Диссертация (1148539), страница 9
Текст из файла (страница 9)
«Принцип способности42суждения по отношению к форме вещей природы… есть целесообразностьприроды в ее многообразии»95.Философ убежден, что и целесообразность связана с чувствомудовольствия, а потому суждения вкуса не только возможны, но инеобходимы для организации многообразия впечатлений. Хотя они –суждения вкуса – не могут быть доказаны, но неминуемо обязаны бытьистинны с точки зрения формально-логических операций. Более того, этоткласс суждений схож с логическими пропозициями в том, что такжевыказывает притязания на всеобщность и необходимость.Всеобщность суждения вкуса связано с тем, что субъект высказываниянепременнодолженстремитьсяк«всеобщейсообщаемости»96.Этоубеждение Канта подхватывает и развивает в своих работах Ханна Арендт.Она также ставит вопрос о праве субъекта предполагать у себя наличиенекоей способности выносить независимое суждение. Заключение опредмете, явлении, событии, которое не опирается ни на закон, ни наобщественное мнение.
«Способны ли люди отличать правое от неправогодаже тогда, когда единственным ориентиром для них остается ихсобственноесуждение,котороесверхтогооказываетсявполномпротиворечии в тем, что приходится принимать за единодушное мнениеокружающих»97.Проблема покинутости субъекта в мире, проблема заброшенности,экзистенциального одиночества в XVIII веке была еще не проявлена.
Но длямыслителя XX столетия, для человека, пережившего Вторую мировую войну,чудом избежавшего смерти в концентрационном лагере, подобный повороттемы только естественен. Однако сначала Арендт вслед за Кантом разбираетвозможность суждения и его необходимость. В сущности, суждение, какчеловеческая способность оказывается фундаментом для действия, дляволения. Философ уверена, что суждения не возникают посредством95Кант И. Указ. соч.
С. 51.Там же. С. 85.97Арендт Х. Лекции по политической философии Канта. СПб., 2011. С. 162.9643логических операций, более того – они не имеют с ними ничего общего.«Нам предстоит поиски “немого чувства”…»98, – заключает Арендтпропозиции к исследованию.И, тем не менее, она приходит к выводу, что суждение невозможно,когда субъект одинок и покинут. Среди тем кантовской «Критикиспособности суждения» она выделяет как одну из главных – общительностьчеловека.
Человек вовлечен в жизнь социума и только потому способенвысказывать суждения, в том числе и основанные на принципе удовольствия.Она повторяет мысль предшественника о том, что мышление нашего векадолжно быть основано на критике. Мыслящий субъект непременно обязанвырабатывать суждения, которые охватывают весь мир, все явления в ихединичности и тотальности. Также Арендт цитирует Карла Ясперса,утверждавшего, что истина есть то, что субъект может сообщить другим.Хотя сама Арендт несколько меняет модальность, замечая, что субъект нетолько может сообщать истину, но и обязан это делать в силу личнойответственности за все, что случается в мире.Но в таком случае на первое место выходит личная ответственностькритика за выработанное и предложенное обществу суждение.
Он обязанпредставить обществу свою позицию, которая заключается не в одной лишьформальной оценке объекта, но в доказательном рассуждении. Должноосознать форму, которую необходимо принимает объект, как артефакт, инайти способ сообщить об этом внимательной публике. Один изфундаментальных принципов такого подхода – осознание своей неразрывнойсвязи с социумом. «Эстетическое познание – это способ самопонимания»99, –замечает Гадамер, и, оттолкнувшись от этой формулы, возможно найтизадачу критики дня сегодняшнего. Филологи справедливо замечают, чтообщественная роль критики изменилась сравнительно с веком позапрошлыми даже прошлым, «свое былое положение в культуре и социальной сфере она9899Там же.
С. 162.Гадамер Х.-Г. Указ. соч. С. 142.44утратила, а нового пока не обрела»100. Но если мы допустим, что при любойинтерпретации художественного объекта случается встреча субъекта с самимсобой, то роль критика – облегчить такое сближение. На своем личномпримере критик показывает, как возможно осознать значимость, скажем,романа для читателя. Критик, как опытный читатель, может, во-первых,помочь публике восстановить исторический контекст, в котором создавалосьпроизведение, во-вторых, показать внутренние связи текста, которые могутускользнуть от публики. Такая задача была отчасти выполнена нами вкомментариях к текстам А.С. Пушкина и Э.-М. Ремарка101.Здесь представляется важным классический принцип интерпретациитекста, согласно которому произведение следует понимать, учитывая какконтекст его создания так и связи внутренних элементов произведения.Толькотогдамыспособныконституироватьсовременныйсмыслпроизведения, его прочтение, важное для современной публики.Р.
