Диссертация (1147156), страница 16
Текст из файла (страница 16)
G., Olsen J. P. Op. cit. P. 1–25. Zahariadis N. The Multiple Streams Framework: Structure,Limitations, Prospects. Op. cit. P. 67, 69–70.160Zahariadis N. The Multiple Streams Framework: Structure, Limitations, Prospects. Op. cit. P. 75–76.161Ibid. P. 81.15955политические антрепренеры. Однако перед тем как переходить к операционализациипонятия «политические антрепренеры», следует все же разобраться в том, почемуантрепренеры становятся антрепренерами и какие манипулятивные стратегии ониприменяют для переведения вопроса из правительственной повестки (governmentalagenda), то есть списка вопросов, которым уделяется серьезное внимание на уровнеправительства, в повестку решений (decision agenda) – списка проблем, находящихся направительственной повестке и рассматриваемых как готовых для активного обсужденияи разрешения162.Кингдон выделяет три причины, по который участник субсистемы какого-либополитическогокурсастановитсяантрепренером:(1)материальныестимулы,понимаемые в широком смысле как максимизация выгод от получаемого результата, (2)стремление продвинуть свои ценностные убеждения в соответствии с логикойуместности и правильности лоббируемого решения и, наконец, (3) любовь клоббированию – автор КМП называет таких антрепренеров фанатами (groupies), простолюбящими свое дело163.
Оставляя в стороне третью причину, следует заметить, что двепервыепричиныполностьюнеоинституционализмасоответствуютрациональноговыбора,допущениям,ассдругой,однойстороны,социологическогонеоинституционализма.Если же говорить о том, какие именно манипулятивные стратегии применяютполитические антрепренеры, то здесь Николаос Захариадис предлагает целое «менюманипуляций»164. Три из предлагаемых им механизмов манипуляции базируются напосылках теорий из поведенческойэкономики: фрейминг(framing), то естьконструирование проблемы в терминах потерь и выгод от решения или нерешенияданной проблемы; эмоциональная накачка (affect priming), предполагающая активноеиспользование отсылок к эмоциям публики и лиц, принимающих решения; и связанное162Kingdon J. W.
Agendas, Alternatives, and Public Policies. Longman, 2003. 2nd ed. P. 3–4; похожое разделениепредлагают Роджер Кобб и Чарльз Элдер, выделяя системную повестку и институциональную повестку,соответственно, с той лишь разницей, что они смотрят не на внимание к проблемам, а скорее, на наборы решений,имеющихся в арсенале: если в рамках системной повестки находятся все мыслимые альтернативы для решенияпроблемы, то в институциональной – только активно рассматриваемые в качестве способных разрешитьпроблемную ситуацию – см. Cobb R. W., Elder C. D.
Participation in American Politics: The Dynamics of AgendaBuilding. Johns Hopkins University Press, 1983. 220 p.163Kingdon J. W. Agendas, Alternatives, and Public Policies. Longman, 2003. 2nd ed. P. 123–124.164Следует отметить, что термин «меню манипуляций» был предложен Андреасом Шедлером и обыкновенноприменяется для описания всевозможных механизмов, используемых автократом для удержания власти (SchedlerA.
The Menu of Manipulation // Journal of Democracy. 2002. Vol. 13. N 2. P. 36–50.); наше словоупотребление этогословосочетания не должно таким образом пониматься как связанное с традицией исследований авторитарных ноухау и т.п.56с последним механизмом использование всевозможных символов, позволяющееупрощать послание, расставлять правильные акценты и усиливать тем самымэмотивную составляющую послания165. Четвертая стратегия была предложена ещеКингдоном, назвавшим ее инкрементализмом166.
Захариадис использует термин«тактика салями», указывая на то, что в случае, если антрепренер находится вположении управления процессом принятия решения, то он может целенаправленноманипулировать последовательностью действий, а также «нарезать» процесс на болеемелкие части с тем, чтобы каждый раз соглашаясь на небольшой шаг вперед, в конечномсчете, законодатель принял все амбициозное решение целиком167.Как указывают Фрэнк Баумгартнер и Брайан Джонс, многие случаи манипуляцийсо стороны политических антрепренеров, описанные Кингдоном, являются чудеснойиллюстрацией к тому, что в 1986 году Уилльям Райкер назвал херестетикой (heresthetic),то есть искусством «структурировать мир вокруг себя с тем, чтобы победить» 168.
Болеетого, объясняя, каким образом акторы, желающие победить, то есть получить выгодныедля них исходы, могут структурировать мир, Райкер рассматривает контроль повесткикак на один из трех основных способов: «всегда возможно манипулировать исходами иизменять их, манипулируя повесткой»169.В этом смысле Европейская комиссия является абсолютно уникальным примеромисполнительной власти, обладающей и по букве, и по духу Договоров монопольнымправом законодательной инициативы170, и, следовательно, представляющей собойосновного манипулятора законодательной повесткой дня в Европейском союзе171.165Zahariadis N.
