Диссертация (1148826), страница 6
Текст из файла (страница 6)
Напротив, вопределенном смысле она побуждает от нее отказаться, вынести за пределынаучного дискурса как препятствующую достижению подлинной, объективной,1314Gadamer H.-G. Wahrheit und Methode. S. 447.Ibid. S. 3.27вечной истины.
Гадамеровская же герменевтика строится именно на осознанииисторичностичеловеческогобытиявмире,наегоизменчивостиимногомерности, на способности в себе самом обнаружить глубину традиции. Еслиметод Дильтея подразумевает перенесение настоящего в прошлое и обживаниеэтого прошлого как настоящего, то подход Гадамера обнаруживает присутствиепрошлого в средоточии настоящего, признавая неизбывность его воздействия.«Подлинное историческое мышление должно одновременно мыслить и своюсобственную историчность. Только тогда оно перестанет гоняться за фантомомисторическогообъекта,каковымявляетсяпредметпрогрессирующегоисследования, а научится распознавать в объекте другое своего собственного, атем самым одно как другое. Истинный исторический предмет – это и не предмет,а единство этого одного и другого, отношение, в котором заключена какдействительность истории, так и действительность исторического понимания.Адекватная своей задаче герменевтика должна была бы в самом пониманиивыявлять действительность истории.
Я называю то, что выражается в этомтребовании, “действенной историей”. По своей сущности понимание естьдейственно исторический процесс»15.Действенная история, осуществляющаяся как понимание – понимание мноюсебя самого благодаря пониманию другого, – творится в языке, который дляГадамера и есть запечатленное время, традиция в ее непрестанной актуализации.Время, образующее смысловойконтинуум человеческогосуществования,определяет и способ его бытия как бытие историчным, которое реализуется вживой, динамичной преемственности традиции, причастность к которой, в своюочередь, обеспечивает понимание, свершающееся как событие языка, а язык вформе ведущейся речи и есть не что иное, как артикуляция времени. Так этапоследовательная цепь взаимообращений замыкается в цикл, организуя, поГадамеру, герменевтический универсум человеческой жизни. Благодаря самойистории, благодаря той исторической взаимосвязи, в которой сказанное когда-тослово сказывается на дальнейшем ходе истории, это слово входит и в наш15Ibid.
S. 305.28собственный горизонт понимания. Язык, будучи одновременно и «общимместом»,сводящимразныхлюдейвединомсоциуме,иформойиндивидуализации, отличающей человека в его неповторимости от всехостальных, оказывается главным определяющим фактором, примиряющимединичное и множественное, позволяющим каждому вписать свою неустранимуюуникальностьвтрадицию,характеризующуюсяплюральностьюивсеприемлемостью. «Язык, – пишет Гадамер, – живет вопреки конформизму. Напочве изменившейся жизни и изменившегося опыта вырастают новые языковыесоподчинения и новые формы речи.
В языке никогда не устраняется антагонизммежду тем, что он дан как нечто общее и усредняющее, и тем, что в то же времяименно из языка исходят импульсы, направленные на преодоление этойусредненности»16.ДляГадамераязыкпредставляетсобойглавныйонтологический принцип, структурирующий весь человеческий мир, посколькуявляется языком вещей в той же мере, в какой и языком мышления. Подчеркиваяисключительно языковой характер понимания, Гадамер тем самым расширяетсвою герменевтику до пределов мира, видя в ней не один из возможных способовприобретения знания, но экзистенциальный закон самой истории.
Если ведущаяинтенция дильтеевской теории заключалась в том, чтобы предоставить техникуовладения всем тем, что непонятно, то Гадамер центрирует свою герменевтикувокруг всего, что понятно. Неслучайно философия Гадамера, разворачивающаясяпод девизом «То, что может быть понято, есть язык»17, претендует науниверсальность как учение, интегрирующее в единое целое жизнь, историю,время, традицию, язык.1617Гадамер Г.-Г. Язык и понимание. С.
50.Gadamer H.-G. Wahrheit und Methode. S. 478.291.2Экзистенциально-антропологическоеизмерениепонимания:герменевтика фактичности М. Хайдеггера и ее роль в формированиифилософии Х.-Г. ГадамераТрудно отрицать, что та необычная форма, которую герменевтическаяфилософия приняла в ХХ в., сложилась под влиянием мысли МартинаХайдеггера. Конечно, сначала потребовались усилия Фридриха Шлейермахера иВильгельма Дильтея, чтобы вдохнуть новую жизнь в искусство толкования,ведущее свое начало еще от античной техники расшифровки божественныхпрорицанийипережившеепоходусвоегоразвитиявсевозможныетрансформации, тематически разделившись на теологическую, юридическую,филологическую и эстетическую ветви герменевтики.
