Диссертация (1145147), страница 37
Текст из файла (страница 37)
Именно здесь мы видим основноеразличиемеждуфранцисканскимвосприятиеммираиклассическисредневековым Contemptus mundi - презрением к материальному миру, полномугреха, боли и страданий. (в этом отношении не все францисканцы пошли за своимоснователем: поэзия Якопоне да Тоди – яркий пример типично средневекового,крайне отрицательного, до маргинального, отношения к миру как к источникужесточайших страданий).Картину мира Франциска пронизывают оптимизм, позитивность и гармония.В его вселенной царствуют красота, благость, сила, мир, прощение, в ней дажестрадание переносится умиротворенно, даже смерть благостна. Нет ничегонеэстетичного, нет почти ни одного отрицательного момента – кроме однойстрочки о смертном грехе1.
Это является совершенно новым для средневековойкартины мира. Так, у его великого предшественника Бернара Клервоского2 мынаходим «нормально» средневековый и совершенно противоположный взгляд намир: он не видит в материи ничего эстетичного. Францисканское учение же, привсейсвоейкрайнейаскетичности,несеттакимобразомбольшойжизнеутверждающий заряд, признавая позитивность материального мира.Многие исследователи3 отмечают резкую антикатарскую направленность"Гимна", хотя, как известно, Франциск никогда ни с кем открыто неполемизировал (кроме султана во время крестового похода).
Нет никакогосомнения в том, что Франциск хорошо знал катаров и их учение и, конечно,встречался с ними лично. Время жизни Франциска – это время альбигойскихвойн, в процессе которых огромное количество катаров бежало на территорию1Arigna E. da. Сristo nel cantico. Milano. 1966. P. 101.О Бернаре см. классическую работу: Leclercq J. Bernardo di Chiaravalle. Milano.1992.3Manselli R. San Francesco.
Roma. 1980. P.317-318; Cardini F. Francesco d’Assisi. Milano. 1989.P.261-262.2176Италии и надолго там обосновывалось. Провансальское происхождение егоматери также способствовало его знакомству с катарами.В текстах Франциска немало скрытой полемики с катарством. Это иподчеркивание необходимости уважения к священникам и к обрядам впротивовес катарскому неприятию церкви, ее служителей и всей системыбогослужения; это и его многократные призывы к поклонению таинствуЕвхаристии как к знаку постоянного присутствия Христа на земле в противовесотречению от Евхаристии у катаров и т.д.
В "Гимне" скрытая полемика с катарами ведется по поводу самой основной проблемы – отношения к Богу и кматериальному миру.Катарская мифология была широко известной в ту эпоху, например, легендао том, что звезды – это следы падших ангелов, свергнутых в ад вместе сЛюцифером. Эта мифология вообще представляет материальный мир каксозданную Сатаной систему, в которой заложено стремление к самоуничтожению,природа и ее силы имеют прежде всего деструктивный характер, здесь царствуютзло и боль, она полна дисгармонии и уродств. В известном трактате инквизитораМонета да Кремона «Описание еретической веры» (Descriptio fidei haereticorum,1241 -1244) автор пишет, что катары верят в то, что именно Сатана создалматериальный мир, четыре стихии, а также солнце, луну и звезды1.ДуалистичнойвселеннойкатаровФранцискпротивопоставляетмонотеистическую единую вселенную, созданную единым Богом, которыйявляется "высочайшим, всесильным и всеблагим".
Результат творения единогоБога гармоничен и прекрасен, зло в такой системе вселенной является случайными эпизодичным. Через несколько десятилетий эту же идею уже на самом глубокомтеологическом уровне разовьет Фома Аквинский в своих "Суммах", в этическомучении о зле как о чем-то, не имеющем самостоятельного источника, являющемсявсего лишь "недостатком добра" и, следовательно, всегда побеждаемом, так какзло изначально слабее.
Фома – наследник в целом оптимистической философииФранциска. Томизм в высшей степени обязан Франциску не только теологией1Pasero N. Laudes creaturarum. Il Cantico di Francesco d’Assisi. Parma. 1992. P. 70 - 71.177надежды, но и той католической позицией, что у человека всегда есть шансвырваться из греха и принять истину и спасение.Выше упоминалось о том, что "Гимн" – произведение стилистическинеоднородное. В конце текста радостное и плавно текущее описание творенийСоздателя прерывается драматическим призывом покаяться и типично средневековым напоминанием о неизбежной смерти.
