Диссертация (1145153), страница 90
Текст из файла (страница 90)
Причемрелигиозно-философский подтекст, общий для всего творчества фрай Луиса,обусловливает присутствие в его текстах множества внутренних реминисценций,собственных цитат (ср. созвучие пасторальных пассажей в прозе и в стихах).Однако имплицитность текстов фрай Луиса отнюдь не сводится к указанномуфеномену. Причем истинным средоточием скрытых смыслов является его поэзия.Покажем это на примере оды «К Франсиско де Салинасу», в которой, по мыслиД. Алонсо, «единение с гармонией мира и с ее первопричиной достигаетсяполностью» [Alonso D.
1966: 170] (филологический анализ данного сочинениясм.: [ibid: 170-192]).El aire se serenay viste de hermosura y luz no usada,Salinas, cuando suenala música estremada,por vuestra sabia mano gobernada.A cuyo son divinoel alma, que en olvido está sumida,torna a cobrar el tinoy memoria perdidade su origen primera esclarecida.Y, como se conoce,En suerte y pensamiento se mejora;El oro desconoceQue el vulgo vil adora,La belleza caduca engañadora.Traspasa el aire todo51015434hasta llegar a la más alta esferay oye allí otro modode no perecederamúsica, que es la fuente y la primera,Ve cómo el gran Maestro,aquesta inmensa cítara aplicado,con movimiento diestroproduce el son sagrado,con que este eterno templo es sustentado.Y, como está compuestade números concordes, luego envíaconsonante respuesta;y entre ambos a porfíase mezcla una dulcísima armonía.Aquí la alma navegapor un mar de dulzura y finalmenteen él ansí se anega,que ningún accidenteestraño y peregrino oye y siente.¡Oh desmayo dichoso!¡o muerte que das la vida! ¡o dulce olvido!¡durase en tu repososin ser restituidojamás aqueste bajo y vil sentido!A este bien os llamo,gloria del apolíneo sacro coro,amigos (a quien amosobre todo tesoro),que todo lo visible es triste lloro.¡Oh, suene de continuo,Salinas, vuestro son en mis oídos,por quien al bien divinodespiertan los sentidos,quedando a lo demás adormecidos!(Luis de León, Poesía, p.
81-84)20253035404550В своих комментариях к текстам фрай Луиса Х. Ф. Альсина говорит ополивалентном – с несколькими уровнями значения – языке его поэзии [Alcina1994: 43]. Подобная характеристика основана на нескольких семантическихявлениях имплицитного смыслообразования, используемых фрай Луисом.435Во-первых, это собственно литературные реминисценции, отсылающиечитателя к классическим источникам и латинской письменности христианскойэпохи. Так, начальные строки оды отсылают к нескольким латинским авторам: к«Энеиде»язычникаВергилияи«Перистефанону»(«Книгеовенцах»)христианина Пруденция (IV в.).
Ср.: “Largior hic campos aether et lumine vestit”(Aeneida, VI, 640) («Выше здесь над полями эфир и одевает светом»); “donarecaecis lucis insuetae diem” (Peristephanon, X, 955) («подарить слепым деньнеобычного света»).Во-вторых,фрайЛуисиспользуетрелигиозно-философскиеидеиантичности, превращая их в элементы христианской мистической доктрины.Очевидно, что фабульная часть данной оды, протагонистом которой являетсядуша, основана непосредственно на учении Платона, а не на концепциях егопоследователей – отцов церкви; ср. идею знания-припоминания (y, como seconoce), бессмертия разумного начала души (en suerte y pensamiento se mejora), еговознесения к божественному (traspasa el aire todo hasta llegar a la más alta esfera) ит.
д. Ср. также столь ценимое фрай Луисом пифагорейское учение о числовойгармонии Вселенной (стихи 26-30).То же можно сказать и об античной символике, которую испанский автортрансформирует в христианские символы. Наиболее яркие из них – это кифара,символизирующая небо, кифарет, представляющий Бога Всеединого (а неАполлона!), храм – Мироздание.
Следует отметить, что музыкальная символикаВселенной в христианской традиции возводится к идеям Бл. Августина,уподобившего гармонию мира «великой песне неизъяснимого музыканта» (velutmágnum carmen cuisdam ineffabilis modulatoris [цит. по Alonso D. 1966: 177]). Неслучайно фрай Луис принадлежал именно к этому ордену.В-третьих, что самое главное, собственно лингвистическим источникомимплицитных смыслов выступает полисемия и синонимические отношения рядапонятий и пропозиций.
Примечательно, что многозначными являются начальныестихи оды: El aire se serena/ y viste de hermosura y luz no usada. В данном контексте436первый стих (El aire se serena) может иметь как буквальное значение: “el aire seaclara” («воздух проясняется»), так и метонимическое: “el viento se sosiega”(«ветер затихает (чтобы не мешать звукам музыки)»), или метафорическое: “elcielo se templa” («небо настраивается (как музыкальный инструмент, см.
