Диссертация (1148072), страница 23
Текст из файла (страница 23)
Основные виды практик в музеесвязаны именно с экспонатами. Поэтому не сказать о вещах было бы большим упущением.Г. Беккер и А. Стросс в своей статье «Карьеры, личность и социализация» приводятметафору эскалатора в качестве образа карьерных лестниц внутри организаций. Оникритикуют «бюрократический» взгляд К. Мангейма на карьеры и показывают в своемисследовании, что внутри организации люди двигаются в самых разных направлениях, нетолько снизу вверх, с годами и опытом, но и сверху вниз, или горизонтально или как-то иначе.Это зависит от образования, социальных атрибутов, амбиций того или иного сотрудника.Некоторые позиции могут быть более или менее сложными, выгодными, престижными203.201На сайте музея в разделе «О музее» сказано, что музей хранит 500 тысяч экспонатов:http://www.ethnomuseum.ru/planiruem-poezdku.202Ученый секретарь на одной из стажировок назвал число в 547 тыс.
экспонатов.203Becker H. S., Strauss A. L. Careers, personality, and adult socialization // American Journal of Sociology. 1956. Vol.62. No. 3. P. 253.82В отношении экспонатов204 в музее можно отметить похожую картину: они не равныдруг другу и занимают далеко не однозначное положение внутри организации. Более того,вещи могут изменять свое положение, будучи переатрибутированы, изучены, выставлены илисписаны.
Только в отличие от людей в организации, экспонаты в этнографическом музееценятся за другие атрибуты: редкость, эстетичность, аттрактивность, длинную интереснуюлегенду и т.д. Эти атрибуты не являются атрибутами самой вещи, они, как и многие другие изатрибутов (например, этничность) аскриптивны. Один из информантов по этому поводуговорит: «Не понятно, что такое этнографическая вещь. Это не объективная характеристикавещи. Она всегда аскриптивна. В зоологическом музее это будет зоологическая вещь, костьмамонта. В нашем музее это будет этнографическим экспонатом, потому что на нем будузнаки, или как орудие, или как амулет» (инф.
4). Однако аскриптивность и через неепорождение этнографической вещи не возникает опять же сама по себе или в головемузейного этнографа. Это длительный и сложный процесс, в ходе которого вещь включается всеть новых отношений с самыми разными идеями, документами, людьми и другими вещами. Сдругой стороны, само существование таких отношений проявляет себя лишь в практикахобращения с вещью, которых в музее существует огромное количество. Далее данныйпараграф мы построим на том, что опишем, что представляет собой сеть аскрипции (илимузеификации) экспоната, и далее дадим характеристику типам практик, в которые онавключена.Мы используем понятие сеть метафорически, для обозначения децентрализованнойсовокупности гетерогенных элементов, соотносящихся друг с другом таким образом, чтокаждый из элементов является эффектом, продуктом деятельности других элементов. Данноепонятие мы берем из словаря акторно-сетевой теории или, иначе, материальной семиотики205.Один из основателей материальной семиотики, Дж.
Ло, подчеркивает важную рольматериальности: речь идет не просто о семиотике, когда один знаковый элемент дихотомииполучает свой смысл через другой. Речь идет о том, что здесь задействованы и материальныесоставляющие, и каждый элемент существует и символически, и материально, потому чтосуществуют другие элементы, «поддерживающие» его в таком состоянии 206.
В данномпараграфе мы не будем уходить глубоко в детали теории, скорее попытаемся выразить этумысль в применении к музею.204Нужно заметить, что мы используем понятия вещь, экспонат, памятник для обозначения составляющихфондов РЭМа, как синонимичные, хотя и понимаем, что это лишь один из возможных подходов.205Law J. Actor network theory and material semiotics // Turner B. (ed.). The new Blackwell Companion to social theory.2009. P. 141-158.206Вахштайн В. Джон Ло: социология между семиотикой и топологией // Социологическое обозрение. 2006. Т.
