Диссертация (1145628), страница 50
Текст из файла (страница 50)
Т.1. Возникновение и развитие полиса. М., 1983. С. 61.35См.: Palmer L. The Interpretation of Mycenaen Greek Texts. Oxford, 1969. P. 86, 92, 191.36См.: Dumezil G. Idees Romaines. Paris, 1969.37SHA. Commod, 10, 9: Habuit et hominem pene prominente ultra modum animalium, quem Ononappellabat, sibi carissimum. Quem et ditavit et sacerdotio Herculis rustici praeposuit. – Scriptores HistoriaeAugustae. Vol 1. New York, 1921. P. 290.34215императоров, например, того же Коммода или Гелиогабала (Элагабала), чьивыходки, выглядевшие возмутительными в глазах секуляризированного римскогообщества, находят известное объяснение в контексте восточных культовплодородия38.
С другой стороны, амбивалентность образа осла приводит к тому,что в эпоху поздней древности образ осла начинает соотноситься уже не с царем,а с его ритуальным заместителем, а чем дальше, там больше — с узурпаторомпрестола, ввиду чего ослов начинают использовать в ритуалах наказания лиц,пытавшихся узурпировать верховную власть. Заслуживает внимания, в частности,сообщение Полибия (Polyb., VIII, 23) о расправе над претендентом на престолСелевкидского государства Ахеем, взятым в плен в Сардах и казненным поприказу царя Антиоха III в 214 г.
до н.э. Ахею отрубили пальцы рук и ног иголову, а затем зашили в ослиную шкуру и распяли на кресте.Такимобразом,проделанныйанализ,нанашвзгляд,достаточноубедительно подтверждает высказанную ранее мысль о том, что важнейшейфункцией традиционного государства с древнейших времен выступала функцияподдержания плодородия посредством отправления соответствующих культов. Свышеозначенной функцией была поначалу связана и другая важная функция,принадлежавшаятрадиционномугосударству,аименнообеспечениепринадлежности земельной собственности и защита права собственности наземлю.
Данная функция нашла свое отражение уже в древневосточныхзаконодательных памятниках, среди которых особенно богатый материал дляизучения предоставляет древнеиндийское законодательство39.Так, в Артхашастре (I,13) сказано, что цари «доставляют подданнымбезопасность обладания имуществом»40. Сходными по своему смыслу являются исформулированные в Законах Ману (ЗМ, VII, 2—3) положения об обязанностяхСм.: Черникова Е.М. Заимствования теонимов и деонимов в индоевропейских языках // ВестникЮжно-Уральского государственного университета.
Сер.: Лингвистика. 2008. № 16. С. 10—11;Мостовщикова Е.А. Сакрализация власти в Римской империи и культ солнца // Вестник Ленинградскогогосударственного университета им. А.С. Пушкина. 2009. Т. 2. № 3. С. 190—191.39См. об этом, например: Бонгард-Левин Г. М.
О земельной собственности в Древней Индии //Бонгард-Левин Г. М. Индия. Этнолингвистическая история, политико-социальная структура, письменноенаследие и культура древности. М., 2003.40Цит. по: Артхашастра, или наука о политике / Отв. ред. В.И. Кальянов. М., 1993.38216правителя. Сообразно этому в задачи правителя входили осуществлениеправосудия (ЗМ, VIII, 1, 10), опека над малолетними, умалишенными и вдовами(VIII, 27, 28) и т. п41.
Аналогичные высказывания можно обнаружить и в другихдревнеиндийских источниках, к примеру, в «Баудхаянадхармашастре» (I, 10, 18)где сказано: «Пусть царь защищает своих подданных, получая одну шестую частьв качестве вознаграждения». Тем самым отношения между правителем иподданными переводились в частноправовой план взаимного обязательства.Значительную роль государства в защите имущественных прав на землюподтверждают также Среднеассирийские законы (см.: САЗ I, 8—9) и другиепамятники древневосточного законодательства, однако наиболее наглядноуказанная функция проявляется в античном полисном государстве.Приеереализациивозникалоявноепротиворечие,обусловленноеспецификой данного исторического типа государства, являвшегося, как былопоказано ранее, верховным собственником, политическое господство которогобазировалось на частноправовых основаниях.
