Диссертация (1148500), страница 49
Текст из файла (страница 49)
3 декабря 1922 года в берлинской газете «Руль» была опубликована заметка: «Кзакрытию Дома литераторов». В ней, в частности сообщалось, что здание и имуществозакрытого в Петрограде Дома литераторов передали отделу коммунального хозяйства,который ведает лишь вопросами квартирной платы, аренды и тому подобное. Что жекасается имущества Дома литераторов, то, по мнению газеты, «Вопрос о судьбепомещения и имущества Дома литераторов подлежит окончательному разрешению впорядке соглашения между местным губисполкомом и руководящими органамиНаркомпроса, так как Дом литераторов находился в ведении Управления научнымиучреждениями (Академического центра)»576.Самая большая ценность Дома литераторов — библиотека, насчитывающая к томувремени более 70.000 томов, экспонаты литературного музея Дома, многочисленныепортреты писателей были впоследствии переданы в Академию Наук.
Позднее последнийпредседатель Коллегии по управлению Домом литераторов академик Н.А. Котляревскийпередал архив Дома литераторов в Пушкинский Дом.16 августа 1922 года все руководители Дома литераторов, наряду с другимивидными представителями петроградской интеллигенции, были арестованы. «Ночь на 17АПРФ. Ф. Оп. 58. Л.
48, 55–57.Сегодня. Рига. 1927. № 262. Н. Волковыский. Юбилей зарубежного бытия. 20 ноября.576Руль. Берлин. № 613. 3 декабря. К закрытию Дома литераторов.574575146е августа 1922 года была для петербургских и московских чекистов очень хлопотлива:надо было арестовать сразу несколько десятков профессоров, литераторов, общественныхдеятелей, — преимущественно, кооператоров»577 — вспоминал позднее Н.М.Волковыский, арестованный в эту же ночь.
16 августа в Петроградском губернском отделеГПУ сотруднику Коршунову был выписан ордер № 749 на производство обыска и арестаБ.И. Харитона по адресу Надеждинская улица, д. 3, кв. 15. Отметим, что номер квартирыбыл указал неправильно, что не помешало аресту.
При обыске, согласно протокола, былаизъята переписка.На следующий день после ареста, находясь в Петроградской ЧК, на Гороховой, присоставлении анкеты Б.И. Харитон указал, что по происхождению он является сыноммещанина города Киева, проживает на Надеждинской улице, в доме 3, квартире 25. Всемейном положении указано, что арестованный женат и имеет троих детей. В родезанятий указано: литератор, а в графе занимаемая должность — редактор и содержит.Отвечая на вопросы о политических убеждениях и деятельности, Б.И.
Харитон заявил, чтоон беспартийный, а по политическим убеждениям является умеренным социалистом. Ороде своей деятельности арестованный сообщил, что до 1914 года, до февральской и дооктябрьской революции, вплоть до 1918 года работал в газете «Речь», после чего с ноября1918 года заведовал Домом литераторов, а с 1 июля и по настоящее время являетсяредактором журнала «Литературные записки». Говоря о прежних судимостях,Б.И. Харитон сообщил, что «не судился, но был арестован в конце 1919 года ПЧК, сидел24 дня и был освобожден, обвинения предъявлено не было»578.Понимая, что громкие политические процессы над эсерами и церковниками моглилогически завершиться «показательным» судебным фарсом с участием ученых илитераторов, и опасаясь провокации со стороны ГПУ и обвинения в участии в заговоре,Б.И.
Харитон принял решение всячески демонстрировать свою лояльность к власти,политическую индифферентность и отрицательное отношение к вооруженным попыткамсмены режима. На состоявшемся в этот же день допросе, арестованный написалсобственноручные объяснения по существу дела: «Я не могу точно формулировать своиполитические убеждения, ибо не занимался никогда политикой, ни в теории, ни напрактике.
Искренне сочувствую социализму, считаю себя, так сказать, умереннымбеспартийным социалистом»579. Именно поэтому, говоря о своем отношении к советскомустрою, Б.И. Харитон указал, что он вполне приемлет структуру советского строя. ДалееБ.И. Харитон высказал свое мнение о роли интеллигенции: «Я считаю, что задачейинтеллигенции, как образованного слоя, является всемерное участие в развитиикультурных сил России и к сбережению прошлых завоеваний культуры. <…> Я думаю,что интеллигенции надлежит, искренне приняв советский строй, соответствующимнравам народа, содействовать улучшению этого строя, но совершенствованию, прибегаяисключительно к лояльным средствам: путем серьезной, вдумчивой критики в журналах икнигах»580.Впоследствии Н.М.
Волковысский вспоминал: «Вопросы, на которые мы должныбыли ответить, поражали своей бессмыслицей: так, например, ГПУ очень важно былознать, как мы относимся к Савинкову, к профессорской забастовке, о которой тогда нигдеСегодня. Рига. 1932. № 229. 19 августа. Н. Волковыский. Юбилей зарубежного бытия.Архив Управления ФСБ по Санкт-Петербургу и Ленинградской области. Д. 14481. Л. 6.579Архив Управления ФСБ по Санкт-Петербургу и Ленинградской области.
