Диссертация (1145162), страница 34
Текст из файла (страница 34)
Только на почве Реформации мог прозвучать тот апофеоз повседневной борьбы духа с природой ради свободы, который слышен в словах ослепшего от заботФауста в пятом акте второй части "Фауста" Гёте:Вот смысл, которому я предан,Итог всего, что дух скопил:Лишь тот, кто бой за них изведал,82См. об этом: Соловьёв Э. Ю. Время и дело Мартина Лютера // Э. Ю.
Соловьёв. Прошлое толкует нас: Очерки по истории философии и культуры. – М., 1991. С. 54-126.152Свободу с жизнью заслужил.Когда же каждодневно, год из годаТрудясь, борясь, с опасностью шутя,Здесь будут жить муж, старец и дитя,Народ свободный на земле свободной,Тогда скажу я: О, мгновенье,Прекрасно ты, ещё повремени!Прочны следы моих земных свершенийИ не сотрутся в вечности они 83.Был ли этим извращён принцип Реформации? Отнюдь нет. Понятие субъективной свободы духа, в форме религиозного представления постигнутое Лютероми его сподвижниками, с необходимостью перешло к своей реализации в объективной сфере духовной свободы – к созданию нового мира семьи, гражданского общества и государства. В результате этой необходимой объективации свободы совестибыла утверждена субстанциальная самостоятельность субъекта, его самость.
Человек сам, без посредников, создал свой мир и, таким образом, деятельно примирилсяс богом. Слово die Versöhnung, словарно означающее примирение, с немецкогобуквально можно перевести и как восыновление. Смысл такого восыновляющегопримирения состоит в том, что человек, выступая как творец собственного духовного мира, становится сыном себе самому и впервые осознаёт себя таковым.
Темсамым он, подобно блудному сыну, самостоятельно, т. е. свободно и потому окончательно, возвращается к себе как к отцу – в духе своём соединяется с отцом каксын. Лютер не случайно сохранил средневековое теоретическое представление обоге как внешней, отличной от субъекта субстанции, хотя, провозгласив веру христианина свободной, он практически сделал субстанцию внутренне присущейсубъекту.
Благодаря этому Реформация стала началом исхода христианской религии – началом превращения религиозного культа и веры в нечто иное, чем они сами. В том-то и заключается основное противоречие Реформации, объясняющее всееё антиномии, что протестантизм есть поклонение богу уже в духе, но ещё не в истине. Он есть высшая историческая форма христианства, через которую начинается исход религии в свою иную, сверхисторическую, истинную форму, наследую83Goethes Faust. – Hamburg, 1963. S.
348 (перевод с немецкого – автора диссертации).153щую от выступивших во времени исторических форм религии только её вечное,непреходящее содержание – познание абсолютной сущности в её отношении к себесамой, к природе и конечному человеческому духу. Поясним, что означает это положение.«Никто не может придти ко Мне, если не привлечёт его Отец, пославшийМеня» (Ин. 6:44, ср. тж.: Ин. 6:65).
На эти слова Христа ссылается Лютер в седьмом параграфе статьи "О свободе христианина", подступая к данной в её восьмомпараграфе формулировке принципа веры без каких-либо дел 84. В шестой главеевангелия от Иоанна, откуда взяты эти слова, рассказывается о том, чем могутстать пять хлебов и две рыбки для пяти тысяч людей, жаждущих духовной пищи,если они получают её. Именно после этого эпизода Христос говорит о себе: «Яесмь хлеб жизни <…>. Я – хлеб живый, сшедший с небес; ядущий хлеб сей будетжить вовек; хлеб же, который Я дам, есть Плоть Моя, которую Я отдам за жизньмира» (Ин.
6:48-51). Речь идёт, разумеется, о хлебе духа – хлебе насущном, точнее,надсущном (έύς по-древнегречески или superessencialem в латинском переводе блаженного Иеронима). Надсущный хлеб исходит прямо из логоса – слова,бывшего в начале всего сущего: «В начале было Слово, и Слово было у Бога, иСлово было Бог.
Оно было в начале у Бога. Всё через Него начало быть, и без Негоничто не начало быть, что начало быть. В Нём была жизнь, и жизнь была свет человеков» (Ин. 1:1-4). Логос выше самой сущности сущего и в своём возвращениисущему спасёт его, сообщив всем, кто свободно примет этот логический хлеб, вечную жизнь.
Иисус, в котором, согласно религиозному представлению, Слово БогаОтца впервые стало плотью, осознаёт себя надсущным хлебом духа, сошедшим снеба на землю для того, чтобы дух оживотворил мир, каждодневно утверждая вечность во времени, свободу – в необходимом и случайном.
Это и имеет ввиду Лютер, когда пишет: «Единственным достойным делом и занятием всех христиан было бы стремиться к тому, чтобы воплотить в себе Слово и Христа, постоянноупражняясь и укрепляя таковую веру, ибо никакое другое дело не осилит сделать84См.: Лютер М. О свободе христианина (1520) // М.
