Диссертация (1145162), страница 63
Текст из файла (страница 63)
Нужно помнить – и это ответ нашим умникам, что сознаниетем активнее в истинном смысле слова, чем оно пассивнее по отношению к действительности, чем больше оно отражает её, и обратно, то есть чем выше его активность, чем она более разумно-пассивна, сливается с ходом жизни, тем болеесильно сознание, тем более оно господствует и активно в истинном смысле сло-204«Диалектический выход из формально-сознательного и формально-активного начала всущности бытия приводит на деле к субъективизации самого бытия», – соглашается Лифшиц сМарксом и Ильенковым (Лифшиц Мих. Что такое классика? – М., 2004.
С. 301).280ва» 205, – формулирует Лифшиц принцип своей онтогносеологии. Термин онтогносеология есть для мыслителя синоним теории отражения в сознании человека истины действительного бытия. Эта теория истины стала его ответом не тольколиберальным «умникам», мнящим, что сознательная деятельность человека, изменяющая объективный мир, есть чистый произвол, т.
е. ничем не обусловленнаясубъективная активность, но и тем, кто, бездумно следуя догмам материализма,толковал теорию отражения как пассивное воспроизведение сознанием чувственно-воспринимаемой поверхности внешнего сознанию мира.Обе эти точки зрения, рассудочным образом разрывающие бытие объективного мира и мышление субъекта, одинаково чужды Лифшицу. Его онтогносеология родственна классической философской традиции, которая, начиная сПарменида и кончая Гегелем, разумно мыслила и познавала тождество бытия имышления. При этом, правда, Лифшиц отрицает тождество бытия и мышления вбытии, считая это идеалистической ошибкой «Гегеля и всей классической немецкой философии» 206.
Он утверждает, что тождество бытия и мышления состоиттолько в тождестве логического содержания двух различных форм разумности –бессознательной разумности материального мира и сознательной разумности человеческого мышления: «Бытие и мышление тождественны не в бытии, не фактически, а в логосе, в разумном содержании того и другого, в бытии же они различны и грань между ними есть» 207.
Эта грань между бытием и мышлением есть, поЛифшицу, фактическая граница, отделяющая бытие сознания от бытия материи,реальность духа – от реальности природы. Именно её наличие вызывает у человека идеологическую слепоту сознания, в практическом опыте оборачивающуюся205Лифшиц Мих. Что такое классика? – М., 2004. С. 263-264. «Так я понимаю Маркса и Энгельса в их кажущемся противоречии по отношению к "идеологии", так можно примирить марксовоупотребление этого понятия с употреблением его в марксистской литературе, прежде всего уЛенина, – поясняет Лифшиц происхождение своего принципа.
– Идеология есть господствофантастических сил, парадоксальная гипертрофия сознания, но через эту крайность в её последнем развитии рождается обратное, рождается отрицание отрицания, идеологизация самойидеологии, или возвращение к реальности через истинное подвижничество ума и сердца» (Тамже. С. 266-267).206Лифшиц Мих. Varia. – М., 2010. С. 18.207Там же. С. 20.281произволом. Однако реальное различие природы и духа не является для мыслителя пропастью, которую нельзя перейти. Мостом, связывающим внешний, природный мир материи и внутренний, духовный мир сознания, служит для него именно«отражение вообще, в объективном смысле слова, как репродукция, воспроизводство» 208. Первичный, онтологический смысл отражения Лифшиц видит в том, чтопутём отражения как простого воспроизводства, т. е.
количественного повторенияединичного, разлитое в природе всеобщее постепенно концентрируется, из потенциального становится актуальным. В ходе этого объективного процесса элементарная материя закономерным образом формируется, выступая в качестве определённых вещей. Тем самым её единичные и случайные изменения превращаются вустойчивые виды и роды, чья необходимая особенность предоставляет сознаниюмножество опорных пунктов для свободного открытия законов природы – техформ, или норм, в силу которых природа, хотя и с некоторыми отклонениями, тоже имеющими тенденцию повторяться, делает вещи такими, какими они должныбыть в конкретных условиях их возникновения. Отражение как объективный процесс становления возможности действительностью есть, согласно Лифшицу, источник любой данности, в том числе – данности истины действительного бытиясознанию субъекта, в познании которой на первый план выходит вторичный, гносеологический смысл отражения.
«Это – чисто объективное, онтологическое место мимезиса, воспроизводства, повторения. На этой основе вырастает и активность сознания, которое, как известно, "творит мир", но творит его под условиемповторения, отражения действительности. Это повторение есть снова переход извозможности в действительность, актуальность. Повторяя объективный мир, сознание извлекает из него дремлющую актуальную всеобщность и посредствомпрактического формирования человек делает её реальной. Таким образом, всякоеновое сведение, извлечённое посредством опыта из природы, поступает уже в этуавтоматическую систему сознания, которое повторяет себя – повторяя объективный мир. Вторичность сознания становится своего рода первичностью для нового опыта, – завершает мыслитель изложение сути онтогносеологии.
