Диссертация (1148763), страница 15
Текст из файла (страница 15)
578. 68«но зло – это не трансгрессия вообще, а трансгрессия, подвергнутаяосуждению»69.Пониманиетрансгрессиикакгреха,сточкизренияпрофанногомиропорядка, сближает ее с преступлением, в то время как такие явлениятрансгрессивности как кощунство и святотатство оказываются не столько грехом,сколько формой доступа к сакральному, священному. Отношение к трансгрессииисключительно как к греху и преступлению профанирует этот сложный феномен.Ведь именно восприятие трансгрессии в качестве греха делает ее грехом, и этопереживание не только обостряет трансгрессивный опыт, но и внушает ужас.Грех всегда есть кощунство против Бога, и потому пребывая во грехе, человекодновременно признает Бога и отрывается от него.
Таким образом трансгрессия, содной стороны, является формой религиозного опыта и может быть способомдостижения божественной непрерывности, как это имеет место в архаическихритуалах, а с другой – греховным бытием вне божественной благодати,кощунственным богохульством. В последнем случае речь идет о рассудочномстремлении к греху, которое присуще всем распутникам – ведь чем остреепереживание кощунства, тем выше доставляемое трансгрессией удовольствие,которое обуславливается подспудным чувством собственной виновности.
Чтокасается первого случая, то в этом аспекте трансгрессия сближается странсцендированием.5. Трансгрессия и трансцендированиеБытие человека в мире разворачивается в его соотнесенности с пределомсобственной жизни. Именно осознанием своей конечности человек кореннымобразом отличается от животного. Само понимание того, что человеческой жизниположен предел, определяет способ бытия человека. Карл Ясперс в свое времяприводил три способа понимания идеи конечности: «Конечность человека есть,во-первых, конечность всего живого. Он зависит от окружающего его мира, отпитания и показаний его органов чувств; он отдан во власть безжалостного 69 Батай Ж. Эротика.
С. 583. 69немого и слепого природного процесса; он должен умереть. Конечность человекаесть, во-вторых, его зависимость от других людей и от созданного человеческимсообществом исторического мира. <…> Конечность человека состоит, в-третьих,в познании, в его зависимости от данного ему опыта, прежде всего от созерцания,котороеникогданеможетобходитьсябезсвидетельствчувств»70.Соответственно, предельность человека может быть понята как смертность, какисторичность и соотнесенность с другими людьми, и как ограниченность егосознания рамками опыта, поскольку всякий опыт «есть опыт человеческойконечности»71невозможность.
Все это в целом определяет незавершенность человека,достигнутьзавершенности.Осознаниесвоейконечности,определенности (в смысле наличия предела) постоянно ставит перед человекомвопрос о самом себе, вызывает беспокойство, связанное с этим вопросом обисточнике, смысле и направленности своего бытия.
Острее всего это переживаниеконечности выражается в познании собственной смертности. Страх смерти всегдатак или иначе присутствует в жизни человека, более того, человек оказываетсяодинок перед лицом смерти, что замыкает его в самом себе и отделяет от другихлюдей, ведь переживание смерти и конечности является сугубо субъективным,индивидуальным опытом, который невозможно в полной мере разделить сдругим.
Так, согласно Н. Бердяеву, «человек хочет выйти из замкнутойсубъективности, и это происходит в двух разных, даже противоположныхнаправлениях»72. Мы можем, таким образом, выделить две стратегии отношения кидее конечности: вытеснение этой идеи в процессе целенаправленной полезнойдеятельности и активное взаимодействие с пределом конечного.Первое направление представлено способом объективации, когда человекпогружается в жизнь общества, построенного по принципам эффективности ипользы, однако «на этом пути происходит отчуждение человеческой природы, 70 Ясперс К. Философская вера // Ясперс К. Смысл и назначение истории.