Лютер. 95 тезисов. – СПб., 2002. С. 90-91.154христианина» 85. Однако, увлечённый борьбой с трансцендентным элементом религиозного представления, который особенно сильно сказался в католицизме, Лютерпереводит слова Христовой молитвы о хлебе насущном (Мф. 6:11) просто как unsertägliche Brot, т. е. «наш повседневный хлеб». В "Кратком катехизисе" он указывает,что этим словосочетанием обозначается «всякая необходимая для тела пища и всё,что служит к удовлетворению нужд наших, как то: еда, питьё, одежда, обувь, дом,двор, поле, скот, деньги, имущество, благочестивое супружество, благочестивыедети, благочестивая прислуга, богобоязненное и добросовестное начальство, хорошее управление, благоприятная погода, мирная жизнь, здоровье, благонравие,доброе имя, добрые друзья, верные соседи и тому подобное» 86.
Столь очевидноепротиворечие лютеровского учения, связанное, конечно, с противоречием самойевангельской формулы хлеб насущный, весьма характерно выражает основное противоречие всей Реформации как всемирно-исторического явления сущности духа –его абсолютной свободы. Оно поэтому как нельзя лучше поясняет, во что именнопревращается христианство благодаря Реформации.Поскольку положенная католицизмом противоположность земного и небесного, хлеба и духа (на языке логической философии – различие реальности и понятия) в ходе Реформации начинает преодолеваться, постольку исход Реформациидвояк. Повторим, что от провозглашённой Лютером субъективной свободы духа иразработанного реформаторами морального вероисповедания необходимый практический шаг ведёт только к реализации этой веры в сфере объективной, нравственной свободы – к созданию нового мира духа в виде определённой организации семьи, гражданского общества и государства. В ходе этого необходимого прогресса свободы, парадоксально названного Лютером рабством воли 87, утверждаются три главные протестантские добродетели взамен трёх главных католических.Семья сменяет монашеское безбрачие, стремление к нажитому честным трудом богатству вытесняет принципиальную нищету, а свобода совести торжествует над85Там же.
С. 90.Лютер М. Краткий катехизис (1529) // М. Лютер. 95 тезисов. – СПб., 2002. С. 114.87См.: Лютер М. О рабстве воли // Эразм Роттердамский. Философские произведения. – М.,1987. С. 290-545.86155слепым послушанием, благодаря чему новые христианские доблести создаютнастоящий новый мир – мир нового времени на месте средневекового мира, уходящего своими корнями в античность. Таков внешний, феноменальный исход Реформации в социально-ориентированный капитализм современной западной цивилизации с её несомненными технико-экономическими, правовыми, моральными инравственными достижениями.
Неподлинная сторона протестантской этики идуха капитализма, о которых написал свою известную работу Макс Вебер, состоитв том, что слова хлеб насущный в переводе Мартина Лютера воспринимаются массами буквально и люди, невольно подчиняясь внушениям вездесущей рекламы,привыкают любить то, чем можно только пользоваться и наслаждаться.Однако за этим первым, феноменальным, или видимым, пространственновременным исходом Реформации нельзя упускать из виду её невидимого, ноуменального исхода в классическую немецкую философию. Этот исход в определённом смысле является гораздо более современным, т.
е. более настоящим, чем первый, поскольку он хранит в себе не столько букву, сколько истинный дух лютеранства. Почему именно классическая немецкая философия есть второе и, в отличиеот первого, непреходящее детище Реформации? Потому, что за объективациейсубъективной свободы духа логически следует только понятие его абсолютной свободы как конкретного тождества субъекта и объекта, а именно генезис понятия каквсеобщего логического способа духа представляет собой история классическогонемецкого идеализма. Вот почему логическая форма философии появилась на светименно в протестантских государствах Германии.
Воспитанный в лютеранской вере Якоб Бёме оказался, если можно так выразиться, Иоанном Предтечей Канта,Фихте, Шеллинга и Гегеля 88.Появление логической философии стало возможным только при условиидостижения христианством своей высшей исторической формы. Возникновениеэтой философии есть, в сущности, философский исход религии вообще, ибо понятие как логический, т. е. вполне соответствующий логосу, способ духа превосходит88См.: Бёме Я. О тройственной жизни человека. – СПб., 2007.
См. тж.: Фокин И. Л. PhilosophusTeutonicus. Якоб Бёме: Возвещение и путь немецкого идеализма. – СПб., 2014. С. 3-397.156противоположность субстанции и субъекта, которая лежит в основе всех форм религиозного опыта и религиозного представления как такового. Отсюда берут своёначало споры об атеизме классиков немецкого идеализма и их более или менеенапряжённые отношения с ортодоксальной лютеранской теологией. Но нельзя отрицать и тот факт, что генезис логической философии как познания в понятиинепосредственно связан с конечной исторической формой религии и происходит вдухе лютеранства.
Эта сторона дела имеет отношение к важнейшей историческойособенности классической немецкой философии – к тому, что в ней логическое понятие ещё не до конца освободилось от своей связи с реальными формациями истины, т. е. с природой и конечным человеческим духом. Поэтому даже в гегелевской системе, как она представлена в "Энциклопедии философских наук", наукалогики выступает наряду с философией природы и духа. Таков тот ещё не растворённый исторический остаток, которым немецкая классическая философия обязана, между прочим, и своей матери – Реформации, осуществившей реальное примирение человека и бога.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