Д. 14481. Л. 7.580Там же.577578147и речи не было, и к процессу эсеров. Последний вопрос гласил: «Что вы думаете обудущем русской эмиграции?» <…> Лишь потом на свободе мы узнали, что следователибыли пешками, выполнявшими задание московского чекистского центра, и чтосодержание наших ответов никого не интересовало, так как судьба наша была давно ужепредопределена»581. На вопрос о своем отношении к движению сменовеховцевБ.И. Харитон ответил, что считает его очень отрадным явлением и симптомомотрезвления хоть небольшой части русской эмиграции от вожделения интервенции и отслепой вражды к советскому строю.Признавая Советскую власть народной, Б.И. Харитон высказал на допросе и своебезусловно отрицательное отношение к выступлениям савинковцев, как и к любомудругому вооруженном выступлению.
Не менее лояльным было мнение арестованного поотношению к процессу эсеров — одному из первых крупных политических процессов вСоветской России, широко освещавшемуся в прессе: «Что касается процесса эсеров, то ясчитаю, что советское правительство вполне имело моральное право организовать этотпроцесс против партии, стоявшей во главе ряда вооруженных выступлений противРоссии, вместе с Антантой»582.В заключении своих показаний Б.И. Харитон высказал и свое отношение к эмиграции:«Относительно эмиграции думаю, что значение ее идет быстро на убыль; к тем, ктовернется и будет вносить свои знания для усиления культуры России, отношусь радостно,к остальным — к одним враждебно, к другим — безразлично»583.Как видно из показаний, Б.И.
Харитон всячески демонстрировал своюаполитичность, поддержку советского строя и видел себя среди той части интеллигенции,которая готова служить народу, сохранять и развивать культуру, посредством печати. Темне менее, несмотря на признание советской власти, арестованному было вручено заранеезаготовленный, отпечатанный на машинке, где вместо прочерков было только вписаныего фамилия, имя и отчество документ, в котором говорилось, что помощникуполномоченного1-госпециального отделаследственно-оперативнойчастиПетроградского губернского отдела ГПУ постановил: «Привлечь его в качествеобвиняемого и предъявить ему обвинение в том, что с момента октябрьского переворота идо настоящего времени не только не примирился с существующей в России рабочекрестьянской властью, но ни на один момент не прекращал своей антисоветскойдеятельности, причем в моменты внешних затруднений для РСФСР своюконтрреволюционную деятельность усиливал, то есть в преступлении, предусмотренномстатьей 57-й Уголовного Кодекса РСФСР.
Как меру пресечения, уклонения от суда иследствия гражданина Харитонова Бориса Иосифовича избрать содержание подстражей»584. Сидевший в соседней камере второй руководитель Дома литераторовН.М. Волковыский так вспоминал об условии содержания: «Нас оказалось 128 человек вкамере, которая, даже по советским нормам, должна приютить 57 человек. Поэтомусуществовал особый порядок получения места на деревянной койке: сперва надо былоспать на полу, затем на скамейке, потом — на обеденном столе, и лишь затем, вамотводили пол нары. Узнав, что ГПУ захватило большую группу ученых и литераторов,Сегодня.
Рига. 1927. № 262. 20 ноября. Н. Волковыский. Юбилей зарубежного бытия.Архив Управления ФСБ по Санкт-Петербургу и Ленинградской области. Д. 14481. Л.7.583Там же.584Архив Управления ФСБ по Санкт-Петербургу и Ленинградской области. Д. 14481. Л. 8.581582148камера сразу же уступила нам место на этих заветных нарах. Это было высшимпроявлением арестантского внимания»585.После вручения этого постановления, арестованному было объявлено, что приняторешение о его высылке за границу, а в случае несогласия, он будет отправлен вотдаленные районы России в ссылку. В этот же день Б.И. Харитон дал следующуюподписку: «Даю сию подписку ПГО ГПУ в том, что соглашаюсь добровольно выехать заграницу на свои средства с женой гражданкой Ольгой Васильевной Очневой. 17 августа1922 года. Б.
Харитон»586. При высылке из России власти предлагали арестованным дляупрощения и ускорения процедуры оформления документов, выезжать за собственныйсчет.22 августа 1922 года в рапорте начальника следственного управленияТ.П. Самсонова на имя И.С. Уншлихта указывалось, что с 16 на 17 августа арестовано,согласно распоряжения ГПУ, по списку антисоветской интеллигенции города Петрограда30 человек. В рапорте также указано, что Б.И. Харитон, А.С. Изгоев-Ланде,Н.М.
Волковыский и другие, согласно их желания, будут отправлены за границу за свойсчет587.26 августа 1922 года следователь Козловский выписал повестку женеБ.И. Харитона Ольге Очневой, с требованием явиться ПГО ГПУ 29 августа для дачипоказаний. В повестке было подчеркнуто, что явка обязательна. 2 октября была подписанавторая повестка, в которой, помимо фразы об обязательности явки для дачи показаний 5октября (причем, по какому делу — не указано), было написано, чтобы О.В.
Очневазахватила с собой 3 добавочных фотографических карточки. 5 октября 1922 года ОльгеВасильевне Очневой была вручена справка, в которой сообщалось, что гражданин БорисИосифович Харитон арестован 16 августа 1922 года по делу № 1606 — контрреволюция,каковое находится в производстве в Спецотделе ПГО у товарища Козловского.Арестованный содержится в Доме предварительного заключения. Через некоторое времяБ.И. Харитон и Н.М.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
