Диссертация (1147222), страница 10
Текст из файла (страница 10)
Нойманн.113 На проблемах становления такого вида цивилизационной идентичности, какевропейская фокусируется коллективная монография «Европейская идентичность» под редакцией Дж. Чекела и П. Катценстайна;114 в этой работе показана гетерогенность европейскойидентичности, что имеет большое значение для методологии нашей работы: ее формируютмножество конкурирующих политических субъектов, каждый из которых обладает своим видением Европы.Национальная идентичность – это еще один вид политической идентичности, имеющийважное значение для проблемы, рассматриваемой в диссертации. Вопрос о природе национальной идентичности решается по-разному в работах представителей основных подходов к исследованию нации и национализма: примордиализма, модернизма, этносимволизма, где анализируются причины, факторы и формы формирования национальной идентичности. Наиболее изПантин В.И.
Политическая и цивилизационная самоидентификация современного российского общества в условиях глобализации // Полис. Политические исследования. 2008. № 3. С. 29.109Хантингтон С. Кто мы? Вызовы американской национальной идентичности. М.: АСТ, 2004; Хантингтон С. Столкновение цивилизаций. М.: АСТ, 2003.110Саид Э. Указ. соч.111Hall S. Op. Cit.112См. об этом: Лукина А. В. Новые подходы к исследованию национальной идентичности // ИзвестияУральского гос. ун–та. Гуманитарные науки. 2004.
Выпуск 8. № 33. С. 238–246.113Нойманн И. Использование «Другого»: Образы Востока в формировании европейской идентичности.114European identity / Ed. by J. Checkel, P. Katzenstein. Cambridge: Cambridge University Press, 2009.10830вестными являются идеи, обоснованные в работах сторонников модернистского подхода: нациикак «воображаемого сообщества» (Б. Андерсон) и «изобретения традиций» как важнейшегофактора конструирования национальной идентичности (Э.
Хобсбаум). Вместе с тем заслуживает внимания и критика модернизма, содержащаяся в работах представителей этносимволизма,прежде всего, Э. Смита 115.Наконец, специфика исследуемой нами проблемы требует учитывать, как идентичностьрассматривается в качестве фактора международных отношений. В первую очередь, следуетназвать работы А. Вендта — одного из основателей конструктивистского подхода в теориимеждународных отношений. Вендт был первым, кто использовал концепцию коллективнойидентичности в теории международных отношений.116 По его мнению, государства-участникимеждународных отношений наделены чувством «Я». Государственную идентичность он определял как «относительно стабильные, основанные на ролях, ожидания актора относительно самого себя».117 По Вендту, идентичность формируется в ходе взаимодействия акторов международных отношений.
Она представляет собой набор значений, которые актор, рассматривая поступки других субъектов международных отношений, приписывает себе.118 Будучи сторонником символического интеракционизма, Вендт предположил, что национальные интересы формируются на основе репрезентаций государствами самих себя и отношений к ним «значимыхДругих». Например, страны, заинтересованные в сохранении status quo, сначала будут конструировать представление о себе как о стране, удовлетворенной своим положением на международной арене, а потом выбирать стратегию взаимодействия с другими акторами на основе созданного образа «Я».119Помимо идентичности политических сообществ, важным для исследуемой проблемы является и положение о том, что не-политические виды идентичности также становятся релевантными политике.
В первую очередь, это касается этнической идентичности: она оказывает серьезное влияние на политическое поведение и принятие решений, особенно в полиэтническомобществе.120 Ученые показали, как политизируются другие виды социальной идентичности, вАндерсон Б. Указ. соч. ; Smith A. D. National Identity; Smith A. D. Nationalism: Theory, Ideology, History; Смит Э. Национализм и модернизм: Критический обзор современных теорий наций и национализма.М.: Праксис, 2004 ; Gellner Е.
Nationalism. London: Weidenfeld and Nicolson, 1997 ; ХобсбаумЭ. Изобретение традиций. С. 47–62 ; Калхун К. Национализм. М.: Территория будущего, 2006.116Wendt A. Collective Identity Formation and the International State // American Political Science Review.1994. Vol. 88. № 2.
P. 384–396.117См. о концепции А. Вендта подробнее: Киселев И. Ю. Указ.соч. .118Там же.119Смирнова И.Г. Указ. соч. С. 9; Макарычев А. С. Регионализм глазами конструктивизма: агенты,структуры, идентичности // Неприкосновенный запас. 2010. № 3. С. 137–150.120Ачкасов В.А. Этническая идентичность в ситуациях общественного выбора; Губогло М. Н. Идентификация идентичности. Этносоциологические очерки.
М.: Наука,2003.11531частности гендерная,121 конфессиональная122 и расовая идентичности.123 Следовательно, неполитические виды идентичности могут активно использоваться в политике идентичности.Теперь охарактеризуем ключевое понятие диссертации – понятие политики идентичности. Это сравнительно новое понятие в политической науке; в дискурсе термин «политикаидентичности» впервые употребил Р. Анспач (1979), обозначив им «процесс изменения людьмис ограниченными возможностями самопрезентации и общественного образа себя». 124 В 1980-хгг.
