Диссертация (1145201), страница 14
Текст из файла (страница 14)
В отличие отархаичной древности, а отчасти, - и античной культуры, рассматривающихчеловека синкретично, в эпоху средневековья синкретизм окончательно преодолен и основное внимание акцентируется на раздельном понимании человеческой природы и человеческого духа. В человеке одновременно соединяется и разделяется два неравноценных и несоизмеримых начала – естественное и сверхъестественное, которые по-разному определяют место и возможности человека в мире. Об этом их раздельном понимании размышляет иАльберт Швейцер, подробно анализирующий вопрос об историчности Иисуса как центрального персонажа христианской религии: внеземной богочеловек Христос и исторический Иисус из Назарета изначально разделяются, нозатем сливаются в единую личность, одновременно историческую и неисто-67рическую, вечную, стоящую вне времени.
Это слияние завершается, в идеяхгностицизма и христо-антропоморфического Логоса30.В исламе феноменальная целостность пророка Мухаммада рассматривается в трех ипостасях: как обыкновенный, смертный человек, как посланникбога и как последний пророк на земле, получающий наставления Всевышнего. В отличие от христианства, допускающего и воплощающего в богеотдельные антропоморфические признаки человека, ислам полностьюисключает саму возможность антропоморфизации бога и не допускает богочеловеческого тождества ни при каких обстоятельствах.
То обстоятельство,что Аллах вдохнул в человека Божий дух, не означает творения его по своемуобразу и подобию. Бог не воплощается в человека, поскольку он превосходитабсолютно все сущее.Ислам, как и христианство, исходя из духовно-монистическогооснования, разделяет и противопоставляет в человеке естественную исверхъестественную формы существования.
Основой соизмерения этих формслужит разграничение между естественным и сверхъестественным миром.Здесь теологически полагается, что все тайны объективного мира как «путигосподни» скрыты в потустороннем мире. Они всегда приходят оттуда, кудазатемвновьивозвращаются,ноужекакввитальноенебытие.Следовательно, к самой природе человека эти тайны мира прямогоотношения не имеют. Дает и забирает жизнь только Всевышний.Величественное полотно религиозной антропологии можно краткообозначить через семантическую связку двух метафорических фигур – Адамаи Авраама, а в исламе – Адама и Ибрахима. Библейское имя Авраам и кораническое имя Ибрахим выражают разные религиозные образы одного и тогоже человека, но канонические имена необходимо различать не только фонетически, поскольку с ними связаны существенные семантические и религиозно-символические расхождения в разных религиозных трактовках и свя-30См.: Schweitzer A. The Quest of the Historical Jesus: A Critical Study of its Progress from Reimarus to Wrede.
–London, 1936.68занных с ними способах понимания и истолкования взглядов на человека.Некоторые авторы характеризуют исламский образ Ибрахима, пользуясьхристианским наименованием Авраама, что в ряде случаев может оказатьсяпричиной путаницы и смещения разных религиозно-семантических акцентов,далеких друг от друга и формирующих различные концепты человека.Испытание, выпавшее на долю первочеловека Адама – искупление первородного греха, – выразилось в отлучении от сверхъестественного обиталища (рая). Испытание же веры в бога, ниспосланное Аврааму, должно былоподорвать и подорвало естественные основы и узы, связывающие человека сприродой.
В отличие от христианства, согласно исламу, на судьбе Ибрахима,как и на судьбах всех потомков Адама, не лежит печать первородного греха,подлежащего искуплению. Это делает более весомым испытание веры, выпавшее на долю Ибрахима, в отличие от испытания христианской фигурыАвраама.
На метафорическом, символическом и буквальном постиженииэтих ключевых фигур сосредоточено самое пристальное внимание многихизвестных мыслителей, принадлежащих не только разным религиознымкультам, но и светскому образу жизни.В ходе жизни человек всегда преисполнен дистанции, отделяющей его отвысшейсущностибытия.Человеческаяприродаснеобходимостьюустремлена к испытанию того, что в ней не достает, не хватает, отсутствуетили присутствует в избыточном, неудовлетворительном виде. Аскетическоетабуирование и ограничение сильных, зрелых и устойчивых возможностейбиологического (голодание), социального (одиночество) и физическогосуществования (самоистязание, самоизнурение плясками, самобичеваниекриками) порою применялись дикарями для того, чтобы открыть новые,культово-экстатическиесостояниядуши.Необычныесамоощущения,измененные формы сознания, предельно открывали дикому человеку новыеспособности и возможности его интеллекта, особыми инструментамиразвития которого всегда были внушаемость и одержимость образамисознательной и подсознательной жизни.
Поэтому, задумываясь о своих69отношениях с богом, люди аскетически пытались искать и совершенствоватьособые ритуально-мифологические способы и механизмы избавления отестественных устремлений.Один из таких древних механизмов ритуального отношения к миру – этожертвоприношение, которое культивируясь в особый религиозный обряд,стало эффективным способом сближения человека с богом. Особую роль вакте жертвоприношения играло намерение человека умилостивить бога и заручиться божественной поддержкой не только в предстоящих делах, но и вовсей последующей жизни. В исламе ритуал жертвоприношения тесно связанс историей пророка Ибрахима [9]. С юношеских лет Ибрахим становится избранником бога.