Благодаря Шлейермахеругерменевтика превращается из экзегетической практики в общую теориюпонимания, призванную разработать его универсальные принципы, а благодаряДильтею, провозгласившему понимание методом постижения «завоеваний духа»в противоположность объяснительным приемам естественных наук, она и вовсепретендует занять место методологии гуманитарного знания. Но только споявлением Хайдеггера, который, несмотря на сокрушительную критикуисторицистского подхода Дильтея, сумел разглядеть в его трактовке пониманияне столько когнитивную процедуру, сколько экзистенциальное событие,герменевтика выходит на уровень серьезного философствования. Однако лишьблагодаря Хансу-Георгу Гадамеру, подхватившему идеи Хайдеггера о пониманиикак способе человеческого бытия, но подвергшему серьезному критическомупересмотру дильтеевские наработки, герменевтика утвердилась в качествевлиятельного философского течения, в котором Хайдеггеру отводится хотя ипочетная, но не репрезентативная роль.
Является ли Гадамер примернымучеником, развивающим дело своего учителя в направлении, всецело заданномХайдеггером, но выходящим за рамки сферы его непосредственных интересов,или же это оригинальный мыслитель, создавший самостоятельное учение,отличающееся как от хайдеггеровских экспериментов с языком, так и от всейклассической традиции герменевтики, – по сей день остается вопросом30полемическим18.Другоедело,что,какбынирасходилисьпозицииисследователей на этот счет, нельзя не признать, что главным толчком кформированию философской системы Гадамера послужила «герменевтикафактичности», развивать которую Хайдеггер начал еще до выхода в свет «Бытия ивремени» (1927).В самом opus magnum Хайдеггера выражение «герменевтика фактичности»встречается лишь однажды, и то в сноске, отсылающей, в свою очередь, к егоболее ранним курсам19, что вовсе не означает, будто к моменту публикации«Бытия и времени» Хайдеггер перестал отдавать должное этой теме.
Напротив,продумав то проблемное поле, которое очерчивает и размечает герменевтикафактичности, Хайдеггер не оставил ее позади в качестве пройденного этапа, аположил в основу своего грандиозного проекта. Объявляя в § 7 феноменологиюметодом предпринимаемого им онтологического разыскания (что кажется вполнезаконным, учитывая его непосредственную причастность школе Гуссерля),Хайдеггер неожиданно аттестует ее как «герменевтику в исконном значениислова,означающемзанятиетолкования»20.Такаягерменевтическаяпереориентация феноменологии не представляет собой простого совмещениядвух обособленных философских направлений: дильтеевская программа здесьдаже не привлекается, да и трансцендентальная феноменология Гуссерляизменяется почти до неузнаваемости. Лучшим подтверждением тому, а равнодемонстрациейхайдеггеровскийподобнойразборгерменевтикисоставляющихвсловодействии,можетслужить«феноменология»понятий«феномен» и «логос», предшествующий вышеприведенному неожиданномузаявлению.
В ходе этимологического «кружения» вокруг греческого языковогопервообраза, что впоследствии стало отличительной чертой стиля Хайдеггера,18Показательным примером того, насколько полярные позиции в этом вопросе занимаютнемецкие специалисты, могут служить мнения Гюнтера Фигаля и Фридриха Вильгельма фонХеррманна.
См.: Лаврухин А.В. М. Хайдеггер в интерпретациях Х.-Г. Гадамера. Комментарийпереводчика // Гадамер Х.-Г. Пути Хайдеггера: исследования позднего творчества. Минск:Пропилеи, 2007. С. 226–228.19См.: Хайдеггер М. Бытие и время. М.: Ad Marginem, 1997. С. 72.20Хайдеггер М. Бытие и время. С. 37.31философ приходит к собственному определению феномена: это то, что само себяв себе самом показывает таким, каким оно есть. Главная же функция логоса –делать очевидным для другого то в речи, о чем идет речь, или позволить в речиявиться тому, что показывает себя только в себе самом. «„Истинность“ логоса какистинствование, ἀληθεύειν, подразумевает: изъять сущее, о котором речь, вλέγειν как ἀποφαίνεσθαι [в говорении как показывании] из его потаенности и датьувидеть как непотаенное (ἀληθές), раскрыть»21.
Получается, что феноменологияу Хайдеггера, в отличие от гуссерлевской, есть не «слово о феномене», а слово,которое дается самому феномену, чтобы быть увиденным. Речь оказываетсяартикуляцией бытия, без которой оно остается скрытым, в ответ же «бытиеотносит человека к своим истинам посредством его языка»22. Такое высокоеназначение речи, где язык обнаруживает свою соразмерность бытию, а бытиеобретает голос, и составляет существо той изначальной, дотеоретической, каксказал бы Хайдеггер, герменевтики, которая одновременно выступает и способомвыявления феномена, и характеристикой его существования в качестве феномена.Экзистенциальная аналитика, образующая основное содержание «Бытия ивремени» и призванная, по замыслу Хайдеггера, стать пробным камнемфундаментальной онтологии, вырастает непосредственно из такой герменевтики ив определенном смысле является ее предметно-содержательным модусом23.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
