Автореферат (1146180), страница 10
Текст из файла (страница 10)
Н. Куропаткин принимал активное участие, — это дискуссия по поводу соотношенияморского и сухопутного начал в дальнейшем развитии ее вооруженных сил. Ознакомившисьс дополнительной судостроительной программой для Дальнего Востока, военный министрпри любой возможности отстаивал свою позицию, которая основывалась на выводах,изложенных им в отчете 1900 г., и заключалась в том, что Россия историческипреимущественно «сухопутная» держава, чья главная сила — сухопутные войска.Генерал А. Н. Куропаткин, подводя итоги кампании, признавал, что главнойпричиной боевой неготовности следовало признать «недостаточность отпусков от казны»,которая явилась результатом: «а) огромного увеличения отпусков на военный флот;б) производства огромных отпусков на предприятия по Дальнему Востоку, которыми ведалминистр финансов; в) неправильной системы исчисления ожидаемых доходов»14.При большом количестве неудовлетворенных в финансовом отношении требованийвоенного ведомства его представители, в отличие от представителей министерствафинансов, были убежденными противниками активной политики на Дальнем Востоке, атакже в Афганистане и Персии.Анализ показал: А.
Н. Куропаткин, считая, что Россия не была готова к ведениюбоевых действий, особенно на двух фронтах — западном и восточном, — предпринималмеры, которые основывались на новейших подходах и разработках того времени в областивоенно-стратегического, статистического и геополитического анализа с учетомвозможностей русской армии и которые представлялись наиболее обоснованными всложившихся условиях. А. Н. Куропаткин отстаивал принцип достаточности вфинансировании военного ведомства и занимался разработкой планов ведения кампании вМаньчжурии, предупреждая об опасности и понимая тяжелые последствия военногостолкновения для региона и страны в целом.14Куропаткин А.
Н. Русско-японская война 1904–1905 : Итоги войны. СПб., 2002. С. 503.26Глава 3 «Военная деятельность генерала А. Н. Куропаткина в период русскояпонской войны» состоит из трех разделов, в которых рассмотрены обстоятельства иличное руководство генерала А. Н. Куропаткина Маньчжурской армией преимущественно впервый период кампании, а именно - условия назначения генерала А. Н.
Куропаткина иадмирала Е. И. Алексеева и их взаимоотношения и направления деятельности; ходразработки планов кампании и создавшаяся двойственность в командовании армией наместе, а также последствия этого «двоевластия»; взгляды главнокомандующегоЕ. И. Алексеева и командующего А. Н. Куропаткина на положение укрепленного районаПорт-Артур, на роль флота и Маньчжурской армии и на образование трех армий наканунеМукденского сражения, а также в отдельном параграфе был рассмотрен вопрос об оценкестратегии в русско-японскую войну и позиция генерала А.
Н. Куропаткина в отношенииподписания мирного договора в Портсмуте. В данном исследовании основные военныесражения кампании непосредственному анализу не подвергались.В первом параграфе «Во главе Маньчжурской армии и обороны ДальнегоВостока» были вкратце рассмотрены условия назначения А. Н. Куропаткина командующимМаньчжурской армией и создавшееся «двоевластие» в высшем командовании и егопоследствия.
Принимая должность, генерал добровольно переходил в подчинениеглавнокомандующего адмирала Е. И. Алексеева.Одно из наиболее распространенных обвинений в адрес А. Н. Куропаткина — это то,что он не в полной мере предпринял ожидаемые от него главнокомандующим адмираломЕ. И.
Алексеевым действия для «выручки» укрепленного района Порт-Артур.Анализ показал, что генерал изначально признавал важность Порт-Артура, авпоследствии — идти ему на помощь, о чем свидетельствуют, в частности, его депеша изЛяояна за № 714 от 26 мая 1904 г.15 и другие более поздние делопроизводственныедокументы. В них генерал выдвигал обвинения адмиралу Е. И. Алексееву внепоследовательности в планировании, что привело, по его мнению, к создавшемусяположению в укрепленном районе Порт-Артур. А.
