Автореферат (1146180), страница 4
Текст из файла (страница 4)
Содержание работы нашло отражение в рядепубликаций, четыре из которых — в журналах, рекомендованных ВАК.II. СТРУКТУРА И ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИДиссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованныхисточников и литературы и двух приложений.Во введении обоснована актуальность темы, определены объект, предмет,хронологические рамки, сформулированы цели и задачи, методологическая основа, оцененынаучная новизна и практическая значимость исследования, а также положения, выносимыена защиту. В силу специфики и многогранности темы исследования, историография вопросаи источниковая база были выделены в отдельную главу.В первой главе «Научные основы изучения проблемы» даны анализ ихарактеристика научной литературы и источников, которые были использованы принаписании работы.В первом параграфе «Историография» были сформулированы принципы отборанаучной литературы и в целях анализа сделана разбивка рассматриваемой научнойлитературы на два блока.
В рамках первого блока были представлены наиболее важныеисследования по русско-японской войне и другим касающимся темы вопросам, где имягенерала А. Н. Куропаткина упоминалось в связи с государственными делами и военнымисобытиями на Дальнем Востоке накануне и в период русско-японской войны, ипроанализированы основы и тенденции формирования образа его личности, а такжепреобладающие стереотипы в оценке его деятельности. В рамках второго блока былирассмотреныпубликациииисследования,посвященныенепосредственноА. Н. Куропаткину. Акцент был также сделан на систематизации имеющегося материала потеме.В качестве вступления была рассмотрен вопрос исторической памяти имемориальных исследований в целом (Л.
П. Репина, Л. Н. Мазур, В. П. Булдаков,Е. А. Ростовцев, Д. А. Сосницкий и др.) и непосредственно в связи с русско-японскойвойной (Е. С. Сенявская, К. Ф. Шацилло, Л. А. Шацилло, Э. А. Воробьёва, А. В. Николенко,Т. В. Лямасова, Е. А. Гладкая, Т. М. Кудрявцева, Н. Ю. Николаев, Н. А. Антипин и др.).Отмечалось, что специального внимания к трансформации исторической памяти по ряду11связанных с русско-японской кампанией вопросов, в которых деятельностьА. Н. Куропаткина была одной из ключевых, все еще было уделено недостаточно.Особенность процесса трансформации памяти и оценки событий и действующих лицрассматриваемого периода заключалась в том, что на них в большой степени повлиялареакция российского общества на потерю русского флота и последовавшие затемглобальные события XX в., которые в значительной степени обусловили сложившиесястереотипы, в частности, о бездарности командования и перекладывании ответственности наконкретные лица, о недостаточной работе военного министра по подготовке к войне иневнимании ко всей сложности положения, отсутствии или ущербности военных планов, атакже закономерности поражения в войне и занижении роли сухопутных сил, при этомвзгляды, позиция и государственная и военная деятельность командующего Маньчжурскойармией А.
Н. Куропаткина оставались на втором плане или замалчивались и не подвергалисьв должной мере научному анализу.В силу вышеизложенного был рассмотрен целый ряд вопросов, как то:историографиярусско-японскойвойны(В. В. Лучинин,Л. Г. Бескровный,П. А. Зайончковский, Д. Б. Павлов, И. В. Деревянко, И. Н. Кравцев, И. В. Лукоянов,Н. А. Антипин, А. В. Николенко и др.), военная история кампании (внимание было уделенопреимущественно действиям на суше) и русской армии (А. А.
Строков, А. А. Свечин,А. Е. Снесарев, Н. А. Левицкий, А. А. Керсновский, П. А. Зайончковский, И. И. Васильев,А. И. Уткин, А. А. Зданович, А. Г. Кавтарадзе, А. В. Шишов, В В. Глушков, А. А. Шаравин,О. Р. Айрапетов, Е. Ю. Сергеев, В. В. Петренко, С. А. Кочуков и др.), история военноморского флота (Н. Л. Кладо, М. А. Петров, А. И. Сорокин, В. Ю. Грибовский, Д. В. Лихареви др.), дипломатические отношения, в частности, в периоды до начала военных действий иподписания Портсмутского мира (Б. Н. Демчинский, Б. Б. Глинский, Б. А. Романов,А.
Л. Гальперин, А. Л. Нарочницкий, В. А. Золотарёв, Ю. Ф. Соколов, А. В. Игнатьев,И. С. Рыбаченок, И. В. Лукоянов, М. Е. Малевинская и др.), экономика (И. Ф. Гиндин,С. Д. Мартынов и др.), геополитика (А. В. Ремнев, А. Ю. Плотников и др.), государственноеустройство (С. С. Ольденбург, П. А. Зайончковский, Р. Ш. Ганелин, Б. В. Ананьич,А. В. Ремнев, В. П.
Казанцев, Я. Л. Салогуб и др.), русско-китайские, русско-японские ирусско-корейские отношения, а также отношения между Россией и США (П. Н. Краснов,И. М. Попов, А. В. Лукин, Б. А. Романов, Л. Н. Кутаков, А. А. Кошкин, Ю. С. Пестушко,А. В. Игнатьев, И.
