Диссертация (1148497), страница 38
Текст из файла (страница 38)
Несмотряна такую жёсткую цензурную политику в отношении этого языка в концеXIX – начале XX вв., российские эсперантисты могли общаться на нём по телеграфу3. Документально же право употреблять его в телеграммах было закреплено в декабре 1904 г., когда Главное управление почт и телеграфов выпустило циркуляр, согласно которому, телеграммы «на вымышленном языке“Esperanto”» причислялись «к телеграммам на условном языке»4. Это означало, что такие корреспонденции были «безусловно дозволены к подаче поРоссии и за границу, но лишь при условии предъявления отправителем письменного перевода»5.Во время Первой мировой войны российские эсперантисты вновь столкнулись с ограничениями на использование проекта Л. Заменгофа. В 1915 г.особоуполномоченный по гражданскому управлению Прибалтийским краемгенерал П.
Г. Курлов запретил в подведомственном регионе, находящемся на1Parolado de D-ro L. L. Zamenhof ĉe la solena malfermo de la Prepara Konferenco de Ruslandajesperantistoj en Peterburgo // Kaŭkaza Esperantisto. 1910. № 9. С. 5.2См.: Власов Д. В. Эсперанто: полвека цензуры.
М., 2011. С. 16–21.3Radvan-Ripinski E. Esperanto en Ruslando // Ruslanda Esperantisto. 1907. № 7. С. 8.4О телеграммах на языке «Esperanto» // Почтово-телеграфный журнал. 1905. № 1. С. 10–11.5Esperantista movado // Ruslanda Esperantisto. 1906. № 8. С. 155.170театре военных действий, применять эсперанто в переписке и печати1. Очевидно, эта мера была предпринята для предотвращения шпионажа с его помощью. В других же регионах страны, не находившихся в прифронтовых условиях, получение и отправка международных эсперантских корреспонденций допускались, но только после просмотра текста петроградским, московским или владивостокским военным цензором.В первые послевоенные годы вспомогательный язык снова стал широкоупотребляться в переписке.
Благодаря быстрому восстановлению связей между российскими и иностранными эсперантистами, уже в 1920 г. на это средство международного общения обратили внимание советские связисты. Напроходившем в марте этого года Всероссийском съезде работников почты,телеграфа, телефона и радио была принята резолюция о проекте Л. Заменгофа. В ней делегаты, «признавая полезным изучение эсперанто», рекомендовали Центральному комитету Союза работников связи способствовать распространению этого языка2.Большое значение в популяризации международного языка в начальныйсоветский период сыграл Второй съезд связистов (сентябрь 1921 г.), участники которого считали, что в ближайшее время будут установлены общемировое почтовое сообщение и международная телеграфная, телефонная и радиосвязь.
На нём фактически была выработана программа по поддержке эсперанто. Съезд высказался за «необходимость применения его в союзной практике и пользования им при своих сношениях с зарубежными товарищами наравне с другими официально принятыми языками как русский, французский,немецкий». По его решению при культотделе ЦК Союза работников связибыл учреждён особый подотдел – Центральное бюро эсперантистов связи3.Начавшееся в результате этого сотрудничество между связистами и активистами эсперанто-движения в дальнейшем сыграло важнейшую роль в распространении вспомогательного языка в СССР.1Kotzin B.
La nova perspektivo // La Ondo de Esperanto. 1917. № 4–5. С. 42.Моденов М. Эсперанто и связь. М., 1932. С. 11.3Там же. С. 11–12. Приведённые цитаты взяты из текстов постановлений.2171Однако в этот период не все советские эсперантисты видели в развитииинтернациональной переписки на международном языке лишь положительные стороны. В мае 1921 г.
руководитель бывшей «Эсперантской секцияКоммунистического Интернационала» (ЭСКИ) Орт Суннам обратился к секретарю Исполкома Коминтерна М. В. Кобецкому с предостережениями овозможной опасности, которую таит бесконтрольная пересылка корреспонденций на эсперанто между Россией и другими странами. Суннам считал, чтотакие письма из-за границы могут быть направлены «во вред Советов», всвязи с чем указывал Кобецкому на необходимость создания при Народномкомиссариате по иностранным делам РСФСР цензурного отдела, где работали бы эсперантисты-коммунисты. По словам председателя ЭСКИ, он уже обсуждал этот вопрос с руководителем Наркоминдела Г. В. Чичериным.