оно использовалось для характеристики борьбы за свои права меньшинств; политика идентичности определялась как деятельность по переопределению места группы внутри культурнойсистемы,125 как «сознательное конструирование коллективной идентичности, направленное наулучшение позиции в поле».126 Поэтому значимой проблемой в изучении политики идентичности стало выявление «групп идентичности», то есть тех социальных групп, от имени которыхосуществляется «борьба за признание»; условием формирования такой группы является знаниеее членов об отличии от других групп и неравенстве, которое создают привилегированныегруппы.127 Политика идентичности понималась не просто как поиск возможностей для самовыражения и автономии, но как борьба, прежде всего «борьба теоретическая и социальнополитическая», связанная с разрушением прежних легитимаций и поиском признания и легитимности.128В 1990-х гг.
понятие политики идентичности использовалось для обозначения деятельности по отстаиванию своей самости в окружающем мире этнических групп, в частности прихарактеристиках этнических конфликтов. С. Роккан полагал, что можно говорить о политикахидентичности как наций, так и регионов и макрообразования (ЕС).129В современной российской политической науке утверждается понимание политикиидентичности как целенаправленной (мотивированной) деятельности политических акторов поформированию, поддержанию и корректировке коллективной идентичности как микро-, так иРябова Т. Б, Рябов О. В. Настоящий мужчина российской политики? (К вопросу о гендерном дискурсекак ресурсе власти) // Полис.
Политические исследования 2010. № 5. С.48–64.122Политическая идентичность и политика идентичности. Т. 2.123Балибар Э., Валлерстайн И. Раса, нация, класс: двусмысленные идентичности. М.: Логос–Альтера,2003.124Цит. по: Цумарова Е.Ю. Указ. соч. С. 18.125Об истории термина см. в: Цумарова Е.Ю. Указ. соч. С. 19-21.126Здравомыслова Е.А. Политическая идентичность и политика идентичности … С. 121.127См. Цумарова Е.Ю. Указ. соч. С. 20-21.128Миненков Г.
Указ. соч. С. 25.129См. Цумарова Е.Ю. Указ. соч.; см. также: Роккан С., Дерек У. Политика территориальной идентичности. Исследования по европейскому регионализму // Логос. 2003.№6(40). 2003. С. 117-132; Keating M.The new regionalism in Western Europe: territorial restructuring and political change. UK, USA: Edward Elgar,2003. Цит. по Цумарова Е.Ю. Указ. соч.
С. 18.12132макрополитических сообществ.130 Е. Ю. Цумарова предлагает определять политику идентичности как деятельность политических элит по формированию как представлений о «мысообществе», так и чувства принадлежности к сообществу в рамках границ политического сообщества, будь то границы национального государства или региона. При этом основная цельполитики идентичности, полагает исследовательница, заключается в обеспечении легитимностисуществующих властных институтов.131О.Ю. Малинова понимает под политикой идентичности способ «реализации дискурсивных ходов в формировании общеевропейских, региональных и национальных идентичностей».132 Для нашего исследования принципиально, что О.Ю.
Малинова характеризует данноепонятие в качестве видового по отношению к понятию символической политики, которая, с ееточки зрения, должна пониматься как «деятельность политических акторов, направленной напроизводство и продвижение/навязывание определенных способов интерпретации социальнойреальности в качестве доминирующих».133 Исследовательница акцентирует внимание на том,что данная деятельность предполагает конкуренцию представлений, что требует изучения специфических механизмов, обусловливающих результаты такого взаимодействия: доминированиеодних способов и маргинализацию других, а также трансформацию дискурсов под его влиянием.134 Она подчеркивает, что рассматривать символическую политику как форму манипулятивного воздействия элит на массы было бы упрощением: элиты, конструирующие смыслы, самидействуют в рамках социально разделяемых систем смыслов и, участвуя в их производстве ивоспроизводстве, подчиняются их логике.135 Обосновывая свое понимание символической политики, О.Ю.
Малинова особо отмечает, что та отличается от более привычного понятия идеологической борьбы тем, что она, во-первых, не обладает систематичностью, во-вторых, широкозадействует не только идеи, но и образы, символы. Это делает «символическую полити-Cм подробней: Ачкасов В. А. Политика идентичности мультиэтничных государств в контексте решения проблемы безопасности.131Цумарова Е.Ю. Указ. соч.
С. 31-32.132Малинова О.Ю. Конструирование макрополитической идентичности в постсоветской России.133Малинова О.Ю. Конструирование макрополитической идентичности в постсоветской России. С. 92.134Малинова О.Ю. Символическая политика: контуры проблемного поля // Символическая политика.Вып. 1: Конструирование представлений о прошлом как властный ресурс. М., 2012. С. 17-53; МалиноваО. Ю. Политическое использование прошлого как инструмент символической политики: эволюция дискурса властвующей элиты в постсоветской России // Политическая экспертиза: ПОЛИТЭКС. 2012.
Т. 8.№ 4. С. 179-204. Она справедливо подчеркивает, что рассматривать символическую политику как формуманипулятивного воздействия элит на массы было бы упрощением: элиты, конструирующие смыслы,сами действуют в рамках социально разделяемых систем смыслов и, участвуя в их производстве и воспроизводстве, подчиняются их логике (Малинова О. Ю.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
