Диссертация (1145177), страница 16
Текст из файла (страница 16)
Именно траты указывали настатус человека, его положение в обществе. От богатых членов сообщества ждутщедрого финансирования пышных празднеств, помощи нуждающимся родственникам исоседям, даров местным храмам и святыням. Исследователь традиционного обществаМайкл Липтон отмечал, что многие обычаи и нравы данного общества имеют смысл вкачестве скрытых норм страхования (например, защиты от голода и т. п.) [359].Безусловно, за подобную поддержку приходилось платить утратой статуса исамостоятельности.
Тем не менее, эти перераспределительные механизмы выступали«гарантиейсуществования»[359,с.542].Ориентациянаэгалитарностьивзаимоподдержку членов сообщества приводила к тому, что экономность выступалапризнаком ущербности и моральной, и социальной.По мнению К. Поланьи, данные черты восходят еще к устоям первобытного72общества, которое может рассматриваться как более гуманное, по сравнению ссовременным:«...именноотсутствиеугрозыиндивидуальногоголодаделаетпервобытное общество в каком-то смысле более человечным, чем рыночная система, и вто же время менее экономическим» [цит. по 359, с. 542].Таким образом, для в целом бедного средневекового общества была характерналегитимация расточающего поведения, решающего проблему голода, преодолениекоторого связывалось с физическими усилиями, работой на земле. И это был удел низов.Представитель знати – рыцарь, завоеватель, авантюрист, победитель, коль скоро он былщедр и избавлял крестьян от голода, являлся любимцем простолюдинов, выступалэталоном благородного человека.
Не случайно западноевропейский средневековый эпосповествует о завоевателях, как о героях, достойных уважения. В эпоху Возрожденияпочитание духа авантюристов и завоевателей, выступающих щедрыми благодетелями поотношению к низам социальной иерархии, приобрело новое измерение и масштаб:завоеватели и колонизаторы воспевались как первооткрыватели, первопроходцы, игерои, приносящие блага обществу.Традиционное общество не знало и логики количественно-формальных расчетов,которая так необходима для реализации идей накопительства.
Например, в книге ЛевитВетхозаветной Моиссевой Торы содержатся следующие предустановления, данныеБогом человеку: «Когда будешь жать жатву на земле вашей, не дожинай до края полятвоего, и оставшееся от жатвы твоей не подбирай, и виноградника твоего не обирайдочиста, и попадавших ягод в винограднике не подбирай; оставь это бедному ипришельцу» (Левит, 19, 9–10) [60].
Помимо указания на необходимость соблюдениязаповеди любви к ближнему, мы видим здесь противление выверенному бухгалтерскомуучету по отношению к собственности. Отвержение скрупулезного учета демонстрируетжелание препятствовать развитию тех экзистенциально-психологических качеств,которые способствуют формированию стяжательства. Призыв к отказу от такого подходак ведению экономических дел, который бы требовал стопроцентного рациональногоконтроля над хозяйственной деятельностью, обратной своей стороной имеет призыв ксоработничеству с Богом: Поданный Богом урожай, размеры которого до конца неизвестны человеку (поскольку он собрал его не в полном объеме), противится логикесугубо эквивалентных отношений, но оставляет место великодушию, щедрости, неимеющей точно выверенной «меры».
Не случайно в Новозаветных текстах Библии,73когда речь идет о подаянии, высшим идеалом данного акта является ситуация, когда«правая рука, не знает, что делает левая» [60], т. е. человек и сам не знает, сколько онподал.Расточительное потребление, ориентация на потребительную стоимость – вотнормы традиционного общества, препятствующие проникновению очищенной откультурных наслоений экономической практики в общество: культура все времястремилась выйти за рамки, предлагаемые ей чистой экономической логикой.
Власть ичесть, происхождение и славность рода, героизм и щедрость все еще выступают болеезначимыми культурными знаками, нежели богатство и накопление. Данные тенденцииимеют свое инерционное значение, определяя стратегии культурного самоопределения ив более позднее время.Интересноздесьрассмотретьпримерфлорентийцев.КакотмечаетЗ. Э. Скрынник, «…гуманизм Ренессанса сформировался как культура торговцев ибанкиров, центром Возрождения, как и банковского дела, была Флоренция. На пикерасцвета Флоренции как банкирского города в 1422 г.
в ней работали 72 международныхбанка» [360, с. 47]. Представляется, что данная позиция автора, усматривающего вренессансных презумпциях культуры прежде всего реализацию потребностей торговоростовщических слоев общества, вполне обоснована. Одни из немногих пионероввозвеличивания экономических транзакций раннего Возрождения [23; 28; 98; 403],флорентийцы были чрезвычайно увлечены совершенствованием основ мастерства,необходимого торговцам и банкирам: усердно развивали прикладную математику,надеясь, овладев магией цифр, доступной по тем временам ограниченному кругу лиц(священству, университетской профессуре), далеко продвинуться в торговом ибанковском деле.Подтверждением тому, что развитие математики отвечало интересам, преждевсего, торгового слоя общества, свидетельствует, к примеру, тот факт, что после того, какв 1202 году Леонардо Фибоначчи, известный также по имени Леонардо Пизано (поимени родного города Пизы) опубликовал Liber Abaci (Счетные таблицы), основанныена значительно упрощенной по сравнению с римскими цифрами арабской нумерации,позволяющей легко не только складывать или отнимать, но и осуществлять болеесложные операции деления и умножения, они долго не могли найти себе применения вуниверситетской среде, в счетных делах правительства или религиозных властей.74Профессура, правители и священство упорно сопротивлялись арабским цифрам,продолжали работать с римской нумерацией, зато торговцы самым активным образомприобщились к системе арабских цифр, что позволило им отбросить счеты ипроизводить исчисления в уме или на клочке бумаги, значительно облегчив торговыеоперации.