5.№. 1. С. 25-30.83В чем отличие старой прялки, лежащей на чердаке затерянной вепской деревни отпрялки в фондах музея? Казалось бы, отличий нет: мы видим ту же самую форму, орнамент,другие физические характеристики. Однако такое отсутствие отличий обманчиво. Переступаяпорог музея, вещь обретает совершенно новые характеристики, которых у нее не было, когдана ней пряли, или когда она пылилась бесхозно на чердаке. Прежде всего, вещь включается вправовые отношения, которые раньше для нее не существовали. Когда вешь покупается вэкспедиции у местных жителей, или у человека, который приносит ее в музей для продажи,или принимается в дар у этих же людей, на нее оформляются специальные документы: либоакт о купле-продаже, либо акт о дарении.
Этот документ, заверяемых профессиональнымюристом, фиксирует передачу вещи за деньги или в дар, и лишает бывшего владельцаавторских прав и прав собственности. Теперь при любом возникающем споре музей можетпредъявить данный акт и тем самым оправдать в глазах закона нахождение вещи в своемвладении.
Кроме того, вещь включается в финансовые отношения: продается ли она, илидарится, в ходе Экспертно-фондово-закупочной комиссии (ЭФЗК) определяется ее стоимость,в том числе страховая, что само по себе довольно сложный и трудоемкий процесс. В-третьих,вещь обретает ряд атрибутов. На нее оформляется научный паспорт, о котором уже шла речь,который фиксирует четыре основных группы атрибутов: учетные данные (из скольки единицсостоит вещь, ее номер в музее, тип вещи, откуда поступила и т.д.), общие этнографическиехарактеристики (название, этническая и типологическая принадлежность), морфологическоеописание (размеры, материал, техника, надписи, сохранность и проч.), информация о «жизни»предмета до музея и в музее (когда, кем была изготовлена, как использовалась, а также,сколько реставрировалась, где и когда публиковалась в музее и проч.).
Эти атрибутыаскриптивны, они представляют собой дополнительные тексты, которые, по замечанию одногоиз информантов, делают вещь видимой в музейном мире (инф. 13). Видимость заключается втом, что при наличии данных атрибутов вещь может быть включена в ряд музейных практик:исследование, хранение, выставление, реставрация и т.д. После оформления научногопаспорта (или вместе с этим) вещь включается в физическую сеть фондов: ее помещают наопределенную полку определенного стеллажа, и она лежит вместе с другими предметами.Помимо этого, нужно отметить, что вещь включается и в коммуникационное пространствомузея: о ней начинают говорить, спорить, узнавать через нее новые особенности культурытрадиционного этноса, обсуждать, может ли она стать частью той или иной выставки.
Крометого, экспонат входит и в ресурсное пространство музея: теперь его можно использовать внаучных целях и для выставления. В ресурсном пространстве вещь может играть рольвыставочного экспоната, который всегда выставляется, потому что обладает эстетикой икрасотой форм и орнамента, либо это может быть исследовательский экспонат, не годящийся84для выставки, но интересный с научной точки зрения (инф 3). Таким образом, можно сделатьследующую схему музеификации предмета (схема 2.2, приложение № 2).На самом деле таких отношений гораздо больше, например, отношения с личностнымзнанием хранителя207, включенность в научное этнографическое пространство и т.д. Здесь мывыделили лишь основные отношения, чтобы показать, что вещи, физически оставаясь,казалось бы, прежними, почти полностью меняют свои атрибуты.
Но даже физически вещь неостается прежней: включаясь в физическое пространство фондов, она включается в системуподдержания искусственного климата, которая консервирует ее состояние и замедляет ее«старение» и порчу. Поэтому при выставлении, особенно длительном, происходит ухудшениесохранности вещей (инф 10).Далее стоит отметить, что выделенные нами отношения не включаются автоматически,как только вещь оказывается в музее: каждый раз для связывания вещи с каждым извыделенных пространств необходима индивидуальная или коллективная практика музейныхсотрудников. Некоторые практики проходят довольно гладко: завести акт о купле-продаже нановую вещь для музейного юриста не составляет проблемы. Некоторые же практикиоцениваются неоднозначно и сохраняют внутри себя споры и дискуссии. В ходе включенногонаблюдения мы были свидетелем того, как описывался подаренный музею предмет.
