Диссертация (1147097), страница 17
Текст из файла (страница 17)
В этом смысле мы сближаемся с Джеффри Александером и еготеорией культурсоциологии.Александер в своих трудах немало места уделил именно со-вместнойинтерпретации исторических и культурных феноменов. В частности, онрассматривал, каким образом Холокост лишился своей уникальности как81событие и превратился в меру зла для событий, которые происходили посленего и которые не имели к нему никакого отношения. Александербезапелляционно заявляет: «Использование Холокоста как меры зла события,не имеющего к нему отношение, это не более, но и не менее, чем применениемогущественной соединяющей метафоры для того, чтобы разобраться всоциальнойжизни»111,«социологическихпричемсложностей,такоележащихиспользованиевосновене<…>отражаеткультурно-нравственных процессов»112.В самом деле, проще заявить, что время идет по спирали, и новыесобытия уже когда-то были, чем пытаться осмыслить их заново.
Впрочем,подход по наделению события характеристиками добра и зла за счет ужесвершившихся исторических фактов может не просто привести к упрощениюреальности, но и повлечь за собой более серьезные последствия.Так, например, большой резонанс вызвала история, произошедшая вКронштадте в 2015 году. Пожилая женщина, пережившая блокадуЛенинграда, не оплатила несколько пачек масла и была задержанасотрудниками магазина, которые вызвали милицию.
В итоге женщина,видимо, от полученных переживаний, скончалась. История получилаоднозначную трактовку в СМИ, обвинивших во всем сотрудников магазина,не пожелавших договориться с женщиной и обрекших ее тем самым насмерть. Но никто из представителей СМИ не проверил один факт, которыйпроскользнул в нескольких материалах на волне зарождения шумихи.Сотрудники магазина утверждали, что женщина не в первый раз попадаетсяна краже113, но этот факт в дальнейшем перестал играть роль.
Более того, вчастной беседе один из сотрудников новостного федерального агентствапризнался автору исследования, что в их редакции знали о версиисотрудников магазина и не стали ее проверять, чтобы не вызыватьдополнительного резонанса.111Александер Д. Смыслы социальной жизни: культурсоциология / пер.
с англ. М., 2013. С. 231.Там же.113Смерть за пачку масла // Фонтанка.ру. URL: http://www.fontanka.ru/2015/02/04/171/11282И сотрудники редакции федерального новостного агентства, и другиежурналисты, прознавшие про этот факт, но продолжавшие упоминатьсуммарную прибыль сети «Магнит» и выдавать заголовки в духе «Смерть запачку масла»114 стали заложниками весьма щекотливой нравственнойситуации. Заключается она в том, что погибшая женщина была, ко всемупрочему, блокадницей – то есть, относилась к категории людей, к которым вПетербурге и России в полной мере справедливо установилось трепетное иуважительное отношение.
Однако, как мы видим на примере даннойситуации, никто не стал разбираться в ситуации полностью: со-гласиевылилось в шумиху, механизм со-интерпретаций сработал в удивительнойстепени синхронно.Схожесть блокады Ленинграда с Холокостом и в том, что онирассматриваются в качестве безусловного зла, и в том, что они в дальнейшеммогут оказать влияние на интерпретацию событий, с ними никак несвязанных. Женщина с маслом была блокадницей, о чем регулярнонапоминали СМИ и о чем сообщилось даже в официальном заявленииСледственногокомитета:«Предстоит установить, насколькозаконнодействовали сотрудники магазина.
Были ли у них основания заподозритьженщину, пережившую блокаду Ленинграда (курсив наш. – С.К.), в кражетрех пачек масла и вызвать полицейских»115. С появлением данногозаявления стало в полной мере возможно утверждать, что некоторыетриггеры, которые на первый взгляд не кажутся политическими, могутоказывать влияние на органы власти.Пережить блокаду Ленинграда – означает пережить несомненное зло,это не вызывает сомнений.
Однако почему СМИ с такой настойчивостьюупоминали о том, что умершая женщина пережила блокаду? Мыпросмотрели 20 материалов, вышедших в СМИ разного уровня – отрегиональных до федеральных – в разное время после смерти женщины. И во114Там же.Видеозапись из «Магнита» показала не «кражу», а «причинение смерти» // Фонтанка.ру. URL:http://www.fontanka.ru/2015/02/05/106/11583всех материалах она упоминалась именно как блокадница.Ситуация в высшей степени сложная, но Александер помогаетразобраться в ней.
Если мы применим его теорию по отношению ксложившейсястановятсяситуации,тонравственнымипоймем,чтоуниверсалиямиисторическиеврезультатеуниверсалиинекоторыхпроцессов: в частности, рутинизации, институализации и закрепленииколлективного чувства с помощью различных мемориалов116.Блокадники – это победители, которые пережили абсолютное зло. Мы,безусловно, согласны с этим тезисом.
