Диссертация (1145210), страница 58
Текст из файла (страница 58)
Те малочисленные народы,которые пришли на эти земли, имели гораздо более низкоорганизованнуюродоплеменную ментальность. Они не могли существенно упростить строениепрежнего римского коллективного сознания до своего уровня, напротив, импришлось адаптировать свою ментальность к новой среде, новым условиям284существования и к новым соседям. То есть пришедшие варварские племенадолжны были научиться понимать и использовать в своих созидательных целяхвсю ту закодированную в различных материальных формах информацию, которуюим оставили после себя римляне, их коллективное сознание.Так в Европе начался процесс зарождения нового коллективного сознания,которое со временем охватило весь континент, а его базовой идеей стала новая длявсех этих племён и народов религия – христианство.
Сегодня этот процесс принятосвязывать с так называемой христианизацией варварских народов.Христианизацию варварских племён можно условно разделить на два этапа:крещение, зачастую насильственное, проходившее в период со II по IХ век иевангелизация.Строго говоря, всё должно быть наоборот, как это происходит с верующимчеловеком - обряд крещения должен завершать процесс приобщения кхристианской вере и постижения учения, т.е. следовать за евангелизацией.Поэтому, конечно, переход варваров в новую веру, обозначенный только массовымкрещением,былвсущественнойстепениформальным,причёмсновообращёнными не очень-то церемонились. Поэтому неудивительно, чтонеофиты из числа варваров сохраняли прежние языческие обычаи и принималиХриста в свой языческий Пантеон как ещё одного бога в ряду многих.
Понятно, чтоновая вера, принятая в таком виде, практически никак не отражалась на измененииих ментальности.Так, Роллон, вождь викингов, принявший крещение и ставший герцогомнорманнов, будучи на смертном одре, конечно, надеялся попасть в христианскийрай, но не забывал он и о Вальхалле. Поэтому он подарил сто золотых ливровхристианским священникам и одновременно принес в жертву древним богам стовоеннопленных.Каноническими датами в европейской истории считаются официальная датаокончательного падения Рима в 476 году, когда последний римский императормалолетний Ромул Августул был свергнут германским вождём Одоакром, и 481 г.,когда король франков Хлодвиг принял крещение по католическому обряду, с чего285и началась, как считается, христианизация варваров.
Разумеется, значение этих датпо большей части символическое, но считать случайным такое совпадение датконца римской империи и начала христианизации варварских племён никак нельзя.В нём отражается подсознательное, а иногда и сознательное восприятиелетописцами прошлого и современными историками границы между двумяэпохами – античной и средневековой.Небольшие по численности племена варваров вели кочевой образ жизни, идо тех пор, пока они не осели на каких-то землях, их коллективное сознаниесохраняло свой родоплеменной статус.
Культура этих племён была относительнонеразвитой: например, отсутствовала собственная письменность, а их главнымиискусствами были верховая езда и обработка металлов.Центром притяжения для многих восточногерманских, азиатских и степныхплемён людей-всадников – скифо-сарматов, фракийцев и др. – стали готы. Вокругних концентрировались и спаивались воедино элементы разных по происхождениюкультур: северо-европейских, азиатских и иранских. Хотя многое наводит намысль, что готы были не особым племенем, которое по каким-то непонятнымпричинам стояло и почиталось намного выше остальных, а германскимиязычниками военачальниками, образовавшими особую группу военспецов.В целом, можно говорить о культурной тюрко-монгольско-ирано-германскойобщности, сложившейся в среде народов-всадников.
Эта общность возникла какследствие первоначальной гуннской волны, но предпосылки ее существовали ещезадолго до того, как на горизонте появились гунны.Немецкий искусствовед Ян Буркхардт ещё в XIX веке отмечал поразительноевнешнее сходство в облачении и во всём облике персидского воина исредневекового европейского рыцаря. Общие черты приобрели не тольковооружение и способ ведения военных действий, но и шаманские обряды и мифы,связанные с культом двух стихий: огня и металла, или, иначе говоря, с оружием.
Вцентре этих мифов стоял человек-всадник в доспехах и с оружием. Этот образсохранялся в культурной памяти кочевников и впоследствии перешёл вевропейское коллективное сознание, где закрепился как социальная доминанта.286Сакрализация образа лошади и человека на коне в эпоху христианства отразиласьв фигурах арх. Гавриила, св. Мартина и конного Христа, убивающего Антихриста.Ещё одной заметной социокультурной чертой, которая была позаимствованау германцев и иных варваров включена в средневековое коллективное сознаниеевропейцев, стала так называемая культура доблести. Важно отметить, чтогерманская доблесть, так же как и кельтская, подразумевала такие ценности иотношения, которые римлянами считались варварскими и извращенными.Кардини писал: «Странно было бы предполагать, что готы, заимствоваворужие и коня у скифо-сарматов, смешавшись затем с гуннами, не переняли хотябы отчасти их духовные ценности, содержательную сторону их культуры.