Барт определяет дискурс как сверхфразовое единство слов. Этупозицию разделяем и мы, полагая дискурс, находящимся между языком ивысказыванием. Тогда постмодернистский дискурс можно представить, какспособ организации пропозиции, направленный на преодолении тотальнойсубъективности модерна. «Если в критике и существует “доказательность“,то зависит она от способности не раскрыть вопрошаемое произведение, а,напротив, как можно полнее покрыть его своим собственным языком»102.«Покрытие» языком представляет собой более художественную метафору,чем рациональное предложение, но, в принципе, указывает путь, по которомуследует двигаться современному критику.Здесь следует вернуться к исходной идее Канта, о существовании двухвидов способности суждения: определяющей и рефлективной.
Тогда критиккакпрофессиональныйчитатель/слушатель/зритель,100используясвоюШтейнгольд А.М. Указ. соч. С. 200.Пушкин А.С. Евгений Онегин. Капитанская дочка / коммент. В. Соболя. М., 2012.Ремарк Э.-М. На западном фронте без перемен: роман / коммент. В. Соболя. М., 2014.102Барт Р. Указ. соч.
С. 273.10145рефлективную способность, генерирует принципы собственного суждения.Он конституирует оригинальную парадигму анализа текста и потом уже вработе использует ее, как образец для определяющей способности суждения.Профессиональному критику, то есть автору, хорошо знакомомупублике, нет необходимости каждый раз очерчивать выработаннуюпарадигму. Публика и так представляет себя его способ анализа, «покрытиятекста». Тому же, кто первый раз пытается представить вычитанный имсамим смысл, следует предварительно показать алгоритм выработкисуждений, хотя бы пунктирно.Выводы:‒ современная критика не может, не имеет права быть безусловно иснисходительно оценочной;‒ критик, оформляя суждение, должен постоянно переводить его изразряда рефлектирующих в разряд определяющих;‒ критик отвечает на запросы социума, своей целевой аудитории, нопри этом должен руководствоваться субъективными целями, собственнымвкусом, выработанным в результате профессиональной работы;‒ чтобы представить свою способность суждения как определяющую,критику надлежит разработать систему параметров, критериев, с которымион и должен подступать к анализу конкретного текста.1.3.
Медиатекст как объект медиакритикиВесь корпус текстов, существующих в медиакультуре, исследователиобъединяют под единым названием ‒ медиатексты. Предполагается, чтоименно они определяют способ восприятия индивидом и обществомсоциальной реальности, репрезентируют мир и конструируют матрицу дляструктурирования впечатлений, ментальных образов и отраженных всознании действий. Термин появился в научной литературе в конце XX века,но достаточно скоро превратился в одну из основных категорийгуманитарных дисциплин. Согласно одному из определений, медиатекст ‒46это«разновидностьтекста,принадлежащаямассовойинформации,характеризующаяся особым типом автора (принципиальное совпадениепроизводителя речи и ее субъекта), специфической текстовой модальностью(открытая речь, многообразное проявление авторского Я), рассчитанная намассовую аудиторию»103.Но вместе с подобными представлениями существуют и другие,которыерасширяютпонятиемедиатекста,пытаютсяохватитьэтойдефиницией все возможные последовательности знаков, существующие всовременном информационном пространстве.
«Современная медиакультура‒ это совокупность книжной (печатной), аудиальной, визуальной иаудиовизуальной культур»104. Подобный подход представляется болеепрагматичным, более продуктивным, поскольку в таком случае вниманиеисследователя направлено на структуру текста, и результаты анализаобъектов одного уровня возможно распространить и на иные тексты. Такоесравнительное исследование проведено, например, для дискурс-анализаодного из массовых изданий и образца современной прозы105.Темнеменееследуетучитыватьхарактерраспространениямедиатекста. По мнению исследователей, те объекты, что появляются втрадиционных СМИ, имеют более динамический характер.
Этот аспектопределяется тем, что события нарратива не локализованы однозначно, ониразворачиваются в пространстве и во времени, что обусловлено самимсуществованием СМИ. Выделяются три уровня развития медиатекста:‒ внутритекстовой;‒ надтекстовой;‒ гипертекстовой106.103Солганик Г.Я. К определению понятия «текст» и «медиатекст» // Вестник Московскогоуниверситета. Серия 10. Журналистика. 2005. № 2. С.
15.104Кириллова Н.Б. Указ. соч. С. 4.105Силантьев И.В. Газета и роман: риторика дискурсных смешений. М., 2006.106Славкин В.В. Журналистский текст в динамическом аспекте // Вестник Московскогоуниверситета. Серия 10. Журналистика. 2005. № 2.47Внутритекстовой уровень связан с репрезентацией социокультурнойреальности в тексте; на этом уровне характер медиатекста определяетсяречевыми средствами, используемыми автором. Надтекстовой уровеньзависит от сложного, парцитипаторного характера коммуникации междуадресантом и адресатом медиатекста. Гипертекстовой уровень определяетсяво многом прецедентностью медиатекстов.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
