Диссертация (1145153), страница 18
Текст из файла (страница 18)
Д. Кацнельсона, посвященный данной проблеме, озаглавлен «“Скрытаяграмматика”и формыееобнаружения»;в) принципиального отсутствияформального выражения для этой категории на данном этапе развитияконкретного языка: при наличии такового категория считается явной, что неисключает возможности ее выражения иным, имплицитным способом. Последнийкритерий,вероятно,следуетпоскольку, во-первых,онсчитатьшатоки,дополнительным,во-вторых,нефакультативным,всегдаучитываетсяисследователями (ср.
исследование скрытой негации в работе [Ляпон 1979]).Как отмечает С. Д. Кацнельсон, важнейший способ обнаружения скрытойкатегории – это трансформация синтаксической модели, которая «делает явнымиразличия, скрывающиеся под поверхностью единой формальной структуры»[Кацнельсон 1972: 84]. При этом следует отметить, что подобные структурыомонимы (мы намеренно не пользуемся понятием многозначность, т. к. влексической семантике термин полисемия предполагает связанность значенийотношениями семантической деривации: «одно значение возникает от другого поопределенным моделям семантического словообразования» [Никитин 1996: 224]),имеющиевариативнуюсемантическуюинтерпретацию(т. е.обладающие86энтропией), которые, как известно, не редкость во многих языках, представляютсобой компрессионные или эллиптические образования, восходящие к разнымисходным (семантически и структурно полным) моделям.
Так, хрестоматийныйпример скрытой категории референции имени в русском языке: Она хочет выйтизамуж за француза, выявляемой, как указывают Т. В. Булыгина и С. А. Крылов,перифразированием типа «Тот, за кого она хочет выйти замуж…» [ЛЭС 1990: 458],в сущности, представим также в виде не трансформированных линейныхразверток с одним общим предикативным ядром: «Она хочет выйти замуж» иразными имплицитными пропозициями: а) «Ее избранник по национальностифранцуз», б) «Ее избранник должен быть по национальности французом».Подобнымобразомкатегорияличности-неличности,лежащаявосноверазличения Стол был накрыт скатертью и Стол был накрыт официантом,обнаруживает себя не только при трансформации, но и при восстановленииструктурной полноты (опущенного субъекта): «Некто накрыл стол скатертью».Разумеется, далеко не всегда компрессия в синтаксической структуре,повлекшая за собой ее вариативную интерпретацию, приводит к созданиюскрытых категорий.
Зачастую создаваемый неполнотой энтропийный факторсвязан с неопределенностью выбора значения одного из лексически многозначныхэлементов синтаксической структуры, при этом важно, что, как и в случаекриптотипа, энтропия может сниматься как катализом, так и трансформацией: Онболеет: а) Он болеет гриппом (бронхитом, астмой и т. д.), трансформируемое вОн болен (больной); б) Он болеет за футбольный клуб «Зенит» (за сборнуюРоссии по футболу и т.
д.), трансформируемое в Он болельщик. Ср. такжеследующую структуру: Он больной: 1) Он лежит больной (т. е. Ему нездоровится,исп. Está enfermo), 2) Он [есть] больной человек (т. е. У него плохое здоровье, исп.Es (un hombre) enfermizo), 3) Он больной, а не врач и т. д. (т. е. Вы ошибаетесь: онпациент, а не медик, исп. Es un paciente), 4) Он больной, если не сказать прямо(т. е. Он ведет себя как сумасшедший и т. д., исп. Está loco). Первое и последнеезначения данной структуры противопоставлены остальным по категориальным87значениям аспектуальности, первые два противопоставлены двум другим покатегории модальности, так что следует говорить об имплицитном выражениисоответствующих категорий, т. е.
имплицитной аспектуальности и имплицитноймодальности, и едва ли есть основания для выделения каких-либо скрытыхкатегорий. Показательно, что в испанском языке эти четыре вариантаинтерпретации передаются не только разными лексическими средствами, но иразнымиспособами:аспектуальностьздесьвыраженаявно,составляяграмматическое значение конструкций ser + Adj и estar + Adj.Вопрос о том, нужна ли имплицитная грамматика, на сегодняшний день, повидимому, следует считать риторическим. В важности создания подобногограмматического описания не сомневается Т.
М. Николаева, содержательнуюпрограммуцелогоразделасвоеймонографии,озаглавленного«Человекманипулирует языком», разным способам создания «дополнительных смысловыхстрок в русском (и славянском) высказывании и – в соответствии с этим –построению некоторой особой языковой “грамматики” смысловой компрессии иее категориальным особенностям» [Николаева 2000: 34] (курсив наш. – И. Ш.).Этаособая«грамматика»должнаоперироватьспецифическимиимплицитными категориями, выполняющими функцию текстообразования ивходящими в общую иерархию понятий. А потому, возвращаясь к вопросам,сформулированным в конце предыдущего параграфа, попытаемся найти понятие,могущее претендовать на роль вершины текстовой организации.Мысль о том, что «в иерархии категорий текста образ автора являетсяведущей категорией» [Тураева 1986: 109], на первый взгляд, подтверждаютразмышления Л. Н.