Ихвлияние прослеживается в самой ткани готского языка и, прежде всего, взаимствованиях, относящихся к области военного искусства вообще и коневодству,и оружию в частности, тем более оно распространяется на сферу мифологии иконцептуальной религиозности» 217.Особенности готской религиозной ритуальности, начиная с III века, сталипоявляться у западных германцев (скандинавов). А как уже отмечалось, именнорелигиознаяформаявляетсяглавнойсоставляющейинформационного(идеологического) ядра коллективного сознания.Огромная роль в подлинной евангелизации германских племён и, преждевсего, готов принадлежит епископу Ульфиле, сделавшему перевод Библии наготский язык и создавшим для этого письменность готов на основе греческогоязыка (известную сегодня как готическая письменность).
Сложность этой работызаключалась в нескольких моментах. Во-первых, Ульфиле, который сам был готом,пришлось фактически строить новый язык, ведь многих понятий и образов,предназначенных для передачи тонкостей христианской системы ценностей, в егородном языке просто не было. И, во-вторых, его задачей был поиск некоегокомпромисса между привычными языческими обрядами и обычаями и217Там же, с. 38.287христианскими правилами.
При этом Ульфила сумел сохранить самобытностьоблика готской культуры, превратив ее в одну из составных частей христианства.Однойизглавныхпроблемевангелизациигерманцевбылихвоенизированный менталитет. Можно представить, насколько трудно былопроповедовать отказ от войны тем, кто, следуя за своим вождем, избраннымвоинской общиной, не видел никаких различий между военным походом, цельюкоторого был грабеж, и своими возвышенными чувствами, такими, как верность,чувство долга, дружба, личное достоинство. Христианские проповедники вряд лирассчитывали, что заповедь прощать своего обидчика немедленно войдет в обиходобщественной системы, где солидарность по крови и кровная месть пользовалисьширочайшим общественным уважением.Иначе говоря, воин, воспринимающий насилие, связанное с определенныммировоззрением, в качестве единственно возможной формы существования,должен был превратиться в такого человека, который может подчинитьсобственные принципы поведения в целом и ведения войны в частности системеновых религиозно-этических ценностей.
Поэтому неизбежным было довольнодлительноесосуществованиедревнихвоенныхценностейсновымихристианскими ценностями, которое носило характер ожесточенной борьбы,приведшей в конечном итоге не к победе одной из сторон, а к их синтезу. Конечно,первоначальное содержание христианской проповеди от этого существеннопострадало. Однако только благодаря столкновению и взаимодействию этойпроповеди с новыми народами и новыми культурами и появилось на свет то, чтомы сегодня именуем католическим христианством.Но, как ни парадоксально, проповедовать германцам новую веру былодовольно легко.
Дело в том, что обширная германская мифология не создала своегосвязного религиозного мировоззрения, требующего от верующего его личногоотношения к богам, которое у германцев проявлялось только при совершенииобрядов. Гораздо более важной была социальная функция германской мифологии.Можно даже сказать, что она имела характер языковой структуры. Мифы и обрядыбыли положены в основу связи семьи и племени, которые были необходимы как288канал коммуникации между ними. Поэтому самое сложное было объяснитьварварам, не зачем им нужен новый бог, а почему они должны отказаться от своихобычаев, благодаря которым поддерживалось социальное равновесие внутри ихобщества.Итак, лишь с прекращением кочевой жизни, сознательным принятиемхристианства и началом использования латыни в качестве письменного языказапустился процесс развития нового средневекового европейского коллективногосознания. Вначале его информационную (идеологическую) основу составлялсинтез, с одной стороны, восточных мифологем, принесённых гуннами и готами, искандинаво-германского милитаризированного менталитета и, с другой стороны,средиземноморской греко-латинской культурной парадигмы в её материальныхвоплощениях (города и посёлки, отдельные здания, книги и знания и пр.).
Затем, помере роста нового коллективного сознания, синтез нескольких культур сталпоначалу сопровождаться, а затем замещаться культурным генерированием. Сталивозникать новые культурные сущности и смыслы, образовывавшие новые формы,которые и составили впоследствии средневековую западноевропейскую культурув рамках римско-христианской цивилизации.Ф. Кардини показал, что одним из результатов этого процесса стало такоесоциокультурное явление, характерное исключительно для средневековой Европы,как рыцарство с его величием всадника, особенным кодексом чести, культом дамыи религиозным подвижничеством.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