– Мимезис208Там же. С. 25.282по отношению к внешнему миру приобретает род автономии, сознание воспроизводит свой собственный закон, который есть закон повторенной действительности» 209.Каково же значение онтогносеологии Лифшица для развития отечественной философской мысли?Если мышление Ильенкова, отважно выступившего против принятой вСССР версии материализма, которая догматически объявляла бытие механическидействующим на сознание субъекта, т. е.
кантовской вещью в себе, замкнулось,подобно мышлению Фихте, в субъективности бытия и мышления, то мышлениюЛифшица, как и мышлению Шеллинга, удалось найти выход из этой замкнутойсубъективности к действительной объективности бытия и мышления и даже достичь, исходя из последней, абсолютного тождества объективности и субъективности, лежащего в основании реального различия бытия и мышления, субъекта иобъекта в природе и духе. В этих пунктах позиция, выработанная Лифшицем,превзошла не только позицию Ильенкова, находившегося к нему ближе других.Ни русские мыслители, вынужденные эмигрировать из России, ни работавшие вСССР ортодоксальные марксисты-ленинцы, ни представители западной мысли,включая Лукача и Хайдеггера, равно как сегодняшние сторонники всех этих течений в России и вне её, не оставили позади «проклятую пропасть субъективногомира и внешней реальности» 210, которую Лифшиц перешёл по наведённому иммосту отражения.
Но преодоление этой преграды ещё не раскрывало единой причины дифференциации простого воспроизводства и творчества, двух различныхвидов отражения как всеобщей связи, пронизывающей вселенную, отчего различие объекта и субъекта Лифшицу приходилось брать в готовом виде из опытапрактической деятельности. В этом пункте он действительно оставался, по собственному определению, обыкновенным марксистом. «Не мы отражаем предмет("инструментальный разум"), а он отражается в нас. <…> Практика должна сделать объект субъектом, должна раскрывать в нас его субъективные свойства, ина209210Там же.
С. 26.Там же. С. 20.283че говоря, сделать его зеркалом, – утверждал Лифшиц. – <…> А то, что понятиезеркала раздвигается, совершенно естественно. Ведь при всех соприкосновенияхдифференциал между субъективным и объективным миром не устраним» 211.Мыслитель, разумеется, понимал, что неустранимость реального дифференциаламежду субъектом и объектом не исключает необходимости преодоления феноменологического различия сознания и предмета, без чего тождество их логическогосодержания непостижимо.
Однако нельзя не признать, что в указанном пунктеЛифшиц, храня верность материалистическим представлениям Маркса, Энгельсаи Ленина, стоял ниже истинной тенденции своей мысли – той тенденции, котораяподвигала его на продолжение поиска всеобщего понятия истины, логически развитого именно гегелевским абсолютным идеализмом. «Люди чего-то ищут, ищутвсю жизнь, пока… Чего же они ищут, в чём заключается искомое? <…> Во всём ини в чём особенно. В чём-то, присутствующем повсюду, и нигде, неуловимом, нобезусловном.
И люди давно уже нашли для этого слово – истина, и в течение всейсвоей истории они вертятся вокруг этого стержня, даже когда они сомневаются вней и проклинают мир как порождение абсурда. <…> Надо показать это, сделатьощутимым в каком-то образе, в непосредственной наглядности, а то всё – практика, практика, интересы, польза, – драматически спорит Лифшиц с собой и с другими обыкновенными марксистами по этому пункту в одной из заметок.
– <…>Нужно понять, что польза есть только сторона истины, что истина включает в себя момент пользы, интереса, но не сводится к нему, и более глубокие теории, какгегелевская (на полях: Гегель, диалектика истины и погони за целью), <…> сублимируют роль полезности тем, что орудие, само того не ведая, есть орудие истины, и даже рука, направляющая его, есть орудие» 212. Если сравнить работыМ.
А. Лифшица о Гегеле, написанные в разные годы 213, то видно, что эта живаятенденция вела, но не успела привести мыслителя к феноменологическому снятию опыта вообще и логическому снятию всего исторического развития филосо-211Там же. С. 41-43.Лифшиц Мих. Что такое классика? – М., 2004. С. 333-334.213См.: Лифшиц Мих. О Гегеле. – М., 2012.212284фии, что вслед за Гегелем на нашей почве удалось сделать пока одномуЕ. С. Линькову – третьему выдающемуся мыслителю, начавшему работать над логической философией в советский период и продолжающему свою работу понастоящее время 214.Для квалификации итога философских исканий Лифшица, на наш взгляд,подходит точное выражение рефлексия опыта, которым Гегель охарактеризовалблизкие друг другу учения Канта, Фихте и Шеллинга. Лифшиц, как и Ильенков,не вышел за пределы рефлексии опыта потому, что считал основой философскогознания эмпирическую противоположность сознания и предмета.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
