Диссертация (1145207), страница 25
Текст из файла (страница 25)
Во временном отрезке между двумя мировымивойнами, складывается парадоксальная ситуация XX века. С одной стороны,очевидны успехи технического прогресса, с другой – человек становитсяпридатком машины. С одной стороны, обнаруживается интенция к мировойцелостности на основе единого рыночного капиталистического хозяйства, сдругой – оказывается очевидным ее подавляющее воздействие на некогдалокальные культурные миры. Огромная возможность «иметь» предполагает вкачестве оборотной стороны минимальную возможность «быть», что вконечном счете означает «саморазорванность» человека.Вглубинедушитакойчеловекнедоверяетмировоззрениюцивилизации, но использует его принцип – эффективность – в качествепарадоксальногооснованиядедукциисмысла,состоящеговуспехедеятельности ради деятельности.
Постулаты такого смысла просты и127самоочевидны: максимальное извлечение выгоды и удобства, потреблениевозможно большего количества материальных благ и обращение всегодостигнутого из этого ряда на расширение этого же круга. Цели социума какцелого обозначаются таким же образом. В таком взгляде человеческое ивещное неразличимо, кроме как через отличия в биологической и физическойприроде. И если убрать этот нюанс различения, открывается простор дляметафизической идентификации человека с артефактами его деятельности:человек отличается от них способностью манипуляции ими, но точно так же,как и вещи, находится с ними внутри одного круга.Однако возникшая метафизика «воли к благополучию», умалчивает осамом человеке как существе, способном ставить цели вне любых кругов.Умалчивает она и о том, что решение проблемы субъективного смысла бытиястало прерогативой человека, сферой исключительно его компетенции. Вотличие от «нового мировоззрения», «новая метафизика» не игнорируетситуацию неопределенности смысла.
Ее догмы стали суррогатом спасения,который значительно более доступен, чем его неизвестный, но истинныйвариант. Как следствие, от взгляда человека, «исповедующего» ее принципы,ускользает важный факт.С одной стороны, «овнешненный» рационализм ведет к нуллификации«функции» рациональности, ответственной за смыслообразование. Вслед заэтим вопрос о смысле бытия вытесняется в простор иррациональносубъективного мироощущения. С другой стороны, «овнешненный» в науке,технике или социальных связях рационализм, не лишен мировоззренческихфункций начисто. «Современный рационализм» определяет четкую системукоординат, которой субъекту следует придерживаться, чтобы не оказатьсявне рамок общества. Необходимые и достаточные условия коммуникациисформулированы в нормах права, некодифицированных правилах поведенияв различных социальных группах, деловой этике и тому подобное. Но низаконы, ни правила и не содержат ответа на вопрос о смысле ипредназначении бытия, и не заставляют человека признать, что их вовсе не128существует.
К отрицанию смысла вообще, или к его метафизическомуполаганию в условиях, приходит сам человек.Вся критика в адрес метафизики «воли к благополучию» – это на самомделе критика в адрес метафизического решения человека, а вовсе несамодовлеющих сил цивилизации. Ни наука, ни техника, ни комфорт сами посебе не несут никакой экзистенциальной смысловой нагрузки. Более того, нимировоззрение цивилизации, ни его метафизика сами по себе не могутзаставить человека, избравшего путь одинокого вопрошания о смыслеисполнения их правил, отказаться от такого выбора. Но в одинокомвопрошании рождается бисер субъективных размышлений по поводу смысламира, который социальными нитями только лишь крепится на основу,сотканную «овнешненным» рационализмом – техногенную цивилизацию.Эти размышления составляют не поддающуюся пока во всем объеме оценкесферу свободы и от «нового мировоззрения», и от «новой метафизики».
Темне менее, одна из важнейших характеристик современной личности состоитименно в такой свободе, обнаруживаемой, в том числе, и в критикеметафизики «воли к благополучию».129Глава III. Феномен духовной свободы в посткризиснойкультуре3.1. Пределы социальной и моральной нормативностиВ социологии Франкфуртской школы теории О. Конта, Г.
