Диссертация (1148500), страница 46
Текст из файла (страница 46)
Суть претензий Дома литераторовзаключалась в том, что с момента основания, многие ученые получали в доме наБассейной продовольственные пайки наравне с писателями, журналистами, драматургамии некоторыми актерами. А КУБУ выдавали пайки только тем, кто непосредственнозанимался научной работой. И вышло так, что ученые, состоящие членами обоихорганизаций могли рассчитывать на продовольственную и другую помощь и там и там, авот литераторам КУБУ довольно часто отказывали в «белых карточках», по которымученые получали пайки. Много раз Коллегия по управлению Домом литераторовобращалась к ученому сообществу. В мае 1922 года Коллегия вновь обратилась вКомиссию по улучшению быта ученых с ходатайством о предоставлении небольшойгруппе — 60 человек — «белых карточек» отдела снабжения при Доме ученых.
Нопайковая комиссия КУБУ отклонила просьбу Дома литераторов, указав, что эти карточкимогут быть выданы только тем литературным работникам, которые проходят в кандидатына академический паек по литературной группе. Это решение ударило главным образомпо журналистам, многие из которых имели многолетний стаж, но не являлись писателями.На это Б.И. Харитон, непосредственно вместе с Н.М. Волковыским занимавшийсяпроблемой снабжения литераторов, заявил, что среди пайщиков кооператива Домалитераторов имеется гораздо более 60-ти ученых, получающих через КУБУакадемический паек.
Кроме того, отметил, что специальная комиссия по распределениюамериканских подарков, образованная литературными организациями и работающая приДоме литераторов, выдавала эти подарки очень многим ученым, пользующимися всемиблагами Дома ученых.Второй номер «Литературных записок» вышел в свет 23 июня 1922 года тиражом5.000 экземпляров. На первой полосе журнала опубликована аналитическая статья, скорее547Там же.137всего принадлежащей перу И.В. Вольфсона, исследуются новые тенденции, возникшие врезультате появления свободного книжного рынка и появления нового социального слоя— нэпманов.
Автор статьи указывает, что формально НЭП раскрепостил литературныйтруд и вернул свободу частному капиталу в области издательской деятельности.Действительно, в период 1918—1921 годов издательское дело фактически являлосьгосударственной монополией, а писатели вынуждены были трудиться либо для Госиздата,либо работать «в стол», либо просто бросить литературное ремесло. Несмотря на то чтопетроградское отделение Госиздата не вызывало больших нареканий в писательскойсреде, а между руководителями отделения и пишущей братией сложились неплохиеотношения, положение с изданием книг, все равно, оставалось тяжелым.
Госиздатвынужден был преследовать собственные цели, преимущественно агитационнопросветительного характера, в связи с чем, некоторые писатели, такие как АлександрБлок, сами отказались от сотрудничества, а с другими писателями Госиздат не захотелподдерживать отношения.С объявлением НЭПа наряду с гастрономическими, парфюмерными игалантерейными магазинами, стали в большом количестве появляться и книжные лавки,витрины которых запестрели обложками новых книг, причем многие из них были изданыв 1921 — 1922 году непосредственно в Петрограде. Но, как отметил автор статьи: «насолнце новой экономической политики есть свои пятна»548.
В чем же видит автор статьиизъяны современной издательской деятельности? Их несколько. Во-первых, несмотря нато, что книги стали выходить в большом количестве, писатель, по-прежнему, не могсуществовать только за счет своего литературного труда, хотя, появилась возможностьпросто поговорить с читателем и высказать ему свои мысли. Вторая проблема НЭПа виздательском деле — дилетантизм.
Признавая, что хозяйственного дилетантизма сколькоугодно в современных кафе, кооперативах и мастерских, автор замечает, что «нигде он несказывается так сильно, как в издательской области. Вся она имеет нынче специфическиесвойства того малого, любительского издательства, которое существовало когда-то скореев виде забавы, нежели в виде настоящего дела, в тени больших и серьезных издательскихпредприятий»549.
Третья проблема, на которую указывает журналист заключается вмаленьких тиражах и относительно небольших объемах издаваемых книг, которые скореенапоминают не столько книги, сколько брошюры. Тираж таких изданий редко превышает2 — 3 тысячи экземпляров. 5 тысяч — уже большая редкость, а о больших тиражах никтои не мечтает. Автор объясняет малые тиражи и небольшие объемы тем, что дорогую книгунельзя продать. «Нынешний покупатель согласен платить за книжку от 200 тысяч до 2миллионов рублей550, но за пределами этой цифры его готовность приносить жертвы наалтарь литературы прекращаются»551, — отмечает автор статьи.