Н. Куропаткин признавал, что положениеПорт-Артура стало тревожным и крепости требовалась действительная «выручка»Маньчжурской армией, но, по его мнению, высказанному в мае 1904 г., главной причинойтревоги была «потеря веры начальствующих лиц в неприступность Порт-Артура,защищаемого многочисленным и обильно снабженным продовольствием, патронами иснарядами гарнизона», и нервозное отношение генерала А. М. Стесселя, сквозившее в егодокладах.Причины, по которым генерал считал, что армия не могла идти немедленно напомощь Порт-Артуру, заключались в том, что для его освобождения требовалосьпродвинуться от района сосредоточения на более чем 300 верст, а главное, требовалось взятьЦзин-чжоускую позицию, защищаемую не только японскими сухопутными войсками, но ифлотом, для чего было необходимо энергичное содействие осадной артиллерии. Движение кПорт-Артуру, растягивая расположение Маньчжурской армии по линии железной дороги до300 верст, при наличии на фланге армии Куроки численностью не менее 70–90 тысяч,представляло большие трудности и опасность и должно было быть надежно обеспеченооставлением сильного заслона против армии Куроки с резервами в Ляояне и Хайчене.Генерал считал, что «если Порт-Артур будет держаться сообразно с силою своего гарнизонаи запасами, а главное сообразно с историческою доблестью русских войск, — то всетрудности, каких бы то жертв ни потребовало, будут преодолены и мы выручим славныйгарнизон его»16.
Он также указывал на несоответствие поступавших ему указанийглавнокомандующего и военного министра.1516РГА ВМФ. Ф. 32. Оп. 1. Д. 239. Л. 26–32.Там же. Л. 31 об., 32.27Оценив риск ожидаемых от него действий, командующий опасался, что еслиМаньчжурская армия была бы атакована армией Куроки, то могло произойти решительноестолкновение, при котором русские войска, с выделением войск к Порт-Артуру, моглиоказаться «не обладающими достаточными силами для обеспечения за собой успеха», аглавное — допустить прорыв неприятеля к железнодорожной магистрали.Генерал также предвидел возможность движения значительных японо-китайских силправым берегом Ляохе и готовился также к возможному отступлению из еще слабоукрепленного Ляоянского района, для чего шла подготовка позиций у Мукдена и Телина.Важно подчеркнуть, что в штабе Маньчжурской армии разрабатывались планы какдвижения против армии Куроки, так и наступления к Порт-Артуру.Рассматривая возможные варианты действий, генерал всегда признавал опаснымвыдвижение еще слабых сил на Ялу, поэтому он «неоднократно предписывал не ввязыватьсяв бой с превосходными силами противника», а отходить постепенно назад наподготовленные позиции, принимая все меры к тому, чтобы войска не потерпели отдельныхпоражений.
По мнению А. Н. Куропаткина, Маньчжурская армия не могла производитьникаких активных действий в течение апреля, поскольку не было определено, куда японцынаправляли свои девять полевых дивизий.Во втором параграфе «Совещание 28 февраля 1905 года» были рассмотреныоценки, данные А. Н. Куропаткину как полководцу участниками военного совещания,которое состоялось в Царском Селе после сдачи крепости Порт-Артур и получения известийо результатах боев под Мукденом, и было посвящено обсуждению положения дел на театревоенных действий, призыву 400 тысяч запасных и вопросов о перспективах войны дляРоссии.
Также, в силу важности принятого единогласно мнения, было рассмотрено значениеСовета государственной обороны. Хотя перестройка системы управления и организацииармии с учетом накопленного опыта была необходима, показательно, что она былапредпринята в критический момент военных операций, а СГО предполагался не толькосовещательным, но и руководящим и контролирующим органом. В результате военныйминистр и председатель Военного совета генерал В. В. Сахаров, следуя своимпредшественникам на посту, выступил 4 июня 1905 г. против идей великого князя НиколаяНиколаевича и был отстранен от дел. Таким образом, намечалось новое промежуточноезвено между верховной государственной властью и военным и морским ведомствами, апредседатель СГО наделялся самой большой властью в государстве после императора.