М.: Полит-издат, 1991. С. 450. Гадамер Х.-Г. Истина и метод. М.: Прогресс, 1988. С. 420.72 Бердяев Н. О рабстве и свободе человека (Опыт персоналистической философии). YMCA-Press, Paris, 1939. С.27.71 70выбрасывание ее в объектный мир» 73 . Человек в этом объектном мире самстановится объектом, вещью в той же степени, в какой вещью является орудиетруда, поскольку человек в социуме также занимает определенное, отведенноеемуместо,ислужитобщественно-полезнойцели.Смыслтакогосамоовеществления состоит в стремлении приглушить страх смерти, посколькукажется, что вещь тождественна себе во времени, она не подвержена процессуумирания. Но, как мы знаем, человек склонен проецировать себя в будущее, егобытие всегда есть бытие во времени. В каждый момент своего существованиячеловек еще не есть он сам, он, как выражается Батай, всегда находится «вожидании себя» – и именно это есть причина его устремленности к будущему, гдеон надеется встретить себя самого.
Поэтому человек всегда подвержен тревоге,ведь он вынужден постоянно представлять себя в будущем через предполагаемыерезультаты своей деятельности. Но этот процесс никогда не может прекратиться,ибо настоящее не имеет того значения, которое приписывается грядущему. Привсем том смерть, факт которой человек так отчаянно стремится вытеснить,оказывается тем единственным, что мешает человеку обрести себя самого, и приэтом неважно, в какой точке своего пути он находится – всегда естьустремленность в будущее, всегда есть дела, которые не завершены, труд,который еще не принес своих плодов. Таким образом, какие бы цели она непреследовала, объективация не снимает тревогу, связанную с осознаниемконечности бытия, а в некотором роде даже усугубляет ее.Другаястратегиясвязанасиспытаниемпределаконечного,вовзаимодействии с ним и попыткой его преодоления. В этом смысле даннаястратегия распадается на два вектора, которые, несмотря на общее движениевыхода за предел конечного, оказываются существенно различными практиками.Речь идет о трансгрессии и трансцендировании.
Трансцендирование, как итрансгрессия, исходит из фундаментальной незавершенности человека. Именноэта незавершенность объясняет стремление человека вовне, его направленность засобственные пределы.Трансцендирование предполагает наличие некоего 73 Бердяев Н. О рабстве и свободе человека (Опыт персоналистической философии). С.
27. 71трансцендентного мира, который открывается человеку в пограничных ситуацияхпредельного опыта, и именно в этих ситуациях человеку доступно его подлинное,необъективируемое бытие – экзистенция. В процессе рационалистического иэмпирического познания мира человек обнаруживает границы этого мира исобственные границы. Познание того, что находится по ту сторону пределаконечного, недоступно разуму человека. Ясперс пишет, что наука, дойдя допределов налично-данного, предполагает, что за этими пределами ничего нет. Но,согласно Ясперсу, потустороннее сущее непостижимо силами рассудка, оноопределяется человеком как незнание: «Незнание выступает для Ясперса непросто как субъективный показатель бессилия человеческого ума, но какобъективный свидетель наличия особого рода бытия – трансценденции»74.
Самоналичие пределов бытия указывает на запредельность, на трансцендентный мир.Трансцендирование, таким образом, понимается как способ экзистенции выйти запределы объективированного бытия, будь то природа или общество, способосуществить свою свободу вне рамок детерминированной конечности. На этомпути происходит преодоление собственной конечности и, как результат, встреча сДругим – «с Богом, с другим человеком, с внутренним существованием мира»75.Так трансцендирование разворачивается на двух уровнях: на уровне преодолениясобственных пределов и на уровне преодоления пределов конечного бытия.
Чтокасается сообщения с другим человеком, с другой экзистенцией, для этогонеобходимо преодоление себя, выход за свои пределы, поскольку человек,ограниченный собственными рамками, не имеет доступа к Другому безопосредования этого сообщения объектами и явлениями мира. Соответственно,экзистенциальная коммуникация, в которой я обращаюсь к другому как таковому,не опосредованному моим отношением к объектному миру, возможна только приусловии трансцендирования.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