Как описывает эту ситуацию Дж. Везерфорд: «… многие правительстваотказались принять арабские цифры для официальных целей, заявляя, что их легкоподделать даже малообразованному человеку» [98, с. 99]. Далее он отмечает: «Дажесегодня, через восемь веков после появления арабской цифири, римские цифрыостаются более престижными в таких актах, как написание дат на университетских илиправительственных зданиях» [98, с. 99]. Здесь мы видим факт сопротивления культуры,нежелающей за прагматичной простотой математических исчислений утратить величиекультурных символов (престижа власти, социальных различений и т.
д.).Дальнейшее развитие математики привело к тому, что были открыты тайныдвойной бухгалтерии, изложенные достаточно просто и легко францисканским монахомЛука Пачиоли (1487) в книге, предназначенной для широкой публики, овладев основамикоторой, любой желающий мог осуществлять коммерческие операции, владетьмагазином и вести эффективный и прибыльный бизнес, не нуждаясь в университетскомобразовании [98]. Тем не менее, мы видим, что университетское образование, вопрекизапросам коммерциализации, продолжало развиваться. Культура находила в себе силы,чтобы создавать высокосложное, рафинированное и многозатратное.Некоторыеавторыполагаютопределеннымобразоморганизованнуюрационализацию отношений в ведении хозяйственных дел (развитие бухгалтерскойлогики) важной вехой на пути становления капитализма. Тем самым они обращаютвнимание на глубинные интеллигибельные трансформации, необходимые для того,чтобы конструировать мир по иным, не ведомым докапиталистическому миру схемам.Новыепринципыпостроенияхозяйственнойдеятельности,превращение«хозяйства» как целостной хозяйственно-культурной системы в претендующую наполную автономию «экономику» могли утвердиться только при условии смены«картины мира», свойственной традиционному обществу, со всей ее многообразнойсоциокультурной спецификой.
Как отмечают современные ученые, «... восхождениезападноевропейской цивилизации в эпоху Нового времени сопровождалось целымкаскадом революций в мышлении европейца» [228, с. 16].75Действительно, для распространения и укрепления принципов экономики в мирепонадобились новая онтология, новая антропология, новая аксиология и т. д., в идейносмысловом пространстве которых экономические практики, ориентированные на нуждысамовозрастающего капитала, могли бы существовать и эффективно функционировать.И такой переход не заставил себя ждать. Вехами на его пути стали идеи европейскойрелигиознойРеформацииXVI–XVIIвв.,воззренияфилософов-утилитаристов,философия К.
Маркса, и т. д..Традиционный для современной социогуманитарной рефлексии взгляд наРеформацию (во многом сформированный благодаря марксистской историографии) какна предтечу капиталистического уклада общества является, на наш взгляд, вполнеоправданным: политические, экономические и идеологические факторы этого движенияимели явно буржуазный характер.
Несмотря на то, что это движение возникло в руслерелигиозного раскола, сообщившему ему религиозную форму, содержательныехарактеристики Реформации указывают на то, что дело не ограничивалось только лишьвопросами религиозной веры. Влияние реформационных идей распространилось на всесферы общественной жизни, сконструировав совершенно иные, нежели в традиционномобществе, модели мироотношения, действия и ориентации в окружающем мире.Тем не менее, мы не разделяем позицию тех авторов, которые усматривают вреформационном движении некую «универсалию культуры», имеющую «всемирноисторическоезначение»[228].Исходяизпрезумпцийцивилизационногоисоциокультурного подходов, мы понимаем Реформацию как специфический длязападноевропейскойкультурыфеномен,возникшийврезультатесочетанияопределенных предпосылок (природных, политических, экономических, ментальных ит. д.).Таким образом, переход от цельного образа хозяйства к идее экономики какбесконечной череде обменов, становлению и уничтожению благ и ценностей,инициированный ренессансным и новоевропейским обществом, повлекло за собойсерьезные последствия: смену представлений о бытии в целом.
В новой онтологии мирпредстает не окончательно ставшим, завершенным, детерминированным некоторойсубстанцией, но динамичным, постоянно «производимым» и «воспроизводимым».Отсюда следует попытка вменить обществу производную от экономики функцию,деонтологизировав его в своем восприятии, что и было осуществлено философами76эпохи нового времени. Например, И. Бентам говорил об обществе как о «фиктивномтеле» [52].В деонтологизированном мире экономика оказывается некоторой очевидностью,единственной константой, способной согласовывать и координировать постоянноизменяющиесяусловиясуществования.Отсюдатребованиятехничностиитехнологичности экономического производства как условия освоения новых ресурсов исоздания «новых миров».
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
