Диссертация (1145234), страница 52
Текст из файла (страница 52)
См.: Генисаретский О. Культурноантропологичекая перспектива /В сб. Иное: Хрестоматия российского самосознания. М., 1995; ГенисаретскийО., Носов Н., Юдин Б. Концепция человеческого потенциала: исходные соображения //Человек. 1996. №4. С. 522; Проскуровская И.Д. К программе построения педагогики самоопределения /В сб. Введение в педагогикусамоопределения. Томск, 2001. С. 7-13; Человеческий потенциал России: интеллектуальное, социальное,культурное измерение: Сборник научных работ / под ред. Б.Г. Юдина. - М.: Институт человека РАН,2002; Попов А.А., Проскуровская И.Д.
Педагогика самоопределения: контуры системной организации теории /[Электронный ресурс] URL: zadocs. ru / filosofiya/4501 / index.html и другие работы.196антропокосмической парадигмы. Куда она нас приведёт?Этика Константина Эдуардовича Циолковского (1857 – 1935) основана набезусловном примате исключительного права вмешательства человеческого разума в иныевозможные формы жизни, вплоть до решения коренного вопроса: жить или не жить той илииной форме жизни. Безудержный активизм и своецентризм человеческого разума являетсятой основополагающей идеей, на которой разворачивается драма «научной этики».Человеческий разум превращается в активную космическую силу, берущую на себяисключительное право вмешательства в жизненные процессы вселенной. Имеет ли правочеловек регулировать космическую жизнь? Противоречит ли это современным правиламэкологии? Насколько человек сам осуществляет свою собственную жизнь? Каковы меры играницы такого самоосуществления? Эти и многие другие вопросы возникают признакомстве с размышлениями, статьями, публицистикой К.Э.
Циолковского, в которых«основатель отечественной космонавтики» предстает новыми, порой неожиданнымигранями.Большое удивление внушают воспоминания самого Циолковского, по человеческиискренние, прямые и одновременно свидетельствующие о большом мужестве и воле этогострастногоувлекающегосявлюбчивогочеловека.Некоторыеместавоспоминанийнапоминают книгу великого гуманиста, давшего миру пример ненасильственногогражданского неповиновения М.К. Ганди «Моя жизнь», в которой великий Махатмапризнается в том, о чем любой простой человек стесняется даже помыслить. Так и генияракетостроения непрерывно тянуло к представительницам прекрасного пола: «Меня тянуло кженщинам, я непрерывно влюблялся, что не мешало мне сохранить не загрязненное, незапятнанное ни малейшим пятнышком наружное целомудрие».
1 В работе «Штрихиавтобиографии», размышляя над проблемой почему нет хороших автобиографий,Циолковский сурово констатирует: «Каждый человек довольно гадок, и стыдно о себе писатьвсю правду. Так, правдивый Толстой начал писать свою биографию и остановился на 4летнем возрасте».2Размышляянадоснованиямисвоейфилософии,К.Э.Циолковскийписал:«Основанием моей естественной философии было полное отречение от рутины и познаниеВселенной, какое дает современная наука. Наука будущего, конечно, опередит наукунастоящего, но пока и современная наука наиболее почтенный и даже единственныйисточник философии. Наука, наблюдение, опыт и математика были основой моейфилософии.
Все предвзятые идеи и учения были выброшены из моего сознания, и я начал все12Циолковский К.Э. Гений среди людей / Сост. Л.В.Голованова, Е.А.Тимошенковой. – М.: Мысль, 2002. – С. 57.Там же. – С. 53.197снова – с естественных наук и математики. Единая вселенская наука о веществе или материибыла базисом моих философских мыслей. Астрономия, разумеется, играла первенствующуюроль, так как давала широкий кругозор. Не одни земные явления были материалом длявыводов, но и космические: все эти бесчисленные солнца и планеты».1Глубокая уверенность в правоте науки уживалась у Циолковского с верой вводительство высших непознанных сил.
