Диссертация (1147907), страница 10
Текст из файла (страница 10)
Кроме того, в рамкахсоциологических исследований повседневности особое внимание уделяетсяструктуре социальных связей людей и соответствующих им повседневныхвзаимодействий,чтопозволяетучитыватьвзаимноевлияниетранснациональных практик (включая типичные формы общения) исодержательные(смысловые,эмоциональные)сторонысоциальныхвзаимодействий мигрантов.Следует отметить, что в русскоязычной литературе исследованиямиграции с точки зрения социологии повседневности являются редкостью(некоторые исключения представлены в [Варшавер, Рочева; 2014; Рочева,2015; Баранова, Федорова, 2017; Ni, Lisitsyn, 2017]).
Среди наиболеепопулярных проблем, анализируемых российскими исследователями, –объективные, структурные характеристики мигрантов и их перемещений(см., например [Винер, Тавровский, 2009; Лисицын, 2016; Андреева, 2017]);дискурсы и смыслы, возникающие вокруг миграционной ситуации для самихмигрантов и для принимающего общества (см., например [Бредникова, Ткач,2010; Соколов, 2017; Зотова, 2008]); миграционная политика России (см.,например [Кондаков, 2015; Тавровский, 2015; Сагитова, 2011]); а такжеобщие проблемы интеграции мигрантов, не предполагающие детальныйанализ повседневной жизни (см. например: [Мукомель, 2013; Руденко,2011]).
Повседневные практики и взаимодействия мигрантов остаются, вцелом, маргинальной темой, и диссертационное исследование стремится49восполнить этот пробел и показать эвристический потенциал социологииповседневности в миграционных исследованиях.К социологии повседневности примыкает еще один исследовательскийповорот, важный в рамках диссертационного исследования. Исследованиеповседневных практик и взаимодействий часто предполагает ответы навопросы, каковы механизмы поддержания социальных связей и общностей ипочему к одним практикам люди стремятся, а других – избегают. Здесь напервый план выступает социология эмоций. Истоки социологии эмоцийможно обнаружить в работах классиков социологии [Barbalet, 1998], однако,как отдельное направление она возникает в середине 1970х гг.
Сегодня онаактивноразвиваетсяипредставляетнаборконкурирующихивзаимодополняющих теоретических подходов без доминирования главнойтеории [Flam, 2005]. Значительная часть ее теоретических подходовориентируется на осмысление эмоций как «двигателя» и результатасоциальных взаимодействий [Turner, 2009; Collins,2004].Социология эмоций как раздел социологии повседневности позволяетподойти к ответу на многие эмпирические «загадки», связанные сисследованием миграции. Почему низкоквалифицированные трудовыемигранты,несмотрянатяжелыеусловиятруда,неиспытываютнедовольства? Почему, несмотря на это, подавляющее большинство из нихстремится вернуться на родину? Кто именно уезжает, а кто остается? Какими– часто причудливыми – путями происходит поиск работы и жилья? Почемутрудовые мигранты много говорят по мобильному телефону, с кем и о чем?Для ответа на эти вопросы недостаточно зафиксировать культурные,экономические, национальные характеристики мигрантов – ответ требуетанализа социальных связей и повседневных практик мигрантов в ихцелостности, как на Родине, так и в принимающей стране, в том числе – сдругими мигрантами.
Концепция транснационализма в приложении кисследованиям повседневных взаимодействий мигрантов, как будет показанов Главе 2, при анализе эмпирического материала, дает такую возможность.50Подводя итоги, следует отметить безусловную ценность концепцийтранснационализмадлясовременныхТранснациональная«оптика»позволяетмиграционныхисследований,исследователюпреодолетьограничения собственных представлений о социальной реальности, котораяхарактеризуется наличием территориальных национальных государств какосновного структурного элемента и единицы анализа, и обратить вниманиена важные процессы, происходящие «над» и «за пределами» границ этихгосударств.Когдатранснационализмрассматриваетсявкачествеэмпирически фиксируемого феномена, большое значение приобретает анализповседневности, в рамках которой и происходят те взаимодействия, которыеобусловливают включение мигранта в различные транснациональныесоциальные поля.В тоже время транснациональный подход уже сегодня являетсяобъектом критики.