Ибрахим постоянно ведет активные проповеди среди язычников, призывая их уверовать в единого бога. Будучи уже в пожиломвозрасте, пророк Ибрахим и его жена просят бога дать им сына. Всевышнийотвечает на их мольбу, и у них рождается сын, названный Исмаилом. В дальнейшем Аллах посылает испытание пророку Ибрахиму, повелев принести вжертву повзрослевшего сына. Ибрахим, не смотря ни на что, подчиняетсяволе Всевышнего. Но, в тот момент, когда Ибрахим занес над Исмаилом нож,к нему неожиданно является ангел, который передает весть о том, что этобыло испытанием полноты и прочности веры. Взамен Исмаила Всевышнийчерез ангела передает Ибрахиму ягненка, который и был принесен в жертву.В связи с этим, можно отметить характерную особенность ислама, согласнокоторой земное отцовство и сыновство не трансформируется актом жертвотворения в церковно-значимую семантику небесного отцовства и сыновства,получающую в христианстве первостепенное значение и закрепляемую в образе триединой, «неслиянно-нераздельной» сущности бога.На христианскую фигуру личности Авраама и связанный с ним феноменжертвоприношения пристальное внимание обращают многие известные философы – Н.
Бердяев, С. Кьеркегор, Н. Федоров, Э. Фромм, М. Шелер, Л.Шестов и др. В христианском понимании жертвоприношения более значи-70тельную семантическую нагрузку получила проблема первородного грехопадения. Если в исламе отпечаток первичного греха, совершенного Адамом, неотягощает судьбы его детей, то в христианстве расплата за первый грех охватывает все человечество. Христианская святость контрастно постигаетсячеловеком и низводится к человеку через пережитый им грех.
Оставаясь враю после наказания, Адам не смог бы постичь соизмеримости смысла своейгреховности, а значит и смысла своей святости. Единственный запрет дляАдама в раю, связанный с древом познания, оказывается источником всех егопривилегий в земной жизни. Запретный плод неминуемо ведет его к первомугреху лишь после того, как он окажется вкушенным. Расплата запервородный грех Адама (актуализация искушения) состояла в том, чтобывпредь плодиться и размножаться на земле. Земное отечество и сыновствостанет предметом испытания и путем искупления первородного греха. Земная судьба Адама и его детей получает новый виток развития в испытанияхАвраама.
Ведь бог-отец в акте распятия жертвует своим сыном ИисусомХристом во имя спасения людей. Почему бы не испытать силу религиознойверы у Авраама. Получив приказ от Всевышнего, «Авраам должен покинутьто, что он имеет – свою землю и свою семью, – и отправиться в неизвестность»31. Историческая дистанция «от детей Адама до детей Авраама» – этоэпоха преодоления дикости и формирования истинной веры, расцвет которойАвраам совершает своим жертвотворящим подвигом. Земное отцовство,сыновство, братство и все семейственное, кровно-родственное единение какразличные прерогативы социально-родовой природы людей превращаются вархаичные пережитки прошлого, снимаемые небесным братством, монашеством и религиозным единением верующих.Согласно христианству, Авраам, как и любой другой человек, постигающий веру в бога через небесное отцовство, преисполнен земной любви и ксвоему сыну Исааку.
Поэтому первородный грех Адама перед богом теперь31Фромм Э. Иметь или быть? – М.: Прогресс, 1990. С. 56.71получает возвратную духовную соизмеримость с тяжким испытаниемАвраама, вера и послушание которого впредь не знает границ. Но, чем сильнее вера, тем более суровому испытанию она подвергается. Вместо естественных, родственных связей между людьми приоритетное место должныполучить сверхъестественные связи с богом. Постепенно, данный испытательный императив веры окончательно утверждается в известном изреченииИисуса: «Кто приходит ко Мне, но любит Меня не больше, чем любит отца,мать, жену, детей, братьев, сестер, не больше, чем саму свою жизнь, – тот неможет быть Моим учеником»32.Небесное испытание Авраама представляет собой самый чудовищныйпарадокс,который заставляет содрогнутьсявсей душой нетолькосомневающегося, но и верующего.
Истинный смысл этого парадокса состоитв том, чтобы открыть перед человеком возможность поставить своюсоциальную единичность «в абсолютное отношение к абсолютному»33.Размышляя об этом, С. Кьеркегор откровенно признается, что не в силахпробить в этом парадоксе брешь, но, он понимает возвышенную сокровенность истинного назначения религиозной веры, до которой не поднимаетсявзор у обычного верующего человека.Обычному человеку, до которого ни разу не снизошел голос Всевышнего,невозможно выдержать то испытание, которое выпало Аврааму.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