В автобиографическом очерке «Фатум, судьба, рок»Циолковский признается: «Придавал огромное значение Христу, хотя никогда не причислялего к сану богов. Я видел и в своей жизни судьбу, руководство высших сил. С чистоматериальным взглядом на вещи мешалось что-то таинственное, вера в какие-тонепостижимые силы, связанные с Христом и Первопричиной. Я жаждал этоготаинственного. Мне казалось, что оно меня может удержать от отчаяния и дать энергию».2Небеса отозвались на этот зов, на эту духовную жажду удивительным небесным знамением:Циолковский увидел в небе облако в виде очень правильного четырехконечного креста иоблако в виде человека, загаданные им ранее. Это невиданное никем и запоминающеесяявление повлияло на всю последующую жизнь и мироощущение мыслителя, вдохновляя егои вселяя убеждение в неполноту науки: «Это странное явление в связи с моимипредыдущими мыслями и настроениями имело громадное влияние на всю моюпоследующую жизнь: я всегда помнил, что есть что-то неразгаданное, что Галилейскийучитель и сейчас живет и имеет значение и оказывает влияние до сих пор.
Это придавалоинтерес тяжелой жизни, бодрило. Я говорил себе, что еще не все потеряно, есть что-то, чтоможет поддержать, спасти. Несмотря на то что я был проникнут современными мневзглядами, чистым научным духом, материализмом, во мне одновременно уживалось исмутно шевелилось еще что-то непонятное. Это было сознание неполноты науки,возможность ошибки и человеческой ограниченности, весьма далекой от истинногоположения вещей. Она осталась и теперь и даже растет с годами».3Этика как время-удержание.
Валериан Николаевич Муравьев (1855-1932), один изсамых дерзновенных космистов, желающих побороть время, по вопросам религии стоит навесьма консервативных позициях. Мыслитель оставил нам «петербургский текст» в прямомсмысле этого слова, − рождённый во время прогулок в белую петербургскую ночь. Находясьв полемике с идеей Д.С. Мережковского о «двух Россиях», Муравьёв выбирает одну, хотя и«неведомую» Россию.4 И эту дорогую ему Россию невозможно усмотреть без религии:Там же.
– С. 51.Там же. – С. 58.3Там же. – С. 59.4Муравьёв В.Н. Овладение временем. Избранные философские и публицистические произведения. – М.:РОССПЭН, 1998. – С.26-27.12198«Религия так же как народ, её носитель, всегда зависит от своего вчерашнего дня. Онадолжна опираться на своё оправданное многовековым бытием прошлое.
Желать же итребовать в этой области ломки и разрушения того, что уже потому свято, что оно жило иживёт, − странное заблуждение, свойственное одним только извращённым отвлеченноймыслью рассудкам».1 Стремясь взять от былой России её мудрость и любовь, Муравьёввидит два пути в духовной жизни: индивидуализм, выражающийся «в стремлении кбезбожному сверхчеловечеству» и «углубление человека в свой личный подвижническийрелигиозный опыт».2Мыслитель, вздумавший управлять самим временем, свято верил и чтил Святую Русь:«Святая Русь не легенда и не метафора. Она в самом деле была.
Не в том сладко-сказочномоблике, какой рисуют художники и поэты, но в виде живого целого, полного своеобразнойкрасоты, звуков и образов, и во всяком случае великой жизненности». 3 Заглядывая впрошлое, Муравьёв видит в древней Руси небывалую цельность духа, отсутствиераздвоенности между мыслью и действием. Его размышления о духовном прошлом России,становятся гимном православию: «Корни древнерусского действия и всего миросозерцания,его обусловившего, − в православии.
Внутренняя сущность православия – в егосамодовлеющей полноте. Католичество – твёрдая скала, поддерживающая человека извне.Православие − мягкая волна, пронизывающая его и вместе с тем окружающая со всех сторон.Католичество всё режет, православие всё проникает. Дух православия есть духвсеобъемлющий».4В самом известном и дерзком своем труде «Овладение временем как основная задачаорганизации труда» В.Н. Муравьёв ищет общефилософский подход, метод к решениюпроблемы управления временем и находит его в понимании движения как синтетическоговыражения множественности: «Ключ к преодолению времени, таким образом, лежит вспособности нашей управлять множественностью вещей».5Проблема времени и его безудержной власти никого не оставляет равнодушными – нистарца, ни юношу, то подавляя человеческую волю ввиду «бренности» затраченных усилий,то заставляя сильнее биться сердце в преддверии совершаемого долга или вдохновляясьрадостью.
Способность помыслить безудержное течение времени, так страстно ускоряющеесвой ход (бег?) начиная не то, чтобы со второй половины, но со второй трети человеческойжизни – попытка дерзновенная, но в истории культуры случающаяся повсеместно. Вопрос оУказ. соч. − С. 27.Указ. соч. – С.44.3Указ. соч.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