Спенсера, Э.Дюркгейма были подвергнуты сомнению в силу их позитивистскойнаправленности, выразившейся в «слепом доверии фактам». Так называемый«лингвистическийповорот»,связанный,втомчисле,сраннимиисследованиями Франкфуртской школы, предопределил многие взгляды нетолько ее непосредственных продолжателей, таких, как К.-О. Апель [10] иЮ. Хабермас [343], но и М. Фуко [337], например. Как отмечает А. Назарчук,в результате саморазвития Критической теории утверждается взгляд,согласно которому основанием социальной и моральной нормативностиявляются прагматические условия языка или, в целом, коммуникации.Благодаря этому лингвистическая трактовка нормативности задает другиекоординаты для критики, и место «объективного познания» (как впозитивизме), занимают процедурные нормы процесса коммуникации в егосоциальном измерении. [234].В то же время влияние «трех столпов» Критической теории общества –К. Маркса, Ф.
Ницше и З. Фрейда – позволило Франкфуртской школедистанцироваться от метафизики «воли к благополучию». В. Фурс полагает,что воплощение «духа философии» в теле критической теории обернулось«этизацией традиционного критико-теоретического идеала социальнойэмансипации; критическая теория сегодня – это прежде всего осознаннаяэтическая позиция, последовательно приводимая в практиках индивида, втом числе – в его жизненной практике. Последняя же заключается главнымобразом в производстве утопий, в нормативном свете которых становится130возможным осмысленно критическое восприятие наличного социальногомира». [340, с.47]. Тем самым критика новой метафизики выводилась в инуюплоскость, не пересекающуюся с ее собственной.
Методологическиеустановки формально-прагматической и трансцендентально-прагматическойтеорий общества позволили иначе раскрыть темы подавления индивида состороны социальных институтов власти, «анонимных» социальных сил,трансцендентальных предпосылок коммуникации и т.п.Однако сам объект подавления – в данном случае свобода человека –был исследован только по косвенным признакам.
Основное внимание былоуделеносвободеот«диктатур»,будьтодиктатуратоталитарногополитического режима, или «демократическая диктатура» буржуазныхценностей. Вместе с тем, внутри Критической теории общества былообосновано совершенно новое отношение к понятию свободы, что можносчитать одним из признаков возникновения посткризисного сознания.ИзначальноКритическаятеориявосприняла«новоемировоззрение»цивилизации и приписываемое его результатам значение как объект длякритики, осуществляемую по преимуществу методами самой новойметафизики. Но результат оказался выходящим за пределы и того, и другого.Тем самым стало возможным определение свободы как того, что неподлежитнипрагматическомурасчету,ниоценкеспозицийееэффективности.
Кроме этого – что для характеристики посткризисногосознания особенно принципиально – был обозначен спектр причин, покоторым человек не спешит воспользоваться своей свободой. Но без ответаостался следующий неизбежный вопрос: свобода для чего?Из фрагментов работ Т. Адорно и Э. Фромма можно заключить, чтоиндивидуализация – это процесс, в ходе которого совершенствуетсяспособность человека мыслить и осознавать себя в качестве уникальногосущества. [4; 33]. Но появление разума, самосознания, и воображения,превращают человека в аномальное явление, своего рода причуду Вселенной.Способность осознания своего прошлого и будущего, состоящего в131неизбежной смерти, самосознание в целом, заставляют его приянять себя вкачестве уникального существа, изначально отделенного от природы ипостепенно утратившего идентичность с другими людьми.Утратаидентичностистановитсядополнительнымнегативнымфактором в условиях ситуации неопределенности смысла, усиливающимстрах и чувство незащищенности.
Сложилась парадоксальная ситуация.Свободаиотавторитарнойсветскойвласти,иотконтролянепосредственного социального окружения оставляет индивида один на одинсо своим внутренним миром. Индивид волен распоряжаться всем тем, чтоотносится к сфере его духовной жизни. Но вместо духовного раскрепощения,которое в оптимальном варианте должно привести к «плодотворности»человеческой жизни, вместо того, чтобы самостоятельно определять смыслжизни,человекиндивидуализациипозволяетэтодостигсвоегоделатьзанеговидимогодругим.предела,ноПроцессчеловек,окончательно освободившись от старых авторитетов, попал в зависимость отидеологическиориентированныхнадиндивидуальныхинстанций,контролирующих индивида и манипулирующих им.В этих условиях субъект вынужден доверять прагматизму ипозитивизму, выразившим тоталитарные установки «здравого смыслабольшинства».Франкфуртская школа предложила множество рецептов от «болезнииндустриализма».
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
