Диссертация (1148500), страница 50
Текст из файла (страница 50)
Волковыский оказались в одной камере в ДПЗ. Последнийвспоминал: «В тесной камере предварилки мы с Б.О. Харитоном — после двухдесятилетий личной дружбы и пяти лет тесной совместной работы в Доме литераторов,мы и последние месяцы петербургской жизни провели вместе, прочитали в«Петербургской правде», какую лестную характеристику дал нам всем Зиновьев в советерабочих депутатов и как он пожелал нам полного удовольствия в предстоящемнаслаждении благами демократического Запада. После освобождения из тюрьмы, мнепришлось иметь, по делам группы высылаемых, разговоры с некоторыми, слушавшимиэту речь Зиновьева: по ненависти в их глазах, можно было представить себе, какиегнусности наговорил этот ничтожнейший из ничтожных ленинского окружения!»588.Неожиданно получило продолжение судебное разбирательство, которое быловозбуждено О.Л. Д’Ором против Б.И.
Харитона по поводу его статьи в «Литературныхзаписках». На первом заседании Революционного трибунала Б.И. Харитон был оправдан,но О.Л. Д’Ор подал кассационную жалобу. 10 сентября 1922 года Уголовный отделПетроградского губернского Совета народных судей направил запрос в ГПУ, чтобы былоСегодня. Рига. 1932. № 229. 19 августа. Н. Волковыский. Юбилей зарубежного бытия.Архив Управления ФСБ по Санкт-Петербургу и Ленинградской области. Д. 14481. Л.
9.587Цитируется по сборнику «Остракизм по-большевистски». М., 2010. С. 89.588Сегодня. Рига. 1932. № 229. 19 августа. Н. Волковыский. Юбилей зарубежного бытия.585586149сделало распоряжение «о доставлении следственного заключенного Бориса ИосифовичаХаритона в Судебное заседание Петроградского губернского народного суда (Фонтанка,16), имеющее быть 10 октября сего года к 11 часам утра для слушания в кассационномпорядке дела по обвинению Харитона в оскорблении путем печати (Дело Особой сессиипри Губсовнарсуде, по кассационной жалобе О.Л.
Д’Ора) 589. В телефонограмме на имяначальника Дома предварительного заключения указывалось, что после слушания дела,арестованного требуется вернуть обратно в ДПЗ и о чем сообщить в ПервоеСпецотделение А. Козловскому.20 октября, согласно справке, отправленнойследователю Козловскому, Б.И. Харитон был снова препровожден в Домпредварительного заключения. 19 октября 1922 года член Президиума Петроградскогогубернского народного суда подписал очередной запрос в ПГО ГПУ о доставленииБ.И. Харитона в суд 30 октября на второе заседание по делу.19 октября вышло распоряжение об освобождении Б.И.
Харитона, 24 октября 1922года, после более чем двухмесячного заключения, Б.И. Харитон был освобожден из-подстражи, а 25 октября 1922 года подписал два документа: расписку, в которой онподтвердил, что им получены заграничные паспорта на себя и жену и по три немецкиеанкеты и подписку, в которой написал: «Я, нижеподписавшийся Харитон Б.И., даюнастоящую ПГО ГПУ в том, что обязуюсь в двухнедельный срок, со дня дачи настоящей,выехать из пределов РСФСР за границу»590.10 ноября 1922 года следователь Козловский подписал заключение по делу № 1606, вкотором, повторив слово в слово обвинение из постановления об аресте, добавив, что всеэто подтверждается в деле агентурным материалом, и, на основании пункта 2 литеры «Е»положения о ГПУ от 6 февраля 1922 года, постановил «выслать гражданина ХаритонаБориса Иосифовича из пределов РСФСР за границу, дело же следствием прекратить исдать в архив»591.
К постановлению приложена справка, что Б.И. Харитон освобождениз-под стражи 19 октября, ввиду отъезда его за границу 15 ноября сего года.15 ноября 1922 года от причала на набережной Невы отошел пароход «Preussen»,на котором в изгнание отправились Б.И. Харитон, Н.М. Волковыский, А.С. Изгоев,Л.П. Карсавин, Н.О. Лосский и другие, всего 44 человека.Архив УФСБ по Санкт-Петербургу и Ленинградской области. Д. 14481. Л.
15.Архив УФСБ по Санкт-Петербургу и Ленинградской области. Д. 14481. Л. 23.591Архив УФСБ по Санкт-Петербургу и Ленинградской области. Д. 14481. Л. 28.589590150ГЛАВА 3. ЭМИГРАНТСКИЙ ПЕРИОД ДЕЯТЕЛЬНОСТИ Б.И. ХАРИТОНА 1922 —1940 ГГ.3.1 Берлинский период деятельность Б.И. Харитона 1922—1923 гг.21 ноября 1922 года в берлинской газете «День» было опубликовано сообщение:«В воскресенье 19-го ноября прибыла в Берлин группа высланных из Петроградапрофессоров, литераторов и инженеров, всего 17 высланных и 21 членовсопровождающих их семей. Прибыли: профессора Лосский Н.О. (философ), Лапшин И.И.(философ), Карсавин Л.И.
