Диссертация (1145153), страница 17
Текст из файла (страница 17)
Ср.: «Единицы текстообразования(строевые единицы текста) – это устоявшиеся в данной культурно-письменнойтрадиции формы языкового воплощения структурных компонентов авторскогозамысла – концептуально значимых смыслов, – закрепляющие относительнуюавтономность (автосемантию) образуемых на их основе компонентов текста иобладающие признаками относительной синтаксической замкнутости, временнойустойчивости и регулярной воспроизводимости» [там же: 84].Следует отметить, что семантическую основу любого КЗС образуютпропозиции, т.
е. структуры 1-го порядка как элементарные носители предметнофактической информации. Однако закономерности организации пропозиций всмысловуюструктурутекстанеисчерпываютсянаборомформальныхкомпрессионных макроправил Т. А. ван Дейка, который следует дополнить, какминимум, правилами модальных преобразований, «ведущих к превращениюинформации в смысловые сегменты» [Дымарский 2001: 310]. Нерасчлененный(синкретичный) мыслительный образ – пропозиция – при вхождении в глубинныеструктуры текста получает актуализационные признаки (оболочки): темпоральнолокальную при включении в хронотоп, актантную – в субъектно-объектнуюструктуру, коммуникативную – в диспозицию и модальную при вхождении вмодальную структуру текста.Описанные М.
Я. Дымарским на материале русского текста единицытекстообразования (свободное высказывание двух типов, сложное синтаксическоецелое и лексико-семантическое целое) не совпадают со структурами 2-го порядка(ср. базовые характеристики строевых единиц текста, лежащие в основе описанияих системы: моно- / политематичность и моно- / поликоммуникативность [там же:150-151]). Однако, как подчеркивает автор, важная функция строевых единиц81состоит в том, что они – это «нормативные прототипы, служащие образцом,ориентиром для пишущего в процессе словесного воплощения некоторойсмысловой зоны», причем «качеством нормативности наделены не все, а лишьрегулярные, монотематические единицы» [там же: 152], т. е. структуры 2-гопорядка.Итак, согласно принципу иерархии, во-первых, структуры третьего порядка,т.
е. текст и его строевые единицы (единицы текстообразования), описываются спомощью иерархически связанных категорий, подчиняющих многоуровневуютекстовую семантику смысловой структуре (концепции) текста; во-вторых, вотношениивысшихуровней,структурынизшихуровнейвыступаютстроительным материалом, который преобразуется при повышении в ранге; втретьих,семантическиетрансформациивсмысловойструктуретекстаопределяются фактором компрессии. При этом структуры 1-го порядка служатединицами формирования глобального содержания, или концепции, а структуры2-го порядка используются в качестве нормативных строевых единиц синтаксисатекста.Очевидно, что в такой грамматике текста остается открытым ряд вопросов,в частности вопрос о вершине иерархии текстовых категорий: является ли еюточка зрения, т. е.
модальность (ср. традиционное понятие «образ автора»), илисуществуют категории, способные ее «поглотить»? Другой нерешенный вопрос,точнее группа вопросов касается факторов организации языковой формы:а) являетсялисмысловаяструктуратекстаединственнымфакторомвформировании языкового выражения, а если нет, то имеет ли она определяющийхарактер, б) что препятствует смысловому сжатию художественного текста? Ответна эти и другие вопросы, по всей видимости, лежит в компетенции иного разделатеориитекста,которыйусловноможноименоватьего«имплицитнойграмматикой». Попытаемся дать общую характеристику этому направлениютекстовых исследований.823.2.
«Имплицитная грамматика» текста3.2.1. Понятие имплицитной, или скрытой грамматикиКак было установлено выше, в грамматике текста можно выделитьнесколько уровней описания. Во-первых, это грамматика поверхностныхкатегорий, служащих синтагматической (текстовой) проекцией функциональносемантических полей, т. е. такой разновидности языковых категорий, планомвыражения которых является комплекс взаимодействующих разноуровневыхсредств языка. Во-вторых, это глубинный уровень описания, основанный наразличении иерархически связанных между собой смысловых структур текста.Оба указанных описания составляют предмет явной, эксплицитной грамматикитекста,посколькуоперируюткатегориальнымизначениями,имеющимиопределенные: центральные и периферийные, описанные в специальнойлитературеязыковыеформывыражения,т. е.эксплицитными(явными)категориями текста.
К ним относятся такие универсалии, как предикативность,хронотоп, модальность, дейксис, интенция, когезия, когерентность и др. Какпоказывают исследования (Т. А. ван Дейк, Л. А. Ноздрина, М. Я. Дымарский),теснаявзаимосвязьивзаимодействиеданныхкатегорийобусловленыиерархической организацией смысловой структуры текста. Взаимодействиеэксплицитных текстовых структур (глубинных категорий), а также служащих ихпланом выражения поверхностных категорий представляет собой тактикутекстообразования. Что же касается стратегии (общей теории) этого процесса, тоосновной действующей силой текстобразования-смыслообразования, вероятно,следует считать компрессию. Можно предположить, что действие данногостратегического механизма, создающего в тексте мощный пласт имплицитнойинформации, вызывает к жизни также скрытый уровень грамматики ссоответствующими скрытыми категориями.83Понятие «скрытой грамматики», основанной на «скрытой категории», или«криптотипе» (термины Б.