Как следствие, традиционноегосударство в первую очередь защищало не столько общественный (публичный),сколько свой собственный интерес, которому зачастую отдавался приоритетперед интересами членов общества. Подобная «коллизия интересов» была чреватаконфликтами, зачастую разрешавшимися насильственным путем, что делалотрадиционныегосударствавесьманестабильными.Остротасоциальныхпротиворечий существенно снижалась в демократических республиках, подобныхДревним Афинам, где интересы государства во многом совпадали с интересамиграждан. Тем не менее, даже здесь полного совпадения достичь не удавалось всилу того, что гражданский коллектив в таких республиках составлялменьшинство по сравнению с не обладавшими гражданскими правами членамиобщества.Так, к примеру, в Аттике накануне Пелопоннесской войны (431 г.
до н.э.),согласно известным подсчетам, восходящим еще к выкладкам Эд. Мейера, наСм. подробнее: Вигасин А. А., Самозванцев А. М. «Артхашастра» (проблемы социальнойструктуры и права). М., 1984; Лелюхин Д. Н. Концепция идеального царства в «Артхашастре» Каутильи// Государство в истории общества (к проблеме критериев государственности). М., 1998.
С. 8—143.41217приблизительно 250 тыс. жителей приходилось около 30 – 40 тыс. граждан42, т.е.только каждый шестой житель обладал всей полнотой гражданских прав.Значительно более острой ситуация была в тех традиционных государствах, вкоторых гражданские права имели только собственники земельных участков,входивших в состав общинного аграрного фонда, как, например, в Спарте. Здесьчисло полноправных граждан в VI – V вв. до н.э. составляло 9000 человек поколичеству созданных в ходе ликурговой реформы земельных наделов (см.: Plut.Lyс., 8)43, при том, что численностью населения Лаконика едва ли уступалаАттике. Со временем число спартанских граждан неуклонно сокращалось по мереперераспределения аграрного фонда и концентрации земли в руках зажиточнойчасти спартиатов.
Так, накануне битвы при Левктрах (371 г. до н.э.) количествополноправных спартанских граждан не превышало 1000 человек, а к середине IIIв. до н.э. оно сократилось до 700 человек44.Резкоесокращениегражданскогоколлективасталопричинойкатастрофического падения политического и военного могущества Спарты, атакже целого ряда других античных полисов, для которых это являлось, какследует из источников, весьма серьезной и практичнски неразрешимойпроблемой.
Даже в Римской республике, территориальный рост которойсопровождался постоянным увеличением численности граждан, населениепровинций в подавляющем большинстве гражданскими правами не обладало.Подобная ситуация сохранялась и в первые годы принципата (конец I в. до н.э.): вчастности, в 14 г. до н.э.
общее количество граждан составляло 4 937 000 чел., изкоторых львиная доля (4 100 900 чел.) приходилась на население Италии 45. Лишьв первые столетия Империи (I – II вв. н.э.) происходит широкое предоставлениеСм.: Ленцман Я.А. Рабство в микенской и гомеровской Греции. М., 1963; История ДревнейГреции / Под ред.
В.И. Кузищина. Изд. 3-е, перераб. и доп. М., 2003. С. 173.43Подробнее о реформах Ликурга см.: Печатнова Л.Г. История Спарты (период архаики иклассики). СПб., 2002. С. 29—64.44См.: История Древней Греции. С. 336.45См.: Ehrenberg V., Jones A. H. M. Documents Illustrating the Reigns of Augustus and Tiberius.Oxford, 1949. P. 40; Машкин Н. А. Принципат Августа: происхождение и социальная сущность. М.; Л.,1949. С. 458; Brunt P.
