский как художник ясно говорит о позиции, которую справедливо сегодня может занять эстетика в признании своего кризиса, который является частью более общего кризиса человека.
Полагаю, чтопроблемное поле эстетики является воплощением этого кризисного состояния, а работа в этомпроблемном поле является преодолением кризиса: «Возможно — если мы хотим понастоящему поставить проблему искусства в наше время — нет более неотложной задачи, чемдеструкция эстетики; освобождая поле от привычных очевидностей, она позволила бы поставить под вопрос само значение эстетики как науки о произведении искусства»385. Эстетизацияжизни является одним из следствий кризиса человека и ослабления его воли.
Настоящее исследование, ставящее в основание эстетического восприятия и самовыражения человека волю,апеллирующее к анализу эстетизации трактовки воли, ее эстетического описания, исследует этопроблемное поле как безволие человека, его дистанционное существование в современном обществе манипуляции и контроля.Подведем итог, задав следующий вопрос: что с философских позиций удалось сказатьнового о воле, выбрав перспективу ее эстетизации? Использовать потенциал эстетизации значитобратиться к феноменологической трактовке воли и ее главному, наряду с целью, условиюпроявления: установке к действию. Ответом на вопрос что такое установка к действию являетсяпонимание воли как возможности стойкости и решительности, готовности к поступку.
Установка же определяется воспитанием, полученным опытом, общением с другими и влияниямдругих, трансляцией практического знания от поколения к поколению, личной ответственно384385Савчук В.В. Конверсия искусства. С. 17.Агамбен Дж. Человек без содержания. С.16.154стью. В их действии человек сосредотачивает себя в достижении высших целей, но сами установки также сосредотачивают человека в его психической и соматической активности, силе духа, в действии интуиции и разума, способного предвидеть будущее, сформулировать проблемунастоящего при абсолютной потребности в везении и удаче. Установки тесно связаны с топосом: «Он (Логос) вбирает раздражение, интуицию, провидение, немотивированные действия иостановку, возвращение и геометрическую проекцию настоящего. Топос есть единство неразумной ситуативной адекватности и разумной неукоснительной воли» 386. Сила действия установки в строе речи подводит к именованию воли в событии, в опоре на мощь чистой буквы:«Поэма, матема, изобретеннная, политика и любовь в точности и составляют различные возможные типы родовых процедур.
То, что они производят в различных ситуациях (неименуемоев самом языке, мощь чистой буквы, общая воля как анонимная сила всякой именуемой воли иДвоица полов как то, что никогда не считалось за одно), — всегда всего лишь истина этих ситуаций под видом некоей родовой множественности, зафиксировать имя которой, наперед распознать ее статус не может никакое знание»387. Необходимо добавить, что установки испытываютимеющееся знание на предмет его практической истины, они делают необходимым практическое знание.Вопрос, определивший ход диссертационного исследования, состоит в возможности воли и ее трактовки быть представленной через эстетизацию. Внутренний для исследования посыл к эстетизации (трактовки) воли заключается в представлении образа электрическогонапряжения, которому уподобляется воля. Над сближением цели с установкой действительнопрозрение о том, ради чего проявляется воля, чем она движется, какой мечтой, надеждой, интуицией питается: «Почти пропорционально отсутствию воли к жизни (к реализации) у меня былоупорство воли к мечте.
Даже, кажется, еще постояннее настойчивее… именно — «не подвинулось ни на корпускул» и не "уступило ничему"»388. Потенциал эстетизации напряжения волираскрыт в прозе Андрея Платонова. В двух рассказах («Лампочка Ильича» и «Родина электричества») мы видим эстетизацию воли к устройству жизни (новую волю), воплощающую социалистическое строительство, объявленное приоритетом в тезисе Ленина о коммунизме (Советыплюс электрификация всей страны). Чехов в повести «Моя жизнь» от лица доктора Благово говорит о силе воли как потенции, напряжении, что должно быть озарено мечтой. В творчествеЧехова и Платонова эстетизация воли существенно дополняет ее понимание как личной свободы, воспеваемой и желаемой не только русским народом, но и его писателями (Лермонтов,Пушкин, Достоевский).Савчук В.В.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