В. Лукоянов, В. И. Журавлева) и другие вопросы, сопряженные сдеятельностью А. Н. Куропаткина, то есть тематики, имеющие собственную историюисследования.При анализе обращало на себя внимание большое количество публикаций, в которыхна генерала делались ссылки или давались отдельные характеристики, при этом информацияо нем большей частью дублировалась без должного научного интереса и внимания к егодеятельности.Были также рассмотрены хорошо известные и имеющие солидное описание висториографии работы послевоенного периода, подвергшие русскую армию и еекомандованиеразгромнойкритике(Л.
Н. Соболев,Э. Теттау,В. А. Апушкин,В. Ф. Новицкий, Д. П. Парский и др.). Анализ показал, что работа «Куропаткин и егопомощники» немецкого корреспондента майора барона фон Теттау (СПб., 1913–1914),приписанного к российской армии, выделялась своей наиболее «негативной» ролью висториографии и не вполне обоснованной критикой военных планов кампании. Менееизвестен ответ барону генерала Н. А. Ухач-Огоровича (Умань, 1916), начальника управленияразведки и управления транспорта 1-й Маньчжурской армии, в котором он опровергал илиснимал многие обвинения в адрес командования.
Современные исследователи, в частностиИ. В. Деревянко, стали обращать внимание, что в этих публикациях часто не беспристрастнозвучала «уничтожающая критика» и наметилась тенденция, перешедшая в дальнейшем висториографию, переложить ответственность за неудачный исход войны наА. Н. Куропаткина.12Частично поддержанию старых стереотипов на современном этапе способствовалопереиздание ряда послевоенных публикаций Е. И.
Мартынова (1991), В. А. Апушкина(2005), М. В. Грулева (2007), А. И. Любинского (2012), Ф. П. Рёрберга (2015) и др.,содержащих, наряду с важной информацией, преимущественно необоснованную критику вадрес генерала. За резкой критикой в адрес А. Н. Куропаткина, при более близкомрассмотрении, часто стояли задетое самолюбие или личные счеты (Л. Н. Соболев,К. К. Случевский, М. В. Грулев, Ф.
П. Рёрберг), расхождения во взглядах, принадлежность кдругому идейному лагерю или родственные связи (М. И. Драгомиров, С. К. Гершельман,Ф. К. Гершельман, Е. И. Алексеев, О.-Ф. Гриппенберг, А. В. Каульбарс, Н. П. Линевич,А. Ф. Редигер и др.).В послевоенной историографии, относящейся к А. Н. Куропаткину, наблюдалсяуклон в сторону воспоминаний младших по званию офицеров, однако при анализевоспоминаний, например, генерала В.
А. Сухомлинова (Берлин, 1924), главы XVIII«Состояние армии в 1905–1908 гг.», в которой шла речь о М. И. Драгомирове, о его ролиосенью 1904 г. и о смене А. Н. Куропаткина после Мукденского сражения, а также оценкеСовета государственной обороны (СГО), при сопоставлении их с архивными документаминаблюдался ряд неточностей, и пафос повествования был очевиден. В целом можно сказать,что у этих авторов превалировали характерные для поствоенного периода общие оценкигенерала и его деятельности, а также отмечалась противоречивость во взглядах и оценкахсамих обстоятельств и ситуаций, в которых ему приходилось действовать.Отдельно стоит выделить работы П.
Н. Симанского, который, вопреки другим членамкомиссии, например Ф. П. Рёрбергу, «пострадавшему за жесткую критику действийА. Н. Куропаткина», положительно оценивал личность генерала и фактологическуюценность его дневников.Как упоминалось выше, труды военных корреспондентов еще более усугубилипроблему «искажения» восприятия и памяти событий той поры и исторического образагенерала. В последнее время появились исследовательские работы, в том числе и зарубежом, показывающие несостоятельность ряда созданных ими стереотипов в связи срусско-японской войной.Из государственных деятелей критическим настроем своих публикаций выделялсяС.
Ю. Витте, на воспоминаниях и свидетельствах которого, как более известных, взначительной степени основывается критика А. Н. Куропаткина. Ряд исследователей,ссылаясь на него, не учитывали тот факт, что деятельность С. Ю. Витте в качествемемуариста была ярко освещена и подверглась критическому анализу впоследствииотечественными историками (Б.
А. Романов, Р. Ш. Ганелин, Б. В. Ананьич, И. В. Лукоянови др.).В последующий период следует остановиться на часто цитируемой работеА. И. Сорокина «Оборона Порт-Артура» (М., 1952), в которой автор также неоднократноупоминал имя генерала и возлагал на него вину за судьбу Порт-Артура, что стало традициейв видении тех событий в советское время. Показательно, что многие работы опирались вбольшой степени на сравнительно узкий спектр повторяющейся из публикации впубликацию библиографии, образуя замкнутый круг; при этом документам, свидетельствам,записям и дневникам самого генерала практически не придавалось должного значения —считалось, как правило, что они написаны в целях самооправдания.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