Делопроисходило во временных фондах, своеобразном музейном лимбе, где находятся вещи,ждущие своего утверждения как музейные на ЭФЗК. В фонде находился музейных юрист, мыи хранитель оружейной кладовой (эксперт), которого вызвали для атрибуции поступивших(подаренных) вещей: длинного кинжала и серебряной трости. Несмотря на длину, мыприведем свою дневниковую запись целиком, чтобы иметь возможность посмотреть, спомощью какой «магии» атрибуции вещь становится музейной 208.«Эксперт (Борис) пришел, сел возле клинков. Григорий сел за компьютер и открылфайл. Эксперт взял первый клинок, вынул его из ножен, смотрел секунд 20, затем перевернули сказал: «Хорошо, работаем».
И начал диктовать Григорию: «Клинок состоит из дамасскойстали двухсторонней заточки, с двумя долами, смещенными от центра». Григорийпереспросил еще раз (видимо он не знал, что такое значит смещение от центра). Бориссказал: «Ну, дол, смещенный от центра» как нечто само собой разумеющееся. Затем онсказал, поглядев на ручку: «Рукоятка кинжала состоит из двух щечек из черной кожи… налезвии слова: «Кизляр… сделано в России».Интересными были еще два момента: когда Григорий спросил его, какой народ209,Борис долго думал, а потом ответил саркастически: «Какой народ… бизнесмены». Видимо,сама эта необходимость определения народа улавливается экспертами как порой неимеющая отношения к делу – особенно это касается сувенирных, как в данном случае,изделий.207Полани М.
Личностное знание. М, 1985.Имена главных героев изменены.209То есть об этнической атрибуции экспоната.20885Во-вторых, Григорий спросил о сохранности, Борис сказал: «пиши, потерт, испачкан»и потом добавил: «Это универсальная фраза, если кто-то спросит, почему написано, чтопотерт, а он не потерт, можно сказать, что отреставрировали…». Это замечание такжеменя заинтересовало, поскольку получается, что эти классификации вовсе не так уж иоднозначны и интерпретируются внутри музея по-разному.Вторая вещь была посерьезней, это была длинная (около полутора метров) меднаятрость с набалдашником в виде головы «хищной птицы» со скрытым клинком.
Борис взял ее,встал, походил с ней, затем несколько раз он сделал ей движения ударов – рубящих изащитных (подумать страшно, что он делает у себя в хранилище со всеми своимибогатствами!), затем опять сказал: «Так, работаем» и начал диктовать что-то вроде:«Клинок односторонне заточенный с двусторонней заточкой ближе к острию…» посчиталвсе вставки и касты, указал, что в глазах птицы нет камней, что сделана рукоять излистового серебра, но потом обратил внимание, что зеленые окислы говорят о том, что,быть может, это не серебро, а медь, и попросил, чтобы сотрудник особой кладовой пришлаи капнула на клинок раствором, чтобы определить<серебро это или медь>. Видимо, естьбольшая разница, является ли клинок серебряным или медным – от этого он пойдет в разныехранилища (в оружейную кладовую, если медный, либо в особую кладовую если серебряный).Вопрос о происхождении (народе) также поставил его в тупик: он сказал, что неспециалист по тростям и что видимо трость с Кавказа или Средней Азии, но он не знает,сказал, что это, видимо, городская культура, что вещь делалась «только для понтов» иреально ей трудно кого-то было убить или покалечить, что трости были распространены вконце XIX века, в том числе со скрытым клинком, даже в деревнях» (дневник наблюдения, 23.10.
2013 г).Итак, как же вещь приобретает свои атрибуты? Во-первых, внутри практики, котораятребует не только людей, но и компьютер и документ, куда вносятся данные об атрибуции. Вовторых, эксперт производит интерпретацию вещи, опираясь на свое знание о ней, а также настандарты описания оружия, изложенные, в том числе в «Системе научного описаниямузейного предмета»210. В-третьих, вещь не всегда четко встраивается в классификацию,порой возникает момент, когда тот или иной атрибут не определен, либо не соответствуетнекоторому идеальному состоянию.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