Л. Уорфа), ввел в научный обиход С. Д. Кацнельсон.Это грамматика «от содержания», а не «от формы», призванная охватить всенеохваченные явной грамматикой явления, преодолеть ее методологическоенесовершенство [Ляпон 1979: 204]. Как указывал С. Д. Кацнельсон, «наличиелакун в описательных грамматиках объясняется не столько недостаточнымохватом исходных данных, сколько недостатком метода, ориентированного навнешние грамматические формы. Грамматика сравнима с айсбергом, большаячасть которого скрыта под водой. Для исследования скрытых грамматическихформ необходимы новые методы, предполагающие анализ содержательнойстороны языка.» [Кацнельсон 1972: 83] Предметом этого анализа должны бытьскрытые категории, т. е. «подразумеваемые категориальные признаки, неимеющие самостоятельного выражения в языке» [там же].Исследователю, приступающему к такому анализу, следует иметь в виду, что«если скрытые категории “угадываются из контекста”, то только потому, что вконтексте содержатся достаточно четкие и недвусмысленные указания на этотсчет.
Не лексические значения и синтаксические связи сами по себе, аграмматически оформленные и сочетающиеся в предложении словесные знакиявляются выразителями скрытых категорий. В звуковой оболочке слов,синтаксических и фразовых единиц вместе с другими смысловыми компонентамиполучают выражение и скрытые категории.» [Там же: 83] (Курсив наш. – И. Ш.)Т. е. скрытые категории – это имплицитное категориальное содержание, котороепроявляются не иначе как во взаимодействии (в частности, сочетаемости)элементов языковой цепи. «Скрытые категории глагола определяют еговалентность.
Скрытые категории имен определяют их способность замещать“места” при глаголе.» [Там же: 88]При этом характерно, что синтагматическое взаимодействие, регулярнаясочетаемость способны внести коррективы в семантику слова и даже в языковыепарадигмы,аименно,дифференцироватьсинонимыпонекоторому84дополнительному семантическому признаку.
Как отмечает А. Б. Пеньковский, «врусском литературном языке на протяжении последних полутора столетийформируется (в сущности уже сформировалась!) скрытая “категория масштаба”,обнаруживающая себя в осложнении центра или периферии семантическойструктурысловадополнительным(дифференциальнымиинтегральным)признаком ‘Большое – Малое’ (во всех его параметрических вариантах)»[Пеньковский 2004: 42]. Так, по признаку «масштаба места обитания» длясовременного языкового сознания противопоставлены имена жилец и житель:«жилец / жилица (квартиры, дома, пещеры…) – житель / жительница (города,сельской местности, Европы, земли…)» [там же]; но ср.
устойчивое «не жилец(на этом свете)», игнорирующее категорию масштаба, которой, кстати, впушкинскую эпоху в данных словах не ощущалось, как не было ее всемантической структуре слов ‘сверток’, ‘захолустье’, ‘скитаться’ и др. Этосегодня мы «скитаемся по свету (странам, морям-океанам, континентам, городам,домам и т. д.)», но «бродим по городу (саду, парку, дому и т. д.)», благодаря чемувозможнокомпрессивноеилиэллиптическое,безобстоятельственноеупотребление указанных глаголов.
Ср. два ответа на один вопрос: «А где ваш сын?– а) Скитается (где-то)… (т. е. не живет дома, возможно, путешествует); б) Бродит(где-то)… (т. е. живет дома, но в данный момент его нет, возможно, гуляет)». Носледует иметь в виду, что закрепленность признака за семантической структуройслова – это лишь частный случай скрытой категории, которая, в общем случае,принадлежит синтаксической структуре, поскольку генеральная линия языковыхизменений выглядит так: «стилистика» (редкое употребление) синтаксис(норма)морфологиялексическаясемантика,где«»означает«застывание», а в самой схеме возможно выпадение среднего звена – морфологии.Поэтому скрытые категории – это «грамматические сигналы, имплицитносодержащиеся в синтаксических сочетаниях [в первую очередь!] и в семантикеслов» [Харитонова 1974: 128].85Очевидно, что понятие скрытой категории в современной лингвистикебазируется не на формальном критерии отсутствия морфологического выражениянекоторого обобщенного признака, которое в свое время дало науке этот термин(тем более что для невыраженности категории специальными грамматическимисредствами принят термин «имплицитность»), а на тройном критерии: а) особогокатегориального статуса указанных признаков в функционировании языка:значение данной категории принимает непосредственное участие в формированиисмысла высказывания или текста, и, как следствие, в описании его строя; «именно… категориальные признаки в содержании слова образуют инструментарийскрытой грамматики» [Кацнельсон 1972: 92]; б) наличия в языке определенныхмеханизмов создания данной категориальной семантики и, как следствие,способовеевыявления:неслучайно,разделцитируемоймонографииС.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