The Multiple Streams Framework: Structure, Limitations, Prospects. Op. cit. P. 77–78.Kingdon J. W. Agendas, Alternatives, and Public Policies. Longman, 2003. 2nd ed. P. 80.167Zahariadis N. The Multiple Streams Framework: Structure, Limitations, Prospects. Op. cit P. 78.168Baumgartner F. R., Jones B. D. Agendas and Instability in American Politics. Op. cit. P. 47–48; Riker W.
H. The Art ofPolitical Manipulation. Yale University Press, 1986. P. ix.169Riker W. H. Op. cit. P. 11, 142–152; в этом смысле Райкер, конечно, развивает идеи, озвученные еще в начале1960-ых годов Питером Бакраком и Мортоном Баратцем и другими исследователями о том, что власть – этоспособность не только влиять на принятие определенных решений, но и, напротив, не допускать принятия какихто решений, в частности, оказывая влияние на повестку (Бакрак и Баратц называют эту способность способностьюnondecision-making, а Шаттшнайдер указывает на то, что «определение альтернатив – это величайший инструментвласти») – см.
Bachrach P., Baratz M. S. Two Faces of Power // The American Political Science Review. 1962. Vol. 56. N4. P. 947–952. Bachrach P., Baratz M. S. Decisions and Nondecisions: An Analytical Framework // The American PoliticalScience Review. 1963. Vol. 57. N 3. P. 632-642. Schattschneider E. E. The Semi-Sovereign People: A Realist’s View ofDemocracy in America. Cengage Learning, 1960. 180 p.170Consolidated Versions of the Treaty on European Union and the Treaty on the Functioning of the European Union(Lisbon Treaty).
Op. cit. P. 25.171Majone G. Agenda Setting // The Oxford Handbook of Public Policy / ed. by M. Moran, M. Rein, R. E. Goodin. OxfordUniversity Press, 2006. P. 231–232; Hix S., Hoyland B. The Political System of the European Union. Palgrave Macmillan,2011. 3rd ed. P. 49–52; подробнее см., напр., Tsebelis G., Kreppel A. The History of Conditional Agenda-Setting inEuropean Institutions // European Journal of Political Research.
1998. Vol. 33. N 1. P. 41–71.16657Поэтому, а также и по той причине, что Европейская комиссия, согласно Договорам,должна, среди прочего, продвигать общий интерес Союза, множество европейскихисследователейвидят этот институт ЕС в качествеглавного политическогоантрепренера в институциональной архитектуре единой Европы172.Такимобразом,длярешениязадачданногоисследованиямыбудемрассматривать Европейскую комиссию в качестве потенциального политическогоантрепренера, готового лоббировать свои реформы и решения проблем в ситуацииоткрытия окон возможностей в ответ на внешние шоки – 11 сентября 2001 года иАрабскую весну. В случае, если Комиссия действительно выступила в ролиантрепренера в двух выбранных для анализа ситуациях, она, по меткому сравнениюКингдона, должна была быть «похожей на серфера, ожидающего большой волны» иготового ее поймать в правильный момент, «потому что если ты не готов в момент,когда приходит большая волна, ты не сможешь на ней прокатиться»173.По сути, в таком взгляде на Европейскую комиссию нет ничего необычного иреволюционного.
Классическая для объяснения процессов европейской интеграциитеория неофункционализма, предложенная Эрнстом Хаасом в конце 1950-ых годов,рассматривает этот институт в качестве главного супранационального аптрепренераСообщества,благодаряусилиямкоторогоинтеграционныйпроцессдолжен«перетекать» (spill-over) из одного секторального политического курса в другой174.Именно поэтому Эндрю Моравчик замечает, что, в сущности, неофункционализмпредставляет собой вовсе не теорию равновесия, а теорию, объясняющую, как172См., напр., Majone G.
The Rise of the Regulatory State in Europe // West European Politics. 1994. Vol. 17. N 3. P. 77–101; Dehousse R., Majone G. The Institutional Dynamics of European Integration: From the Single Act to the MaastrichtTreaty // The Construction of Europe / ed. by S. Martin. Springer Netherlands, 1994. P. 91–112; Nugent N. The LeadershipCapacity of the European Commission // Journal of European Public Policy.
1995. Vol. 2. N 4. P. 603–623; Majone G.Regulating Europe. Op. cit. P. 77; Laffan B. From Policy Entrepreneur to Policy Manager: the Challenge Facing theEuropean Commission // Journal of European Public Policy. 1997. Vol. 4. N 3. P. 422–438; подробнее о Комиссии как ополитическом антрепренере в рамках Пространства свободы, безопасности и правосудия в ЕС см., напр., KaunertC.
«Without the Power of Purse or Sword». Op. cit. P. 387–404; Kaunert C. The Area of Freedom, Security and Justice inthe Lisbon Treaty: Commission Policy Entrepreneurship? // European Security. 2010. Vol. 19. N 2. P. 169–189; Kaunert C.Towards Supranational Governance in EU Counter-Terrorism? – The Role of the Commission and the Council Secretariat// Central European Journal of International & Security Studies.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