Чтобы издать большую икачественную книгу, требуются большие оборотные средства, кредиты, которыминебольшие издательств не обладают. Немаловажную роль в состоянии книжного рынкасередины 1922 года играло и то, что система распространения книг по стране за годывоенного коммунизма практически перестала существовать, и при ужасном книжномголоде в провинции, издательства могли обеспечивать своей продукцией только столицыи крупные центры.Литературные записки.
П. 1922. № 2. 23 июня. Литература и НЭП.Литературные записки. П. 1922. № 2. Литература и НЭП. 23 июня.550В ценах июня 1922 года.551Литературные записки. П. 1922. № 2. Литература и НЭП. 23 июня.548549138Прежний интеллигент обеднел, разочаровался, частью утратил литературныеинтересы, а частью удовлетворяет их просто проглядывая новые книги непосредственнона прилавках магазина.
Платежеспособная публика — нувориши и нэпманы, но у нихсвои вкусы. Им не нужна серьезная беллетристика и научно-критическая литература, и сэтой особенностью публики новым издательствам необходимо было считаться. Что жекасается содержания издаваемых книг, то, в основном, по мнению автора, преобладалисборники стихов: «Настоящее наводнение. Стихи, по большей части, аккуратные, хорошосработанные, холодные как устрицы. За стихами идут легонькие историческиекомпиляции, рафинированные критические и философские аперсю 552, и, наконец,художественные издания, тоже отнюдь не капитальные.
В общем, литература,предназначенная для happy few553, для маленьких замкнутых кружков»554. Как мы видим,«Литературные записки» довольно точно указали на проблемы в литературной ииздательской среде, возникшие с приходом НЭПа. Выход из этого положения автор видитв создании крупных частных издательских предприятий, способных привлечь солидныекредиты, обладающие оборотными средствами, для того, чтобы перейти к массовомупроизводству и распространению книжной продукции во всероссийском масштабе.Как мы уже указывали, с момента своего создания в 1918 году, общимсоглашением было установлено, что никакой политической деятельности Домлитераторов вести не должен, напротив, главной своей целью писательская организацияставила сохранение всей литературной братии, вне зависимости от политическихвзглядов.
Это позволяло уберечь Дом литераторов от провокаций как со стороны властей,так и со стороны самих литераторов, которые иногда призывали к фракционной борьбе иполитическим распрям. «От заседания к заседанию, — вспоминал впоследствииА.В. Амфитеатров, — жаловали к нам, неизвестно откуда, едва ведомые нам господа сречами и проектами резолюций, либо искушавшими воскурить фимиам пред идоломкоммуны, либо, наоборот, приглашавшими уже к столь мужественным дерзновениям, чтосовершенно ясным становилось, что в кармане у почтенного оратора лежитпредусмотренно заготовленная индульгенция от Чрезвычайки»555.В отличие же от Дома литераторов, многие профессиональные писательскиеорганизации, напротив, проводили очистку своих объединений от тех, кто либо неразделял политического направления большинства, либо состоял в другой организации.
Встатье «Политика в литературных профессиональных организациях», опубликованной вовтором номере «Литературных записок» приводятся примеры такой «очистительной»деятельности. Так, например, общее собрание членов Союза русских журналистов илитераторов в Берлине, после доклада председателя И.В. Гессена, большинством голосовпостановило исключить из Союза сотрудников берлинской газеты «Накануне».
Мотивисключения — несоответствие их позиции эмигрантскому духу. Похожая ситуациясложилась и в Союзе русских писателей и журналистов в Париже, который обратился кпроживающим в Берлине А.Н. Толстому, А. Ветлугину и И.М. Василевскому (Не-букве) списьмом, в котором указывалось, что все трое сотрудничают с газетой «Накануне», чтонесовместимо с членством в парижском Союзе. Все три писателя, по сообщению авторастатьи, ответили, что «вступая в состав парижского Союза, они полагали, что Союз этот(фр.
Aperçu) — обозрение, коротенькое изложение, сущность содержания.Счастливчиков (англ.). .554Литературные записки. П. 1922. № 2. Литература и НЭП. 23 июня.555За свободу! Прага. 1922. № 6. 9 апреля.552553139является профессиональной организацией русских писателей не преследующейполитических целей, но так как из письма П.Н. Милюкова они усматривают, что Союзпринял партийный характер и занимается совершенно не относящимися к его задачамфункциями наблюдения за тем, где сотрудничает тот или другой писатель, то они несчитают для себя возможным оставаться в членах Союза и выходят из него»556.Но не только заграничные писательские организации избавлялись от политическинежелательных членов.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