Комиссар по иностранным делам находил возможным создание «эсперантскойцензуры» «только после официальной “визы” т. Кобецкого»1. Не проявлявший и ранее интереса к предложениям О. Суннама о сотрудничестве с эсперантистами2, Кобецкий и в этот раз оставил его обращение без внимания. Таким образом, ещё одна попытка создать эсперантистское подразделение приорганах власти потерпела неудачу, а переписка на международном языке пока осталась неконтролируемой.Желание Орта Суннама создать механизм регулирования интернациональной связи эсперантистов начало воплощаться только через несколько лет– в середине 1920-х гг., когда он сам уже отошёл от участия в эсперантодвижении.
Начиная с 1925 г., международная эсперантская переписка, получившая в начале 1920-х гг. значительное развитие в СССР и ряде другихстран, стала считаться важнейшим направлением деятельности советскихсторонников проекта Л. Заменгофа, основные силы которых были задействованы для развития института рабоче-крестьянских корреспондентов, употреблявших вспомогательный язык. Контроль над их деятельностью осущест-12РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 99. Д. 67. Л. 9–10.РГАСПИ. Ф.
495. Оп. 99. Д. 66. Л. 1.172влялся Центральным комитетом Союза эсперантистов Советских Стран(СЭСС), действовавшим в соответствии с руководящими директивами партии и советской власти1.До начала 1925 г. ЦК СЭСС, занимаясь пропагандой эсперанто в качестве орудия связи мирового пролетариата, не выделял какое-либо приоритетное направления в его использовании. И хотя цель союза была определенаещё в 1921 г., заключавшаяся в практическом применении этого языка «дляоблегчения международной связи широких пролетарских масс СССР и заграницей в интересах осуществления мировой солидарности пролетариатаи торжества его классовых идеалов»2, в течение первых лет его активистыне имели чёткого видения пути к её достижению.
Несмотря на то, что весной1923 г. редакция «Бюллетеня ЦК СЭСС» предложила читателям, владевшимвспомогательным языком, писать на нём статьи о СССР для иностранных газет и журналов3, в принятой в июле того же года резолюции Первого съездаСЭСС по вопросу о международной деятельности этой организации указывалось: «Служение международным задачам советских республик СЭСС осуществляет путём издания революционной литературы и её распространения по всему миру через экспедицию и агентуру САТ»4. Об участии же эсперантистов в зарождавшемся массовым движении рабкоров в ней не упоминалось.Истоки движения корреспондентов-общественников – рабкоров и селькоров – были заложены Российской социал-демократической рабочей партией (РСДРП) на рубеже XIX–XX вв., когда к участию в её периодической печати, начиная с её первого органа – газеты «Искра» (1900–1905 гг.), сталипривлекаться рабочие.
Именно с «Искрой» связано появление самого термина «корреспондент-рабочий», употреблённого уже в первом её номере. Забо1См.: О партийной и советской печати. Сборник документов, М., 1954. 692 с.Цит. резолюция Первого съезда СЭСС по: Резолюция 5-го съезда СЭСР // Bulteno de CK SEU. 1931.№ 17–18. С. 135.3Редакционная комиссия. От редакционной комиссии Центрального комитета СЭСС // Бюллетень ЦКСЭСС. 1923. № 3. С. 25.4Резолюция по вопросу о международной деятельности СЭСС // Бюллетень ЦК СЭСС.
1923. № 6. С.8.2173тясь об укреплении связей с революционным пролетарским движением вРоссии, редакция «Искры» сформировала внутри страны корреспондентскуюсеть. Благодаря ей, в газете публиковались письма российских рабочих, всреднем более 10 в каждом номере1.В 1900-е гг.
укреплением связи с массами занимались и другие социалдемократические органы: «Вперёд», «Пролетарий», «Рабочий», «Новаяжизнь». Наибольших же успехов в этом достигла газета «Правда» (1912–1914гг.), на страницах которой в период общественного подъёма активно выступали представители уже не только пролетариата, но и крестьянства. Осознавая необходимость совершенствования форм и методов руководства корреспондентами, редакция всецело поддерживала их объединений – так называемые «газетные кружки» рабкоров и литературные группы на заводах и фабриках2.