Однако в данном случае блокаданастойчиво соотносилась с событием, с ней не связанным, – причемсоотносилась не только журналистами, которым, кажется, эмоциональностьсвойственна, но и представителями Следственного комитета. Почему такоесоотнесение стало возможным?На наш взгляд, описанная ситуация является типичным элементом,который может принять множество значений (мы, все же, допускаем, чтокто-то мог встать на позицию, высказанную сотрудниками магазина). Еговнедрение в дискурс связывается со следующими процессами:–соотнесение с общими иерархиями. Разумеется, первыми темуподхватили СМИ из Петербурга – города, где память о блокаде по понятнымпричинам наиболее сильна;–соотнесение с ценностными иерархиями.
Блокада – мощныйтриггер, поскольку за ним стоит широкий исторический контекст, трагедиягорода и трагедия народа в целом;–со-интерпретация. Средства массовой информации, проявившиепоразительное единодушие, передали его аудитории за счет трансляциитриггера «блокады», а также некоторых других приемов (например,упоминание об огромных выручках сети магазинов «Магнит);–со-гласие. В данном случае можно говорить даже о согласии врамках со-гласия. Хор осуждающих «Магнит» голосов обрел стройность;116Александер Д. Указ.
соч. С. 234-236.84–шумиха как следствие когнитивной работы сообществ. Историявошла в Интернет, была в нем со-интерпретирована, растиражирована ивышла в оффлайн уже в виде «шумной» истории.Остановимся на механизме интерпретации триггеров. На наш взгляд, вданном случае один ценностно-политический дискурс подавил другой, врезультате противоположные мнения в СМИ не появились, а в сообществахосуждались.
Эти дискурсы можно назвать сакральным и профанным.Категории сакральности и профанности разбирались не только ужеупомянутым нами Д. Александером, но и рядом других социологов ирелигиоведов. Ключевым в понимании сакральности для большинства из нихявляется не столько обращение к иррациональностям, сколько антагонизм поотношению к профанности.
Иными словами, сакральное противопоставляетсебяпрофанномуза«мировоззренческойкоторымставитсчетобретениякатегорией,объектвобозначающаяположениеценности»117.непреходящейпротивопоставляетсявысшейУ«техническойзначимости,свойство,исключительнойАлександерарациональности»118,являясьобладаниезначимости,сакральностьведущейкрасколдовыванию мира.Самымжелюбопытным,нанашвзгляд,являетсяописаниесакрального, которое некогда дал Эмиль Дюркгейм. Он утверждал, что«священное и светское всегда и везде воспринимались человеческим умомкак два отдельных рода, как два мира, между которыми нет ничегообщего»119.
Именно поэтому при описании случая с блокадницей двепротивоположные стороны не смогли бы добиться согласия – у них ненашлось бы для установления согласия общих точек.Несмотря на данное определение, Дюркгейм подчеркивает социальнуюприродусакрального:«Сакральное117всущностисвоейсоциально:Забияко А. П. Новая философская энциклопедия // URL: http://iph.ras.ru/elib/2625.htmlАлександер Д.
Указ. соч. С. 473.119Дюркгейм Э. Элементарные формы религиозной жизни. Тотемическая система в Австралии // Мистика.Религия. Наука. Классики мирового религиоведения. Антология / пер с фр., под ред. А. Н. Красникова. М.,1998. С. 218.11885общественные группы придают своим высшим социальным и моральнымпобуждениям облик священных образов, символов, добиваясь тем самым отиндивида категорического подчинения коллективным требованиям»120.Политика в данном случае символизируется, становится не толькодеятельностью, но набором образов.Поразительнымобразомпредвосхитилсообществасихсо-интерпретацией и сакрализацией племянник Дюркгейма Марсель Мосс. Онотмечает, что и магическое, и религиозное – по сути, всего лишьсакрализация авангардно выхваченных социальных конструктов: «Магия, каки религия, – это игра "ценностных суждений", то есть выразительныхафоризмов,приписывающихразличныекачестваразнымобъектам,входящим в эту систему.
Однако эти ценностные суждения, определяющиезначимость объектов, являются не результатом действий отдельных духов, авыражением социальных чувств, сформированных то необходимым иуниверсальным, то случайным образом, относительно вещей, избранных побольшей мере произвольно: растений и животных, профессий, полов,небесныхсветил,метеоров,элементов,физическихявлений,видаландшафта, материалов и т. д. Понятие маны, как и понятие священного, вконечном счете, оказывается лишь чем-то вроде категории коллективногоразума, который лежит в основе ценностных суждений, определяющихзначимостьобъектов,разума,которыйнавязываетопределеннуюклассификацию вещей, разделяя одни, объединяя другие, устанавливает путивоздействия или пределы изоляции»121.Итак, мы вывели следующие черты сакрального:–оно устанавливает исключительности – то есть, те категории,которые должны интерпретироваться однозначно.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