В частности, концептуальное напряжение междутеориями ассимиляции и мультикультурализма, с одной стороны, итранснационализма, с другой, начинает утрачиваться. Авторы зачастуюсоединяют эти перспективы, не видя, как потенциальных противоречиймежду ними, так и слабостей каждой из них. Так, Р.
Уолдингер отмечает, что«ни транснационализм, ни ассимиляция не добились успеха в том, чтобыухватить конфликты, возникающие, когда люди пересекают национальныеграницы … кросс-граничная перспектива обнаруживает не согласие, анесовместимость теорий ассимиляции и транснационализма; эта перспективавыделяетспособы,которымимеждународнаямиграцияпорождаетнапряжение с обеих сторон» [Waldinger, 2017.
P. 15]. Автор подчеркиваетзначимость национальных границ в современном мире и призывает кэмпирическому анализу затруднений, связанных с их пересечением,сохранением старых связей и интеграцией на новом месте. Кроме того, мыотмечали, что транснационализм, согласно эмпирическим исследованиям,имеет свойство «затухать» во втором поколении мигрантов.
Следовательно,возникает вопрос о том, при каких условиях и в какой степени51транснационализм может оказывать влияние на детей мигрантов, о чем мыписали выше. С этой точки зрения транснациональная миграция являетсяисключительным феноменом и условия ее существования нуждаются вобъяснении.Несмотря на некоторые ограничения, концепция транснационализмаимеет безусловную ценность для современных миграционных исследований.Однакозанекоторымсевероамериканскихисключением(режеонаевропейских)применяетсядлямиграционныханализапроцессов(исследования эмиграции из СССР Л.
Ременник – скорее исключение). Врусскоязычной науке понятие транснациональной миграции только начинаетвходить в научный оборот [Абашин, 2012, 2016; Костенко, 2014, Кочеткова,2013].Насколькоплодотворнымможетбытьприменениетранснационального подхода для исследования иммиграции и эмиграции изРоссии? Этому вопросу посвящен следующий параграф.1.3. Миграционные процессы на постсоветском пространствеКак отмечалось в предыдущих параграфах, во второй половине XX в.изменился характер миграционных процессов, что привело к появлениюновых подходов в исследованиях миграции.
Одной из причин этого сталособытие, которое явилось отправной точкой для значительной части мировыхмиграционных процессов. В официальных речах первых лиц государства,равнокакивпублицистике,геополитическойкатастрофыподразумеваетсяисчезновениеспровоцировалростфигурируетвека»идиома[Балябина,Советскогомиграционной2015],Cоюза.активностина«крупнейшейподРаспадкоторойСССРпостсоветскомпространстве. Нетривиальность миграционной ситуации на постсоветскомпространстве обусловливается, во-первых, тем обстоятельством, что менеечем за 20 лет миграционные процессы диаметрально сменили своюнаправленность и сущность, и бывшая РСФСР, которая в силу политическойситуации во второй половине XX в. практически не сталкивалась с52международной миграцией, стала третьей в мире, после США и Германии,страной-реципиентом мигрантов [Heleniak, 2012].
Во-вторых, существеннымфактором оказалось появление ряда новых политических субъектов,отличающихся по социально-экономическому положению, политическимустановкам [Norkus, 2012], по миграционному потенциалу [Heleniak, 2015].Таким образом, в 1991 г. в мире появилось «новое пространствомеждународной миграции» [Kosygina, 2017. P. 1027]. Это пространствоохватывает 15 новых независимых государств, возникших на территорииСССР после его распада как единого географического и политическогосубъекта. В литературе по этому вопросу указывается, что в настоящее времябольшинство из бывших советских республик можно считать участникамиодной миграционной системы, центр которой находится в РоссийскойФедерации [Ibid. P. 1028]. Таким образом, при описании миграционныхпроцессовнапостсоветскомпредставляетсяцелесообразнымсконцентрироваться, прежде всего, на описании миграционных потоков,затрагивающих Россию.1990-е гг.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