выше)»).Вторая строка в ее второй части (y viste de hermosura y luz no usada) такжедопускает различную интерпретацию: собственно метафорическую: “se alumbrade luz insólita” («освещается необычным светом») и метафорико-метонимическую:“se alumbra de luz divina / virgen” («освещается божественным / первозданнымсветом»).
Подобным образом – suena la música estremada («звучит неземнаямузыка»): “suena la música excelente” («звучит прекрасная музыка») и “suena lamúsica desde los extremos del mundo” («звучит потусторонняя музыка»). Эффектомэтого явления выступает двойное измерение поэзии фрай Луиса: земное ибожественное (символическое).В символическом измерении воздух – это среда распространения музыки иперехода души от временного, земного к вечному, божественному, в котором онаплавает (navega en el mar). То, что музыка, т. е. временнáя (а не пространственная)сущность, символизирует связь двух миров, объясняется еще и тем, что: todo lovisible es triste lloro (45) («все видимое – это грустный плач»); символично также,что проводником из юдоли слез к божественному благу (bien divino) выступаетслепой музыкант – Салинас.5.3. Язык поэзии св.
Хуана де ла Крус: поэтический синтез в выражениинеизъяснимогоХуан де Йепес-и-Альварес (1542-1591), вошедший в историю испанскойсловесности и религиозной мысли как св. Хуан де ла Крус, является ключевойфигурой не только мистической литературы и мистического богословия, но ииспанской поэзии в целом. Поэт и филолог ХХ в. Д. Алонсо, определяя стильсв. Хуана, уподобил его костру: «с моментами затишья или неистовым выбросом437пламени, как костер на ветру» (con intervalos pausados o un saltar frenético de lasllamas, como una hoguera bajo el viento) [Alonso D.
1966: 305]. Это образноесравнение,нанашвзгляд,весьмаудачно,посколькупередаеттакуюхарактеристику сочинений поэта, как непредсказуемость. Однако едва ли можносогласиться с другим утверждением испанского филолога: «Можно сказать, чтопоэзия св. Хуана де ла Крус имеет почти исключительно два источника: 1. ПесньПесней. 2. Светскую любовную лирику, обожествлением которой она является»[ibid: 263]. Подобное мнение подразумевает аллегоризм его стихов. Анализ жеязыка поэта убеждает в другом: подобно фрай Луису, св. Хуан создавалсимволическуюпоэзию,снесколькимипланамиинтерпретации,смножественными реминисценциями. Но в то время как августинец, апологетразума, тщательно, согласно критериям «хорошего вкуса», отбирал содержание иязыковые формы его воплощения, кармелит, певец любви, синтезировал в своемтворчестве разнообразные, казалось бы, малосовместимые, если не сказатьнесовместимыеобразыимотивы,руководствуясьсвоейколоссальнойпоэтической интуицией. (О идеологическом и собственно литературном влияниифрай Луиса на св.
Хуана см. [García Lorca 1972].) Отсюда в высшей степениимплицитный характер поэзии св. Хуана, чего нельзя сказать о сугубоэксплицитных прозаических комментариях, составленных автором к собственнымстихам в качестве мистической доктрины.Последняя, в том виде, в котором она представлена в прозаических текстахсв. Хуана, зиждется на трех столпах, ключевых образах, традиционно именуемыхсимволами: «образы-символы нашего поэта грандиозны и всеохватывающи.Важнейшие из них вынесены в заглавия трех из четырех написанных им книг: этоНочь, Гора, Пламя.
Ночь символизирует одновременно и суетность земныхжеланий, и ту абсолютную пустоту (синоним Ничто), в которую погружаетсядуша, уже очистившаяся от бренного и еще не вступившая в брачный союз сБогом. Гора – граница между небом и землей – нравственное совершествование438человека, а ее вершина – достижимое на земле совершенство. Пламя же – этобожественная любовь.» [Плавскин 1994: 149]Однако, строго говоря, пояснение З. И. Плавскина может с равным успехомхарактеризовать не символ, а более простые формы словесной образности:аллегорию или метафору.
Так, Пламя – в полном виде «Живое Пламя Любви» –представляет собой идеальную двусубъектную конструкцию, недовоплощеннуюили просто невоплотимую в конкретном образе. По всей видимости, в этом случаекорректнее говорить о метафоре. Действительно, «Живое Пламя Любви» – этоклассический случай языковой метафоры с ее линейной организацией:двусубъектностью, слиянием образа и смысла, характеризующей функцией ипрочими дифференциальными признаками, выделяемыми Н.Д. Арутюновой, см.[Арутюнова 1990]. В своих комментариях к поэзии св. Хуана Д.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