(историк), Селиванов Д.Ф. (математик), Боголюбов А.А.(юрист), Бруцкус Б.Д. (экономист), Одинцов Б.Н. (агроном), Зубашев Е.Л. (химическаятехнология). Литераторы: Изгоев (Ланде) А.С., Волковыский Н.М., Пумнянский Л.М.,Харитон Б.О., Петрищев А.Б. Инженеры: Юшгин И.И., Козлов Н.П.
и, кроме того: КоганА.С. (издательство «Наука и школа») и Полмер С.И. (педагог). Прибывшие встреченыбыли представителями первой группы высланных и размещены по квартирам»592.Сразу же по прибытии парохода в Щецин, Б.И. Харитон вместе с женойО.В. Очневой отправился в Берлин, бывший в то время «столицей» русской эмиграции.Приходилось все начинать с начала, заново обустраивать свою жизнь, искать источникисредств к существованию..
В послевоенном Берлине оказалось огромное количество эмигрантов ипереселенцев. Среди них были этнические немцы, выехавшие из России еще в периодПервой мировой войны, немецкие предприниматели и фабриканты, у которых былоконфисковано имущество, а также многочисленные немецкие подданные и лица, имевшиенемецкие корни. Среди эмигрантов немало было и выходцев из балтийских стран, вкоторых проживали так называемые остзейские немцы, и .
евреев, и русских беженцев. Поданным Ю.А. Азарова, в начале в 20-х годов в Германии русская колония составлялаприблизительно 1.250.000 человек593, причем, в Берлине по различным источникам — неменее 300 -360 тысяч. Русская эмиграция была очень разнородна.
В ней были людиразных национальностей, сословий и политических взглядов.Проживавший в то время в Берлине Илья Эренбург вспоминал: «Не знаю, сколькорусских было в те годы в Берлине; наверное, очень много — на каждом шагу можно былоуслышать русскую речь594. К 1922 году в Берлине уже существовала развитаяинфраструктура русской диаспоры. Работали различные фонды помощи: Американскийфонд помощи русским литераторам и ученым в Берлине, Общество помощи русскимгражданам в Берлине и другие, Столица Германии представляла собой уникальныйфеномен, имевший несколько характерных особенностей.Во-первых, русская эмиграция в массе в своей очень плохо знала немецкий исуществовала как бы параллельно с немецким обществом.Второй отличительной чертой представляется массовое в эмигрантской средевосприятие происходящего как временного явления.
Многие ждали падения властиДни. Берлин. 1922. № 20. 21 ноября. Прибытие группы высланных из Петрограда.Азаров Ю.А. Диалог поверх барьеров. С. Совпадение. 2005. С. 117.594Эренбург, И. Люди, годы, жизнь. Собр. соч.: в 9 т. Т. 8. – М., 1990. С. 407.592593151большевиков в России, кто-то рассматривал Берлин лишь как перевалочную базу и жиложиданием визы во Францию или в США. Третья отличительная черта русского Берлинаначала 20-х годов заключалась в тесной связи диаспоры и метрополии.Были и чисто экономические причины бурного роста печатной продукции: дешеваямарка, галопирующая инфляция, дешевая рабочая сила, низкие цены на бумагу итипографское производство.
В силу перечисленных причин этот город стал центромрусской печати за рубежом.Практически сразу после прибытия в Берлин, Б.И. Харитон включается вобщественную жизнь русской колонии.13 февраля 1923 года в газете «Дни» журналист опубликовал свою первуюзаграничную статью «К истории нашей высылки»595, в которой постарался раскрытьмеханизм принятия властью решения об изгнании из России деятелей культуры и науки.Всю вину за высылку русской интеллигенции Б.И. Харитон возлагает на Г.Е. Зиновьева иего клан, и лишь после крушения Советской власти были опубликованы документы,показывающие, что инициаторами этой акции были В.И.
Ленин, Ф.Э. Дзержинский,И.В. Сталин и другие руководители большевистской верхушки.Б.И. Харитон был уверен, что наступит такое время, когда правдивая картинаизгнания из России нескольких десятков ученых, писателей и инженеров будет написанасо всеми подробностями, которые пока недоступны никому, кроме авторов иисполнителей этой дикой меры и призвал каждого, «кто что-нибудь знает, не хранить своисведения для отдаленных мемуаров, так как дружная работа нововременцев исменовеховцев уже творит зловредные легенды»596.Почти сразу после отъезда за границу Б.И.
Харитон продолжил своюобщественную деятельность, которой занимался и во время работы в «Речи», и вПетроградском Союзе журналистов, и в Доме литераторов — борьбу за честь идостоинство писателей и журналистов, за сохранение памяти умерших и погибшихколлег. 15 февраля 1923 года в берлинской газете «Руль» Б.И.
Харитон публикует статью«Венок, не по нашей вине запоздавший»597. В ней Б.И. Харитон кратко рассказал о двухжурналистах, сотрудничавших до революции в «Речи»: А.С. Фейгельсоне и С.Л. Бурсине.Помимо статьи в газете, по предложению Б.И. Харитона, 16 февраля 1923 года вберлинском кафе «Ландграф» состоялся вечер памяти этих двух замечательныхжурналистов.23 февраля 1923 года в газете «Руль» вышла статья Б.И.
Харитона ежегодномучествованию памяти А.С. Пушкина. .1 марта 1923 г. ведущие берлинские русскоязычные газеты «Руль» и «Дни»сообщили, что 27 февраля Б.И. Харитон был принят в состав Союза журналистов илитераторов и избран членом правления.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