Какотмечалось, процесс перестройки в предвоенный и военный периоды шел постоянно изатрагивал самые основы государственной и военной системы, причем в принятии решенийчасто участвовали лица, далекие от целостного видения экономического и военностратегического положения или мало знакомые с современными методами ведения войны,со спецификой театра военных действий, а также характером и моральной стойкостьюпротивника. Следующим шагом в реорганизации управления армией явилось решение осоздании Генерального штаба, организационно не входящего в состав военногоминистерства и самостоятельно разрабатывающего оперативно-стратегические планы, надчем генерал А.
Н. Куропаткин работал и о чем писал еще в 1903 г., опираясь на разработкигенерала Н. Н. Обручева и предупреждая, что от военного министра не должно было быть«никаких секретов».В результате этих преобразований в военное время получалось, что нить, связующаятеатр военных действий на Дальнем Востоке с центром, в любой момент могла прерваться, аструктуры управления армией — распасться, не прояви армия и ее верховное командованиевыдержку, мужество и чувство долга.
СГО также ратовал за заключение мира, в связи с чемкомандующий А. Н. Куропаткин, наблюдая за реформами, предупреждал противпреждевременного заключения мира.Таким образом, в военное время в Санкт-Петербурге, с одной стороны, действовали«общественное мнение» и пацифистские настроения, включая мирные инициативыС. Ю. Витте (в том числе его письмо, оставленное без ответа императора, от 28 февраля281905 г.), а с другой — начались реформы во главе с великим князем Николем Николаевичем,в то время как на расстоянии 10 000 верст от Санкт-Петербурга в тяжелых условиях шлибои. С вступлением в должность нового военного министра генерала А.
Ф. Редигера, армиялишилась еще одной своей опоры. Характерно, что, оценивая ситуацию, сложившуюся кначалу 1908 г., А. Ф. Редигер писал: «В настоящее время единое высшее военное управлениераспалось на шесть частей, а считая канцелярию Совета государственной обороны, даже насемь <и> все они были готовы толковать свою автономию в широком смысле»17.Насколько далеки были чиновники в столице от знания дел в армии, можно судить пожурналу военного совещания 28 февраля 1905 г. в Царском Селе, на котором собравшимисядавалась оценка деятельности генерала А. Н. Куропаткина и который показывает, что на28 февраля 1905 г.
речи о назначении генерала Н. П. Линевича главнокомандующим еще небыло. В частности, Н. И. Гродеков ставил весьма важный вопрос о том, что, по всейвероятности, штаб главнокомандующего не удовлетворял требованиям, поскольку даже незнал количество японских войск и признавал, что А. Н. Куропаткину «нести бремяглавнокомандующего было очень тяжело при сложившихся условиях». Он обращалвнимание на то, что у него «нет счастья, а между тем счастье необходимо полководцу», ипризнал, что А. Н.
Куропаткин — «единственный человек, который может привести впорядок в настоящую минуту армию, когда она пришла в полное расстройство»18. Наосновании высказываний собравшихся Николай II заключил, что «лучшим выходом изположения было бы выбрать доверенное лицо», командировать его в армию для того, чтобыузнать о положении дел в армии, ее средствах и о настроении в войсках, а затем со временемназначить это лицо главнокомандующим, при этом речи о мире не было.Из журнала совещания следует, что присутствующим положение дел на ДальнемВостоке представлялось не совсем ясным, как многие и признавали это, а также, чтобудущий СГО во главе с великим князем Николаем Николаевичем приобретал все большиеочертания и весомость.
Как и прозвучало в выступлении великого князя, решениеимператора было изменено уже через день. Наиболее реалистичные оценки и рекомендациибыли даны генералом Н. И. Гродековым и бароном В. Б. Фредериксом. Помимо оценкидеятельности главнокомандующего, а также вопроса о том, следует ли его заменить другимлицом, наметились тенденции к пересмотру военных целей, поиску путей выхода из войныпосредством перемирия из опасения захвата Сахалина, Владивостока и Амура.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