A. Italian Manpower 225 B. C. – A. D. 14. Oxford, 1971. P. 119; Lo Cascio E. The Sizeof the Roman Population: Beloch and the Meaning of the Augustan Census Figures // Journal of the RomanStudies. 1994. LXXXIV. P. 29.42218гражданских прав провинциалам. Однако поскольку в это время государствоперестает быть, в соответствии со знаменитым определением Цицерона, «общимдостоянием» и превращается в личное имущество принцепса, это увеличениечисла граждан не приводит к совпадению интересов государства с общественныминтересом46.
Сходные проблемы стояли и перед традиционными государствамиСредних веков и раннего Нового времени, и лишь переход от традиционногогосударства к протосовременному, а затем и к современному создал предпосылкидляпреодолениякоренногопротиворечиямеждуобщественнымигосударственным интересами при реализации государством функции решенияобщих дел.Ещеоднаспециально-историческаяфункция,которойобладалотрадиционное государство (в частности, античное полисное государство) состоялав расширении аграрного фонда, принадлежавшего ему на праве верховнойсобственности.Еерешениепризванобылообеспечитьвоспроизводствогражданского коллектива и к тому же не простое воспроизводство, а более илименее устойчивый его прирост, от чего, в свою очередь, зависел рост власти имогущества самого государства. Необходимым условием этого являлосьнаделением новых граждан землей, что могло быть осуществлено лишь за счетаграрного фонда общины, который следовало, поэтому непрерывно восполнять.Указанное обстоятельство придавало особое значение функции защиты ирасширения аграрного фонда, тесно связанной с военной (оборонительной)функцией традиционного государства.
Выступая в качестве носителя прававерховной собственности на землю, традиционное государство тем самыместественным образом приобретало функцию защиты имущества, причем военнаяфункция (функция обороны), как нам представляется, выступала своеобразнымпродолжением последней.Весьма красноречивое свидетельство мы обнаруживаем в биографииПесценния Нигера, где в качестве примера безрассудного поведения узурпатораСм.: Щетинников М.Н.
Император Август и распространение римского гражданства впровинциях // Мнемон. Исследования и публикации по истории античного мира / Под ред. Э.Д.Фролова. Вып. 3. СПб., 2004. С. 304.46219Дидия Юлиана сообщается то, что «он, как говорят, возбудил против [Септимия]Севера судебное дело по поводу императорской власти на основании Аквилиеваинтердикта, чтобы казалось, что он по праву стал государем раньше Севера»47.Данное сообщение выглядит совершенно неправдоподобным, поскольку длясовременного правосознания является абсолютно невообразимой ситуация, прикоторой публичное право защищается с помощью акта, обеспечивающегоимущественные права.
Тем не менее в условиях характерного для традиционногоправопорядкасмешениячастно-ипублично-правовогоначалподобноеискушение могло возникнуть у человека, закомого с правовыми процедурами.Соответственно безрассудство Дидия состояло отнюдь не в том, что он«рассчитывал в споре за власть опереться на акт, имевший силу только в областичастноправовых отношений»48, как полагают комментаторы, а только лишь в том,что пытался юридическими средствами решить спор, который решаем был толькос помощью силы.Разумеется, было бы ошибкою полагать, что традиционное государствоосуществлялозащитутолькоимущественныхотношений.Памятникизаконодательства свидетельствуют, что во всех традиционных обществах защитагосударства распространялась также и на личность.
Однако, поскольку самаличность чаще всего выступала продолжением собственности (ибо четкоеразграничение субъекта и объектов право состоялось лишь в Новое время)49, мерыпо ее защите осуществлялись в рамках реализации рассматриваемой функции. Неслучайно во всех сводах уголовного права — от Законов Хаммурапи до Каролиныпроводитсявесьмаответственностивчеткаядифференциациязависимостиоттяжестисоциального(и,уголовно-правовойкакследствие,имущественного) положения преступника и жертвы50.47SHA. Nig., 2, 6—7: Denique etiam Aquilium centurionem notum caedibus ducum miserat, quasiimperator tantus a centurione posset occidi. Par denique insania fuit, quod cum Severo ex interdicto de imperioegisse fertur, ut iure videretur principatum praevenisse.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