Толстого, изложенные в Предисловии к сочинениям Г. деМопассана: «Люди, мало чуткие к искусству, думают часто, что художественноепроизведение составляет одно целое, потому что в нем действуют одни и те желица, потому что все построено на одной завязке или описывает жизнь одногочеловека.Это несправедливо.Этотолько таккажетсяповерхностномунаблюдателю: цемент, который связывает всякое художественное произведение в88одно целое и оттого производит иллюзию отражения жизни, есть не единство лици положений, а единство самобытного нравственного отношения автора кпредмету.» [Толстой 1992а: 18-19] Однако, цементирующий элемент – это еще неоснова всех ступеней организации текста, в особенности, когда речь о такой егоразновидности, как художественный текст. Выше мы отмечали такое свойствопоследнего, как принципиальная невозможность смыслового свертывания,смысловой компрессии.
Это та характеристика художественного текста, накоторую неизменно указывают и литературоведы, и литераторы. Ср. высказываниеГ. В. Степанова: «Конкретный художественный текст передает такой смысл,который не может быть передан синонимичными высказываниями» [Степанов1988: 148] или Цв. Тодорова: «Литературное произведение следует считать непереводом предшествующей мысли, а местом где рождается смысл, не способныйсуществовать ни в каком ином месте» [Тодоров 1997: 75], а также мыслиЛ.
Н. Толстого: «Если же бы я хотел сказать словами все то, что я имел в видувыразить романом, то я должен был бы написать роман тот самый, который янаписал, сначала» [Толстой 1992б: 268].Действительно, как мы могли убедиться, стратегическая компрессия делаетносителями имплицитной информации единицы самых разных языковых уровней,вплоть до фонетического. Приведенные мысли свидетельствуют о том, чтоязыковое выражение в целом или по меньшей мере отдельные его элементы неподчинены прямо и непосредственно смысловой доминанте, как бы она ниназывалась: точка зрения, образ автора или как-то иначе. Можно предположить,что план выражения, в общем случае, организован согласно закономерностямвзаимодействия субъекта текстообразования с языком. В этом, кстати, убеждаеткреативная функция текста, определяемая комбинацией переводимости –непереводимости [Лотман 2000а: 159], или, иными словами, поэтическая(эстетическая) функция языка [Якобсон 1975].
(Любопытно, что разделмонографии Т. М. Николаевой, посвященный проблемам текста, озаглавлен «Языкманипулирует текстом».) Такие понятия, как иконичность, образность и др. в89применении к языковым средствам представляют собой избыточные свойства, сточки зрения языка как первичной коммуникативной системы, но необходимыеявления, с точки зрения вторичной моделирующей системы – языка литературы.Действительно, для осуществления коммуникации вполне достаточно было бысемиотической системы, основанной на произвольности знака, однако творческийпотенциал такой системы был бы невелик.Как известно, существует лингвистическая категория, «регламентирующая»взаимоотношения между человеком и его языком в креативном плане.
Это –стиль.3.2.2. Стиль как ведущая категория текстаМысль о том, что стиль является категорией теории текста, была высказанаспециалистами по стилистике еще в середине 70-х гг. ХХ века. «Стиль есть нечтоприсущее тексту, нечто объективно языковое на уровне текста», – пишетГ. Михель. И далее – «это явление текста, категория теории текста» [Михель 1980:274, 294]. К подобному выводу немецкий автор приходит, приняв следующиедефиниции: «Стиль – это имеющая особую структуру совокупность языковыхвыразительных средств, представленных в тексте и избранных говорящим (илипишущим) субъектом из ряда синонимичных вариантов для реализациикоммуникативной функции в определенной сфере деятельности»; «текст –результат отбора и сочетания выразительных средств из сложившегося вопределенных исторических и общественных условиях языкового запаса, т.
е.системы языка» [там же: 271, 273]. Таким образом, стиль определяется черезтекст, а текст через стиль. (К особой структуре стиля, на которую указываетГ. Михель, мы вернемся позже.)Подобной точки зрения придерживается Е. А. Гончарова, утверждая, что«строго говоря, стиль может быть реализован только на уровне текста» [Гончарова2003: 13]. Автор вводит терминологические уточнения в дефиницию данного90понятия: «Стиль текста … выражается через модус формулирования текста и врамках этого семантического отношения уточняется, далее, с помощью понятияmodus procedendi (под которым понимается, как известно, характер мер,предпринимаемых для достижения цели) как особый способ речевых действий,предпринимаемых неким речевым субъектом в процессе формулирования текста сцелью решения определенной/-ых когнитивно-коммуникативной/-ых задач/-и»[там же].
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