Эта строфа была добавлена поконкретному историческому поводу – Франциск стремился примирить правителягорода Ассизи с местным епископом.В последних частях «Гимна» Франциск, конечно, опирался и на обширнуюхристианскую традицию (мысль о неизбежности конца присутствует так илииначе во всей религиозной литературе) и, в особенности, на ветхозаветную"Книгу Иова". "Средневековая'' (в традиционном понимании этого слова) линияпостоянно присутствует в литературном наследии Франциска.Только к смиренным духом, только к тем, кто умеет прощать, обращена иследующая известнейшая строка о хвале телесной "сестре нашей смерти".Очевидно, Франциск воспользовался мыслью из "Посланий" апостола Павла(Фил.1,20).Здесьвтексте«Гимна»появляетсядраматизм,резкоконтрастирующий с привычным образом смиренного, полного христианскоговсепрощения Франциска: для тех, кто находится в состоянии греха, не можетбыть прощения.
Тут он не допускает никаких компромиссов. Это единственныйтрагический мотив в "Гимне"1.Guai a quelli ke morrano ne le peccata mortali;Beati quelli ke trovara ne le Tue sanctissime voluntati,Ka la morte secunda no ‘l farra` male.Горе тем, кто умрет в смертных грехах; / блаженны те, которых она найдетисполняющими Твою святую волю, / ибо вторая смерть не принесет имвреда.1Spitzer L. Nuove considerazioni sul "Cantico del frate Sole" // Convivium. ХХШ. 3. 1955. P.
257-270.178Смерть – одна из важнейших тем в системе средневековых реалий1. Чтобыуяснить напряженность интонаций, в которых Франциск переживает смерть,следует вспомнить, что ни одна эпоха так много не размышляла о смерти, каксредневековье.Какникакаядругаяэпоха,средневековьевискусствекультивирует тему физической кончины, сопутствующих ей страданий изагробных мучений за грехи. Франциска же, как определенного предтечуВозрождения, не пугает физическая смерть, он не испытывает страха передгибелью тела. Единственная смерть, которая его действительно страшит, – это такназываемая «вторая смерть», по выражению Иоанна.
«Смерть вторая» – этосмерть души, парадоксальная вопреки догмату о ее бессмертии, наказание забогоотступничество. В этом смысле Ад – не место физических страданий, стольтщательно изображенных Данте. Ад – это тоска богооставленности2, и именноэтого Ада страшится Франциск и о нем предупреждает своих братьев.Аналогичные высказывания о том, что те, кто отталкивают Бога, прокляты,есть и в письмах Франциска. В его известнейшем письме "Ко всем верным" 1215года (по словам Сабатье, в этом письме – всё францисканское евангелие) Франциск несколько раз повторяет проклятье в адрес грешников, не повинующихсяБогу. Тема вечного проклятия и неизбежной близкой смерти звучит и в другомего письме – "К правителям народов".
Элемент ужаса, устрашения, необходимогонапоминания о неизбежной смети и загробных мучениях обязателен дляготической эпохи, как присутствие каменного чудовища-химеры среди гармонииготического собора3. Здесь звучат у Франциска грозные интонации «Dies irae”.Еще раз вспомним чрезвычайно точное определение средневековья как"галлюцинирующего общества" с его верой во все потустороннее, сверхъестественное и дьявольское4, с его глубочайшим пессимизмом, зловещими1О теме смерти см. Хейзинга Й. Осень Средневековья. М. 1988.
Гл. «Образ смерти»; Арьес Ф.Человек перед лицом смерти. М,. 1992; Жизнь, смерть, бессмертие. Сб. СПб. 1993; ГуревичА.Я. Смерть как проблема исторической антропологии: о новом направлении в зарубежнойисториографии // Одиссей. 1989. С.114-135.2См. анализ адских мук в трактате Трубецкого Е.Н. «Смысл жизни». М. 1918.3О теме смерти в средневековом искусстве см.: Хейзинга Й. Указ. соч. С.156-163.4Ле Гофф Ж.
Цивилизация средневекового Запада. М. 1992. С. 154-177.179пророчествами, апокалиптическими ожиданиями, болезненной психологическойатмосферой постоянного страха, которое дал Ж. ле Гофф: "Средневековье былопо преимуществу временем великих страхов и великих покаяний – коллективных,публичных и физических"1. Именно францисканцы через несколько десятилетийпосле смерти основателя ордена встали во главе одного из самых массовыхбезумных религиозных движений средневековья (1260), настоящей "мистическойэпидемии"общеевропейскогомасштаба–движенияфлагеллантов(бичующихся)2.Одна из самых важных проблем текста «Гимна» – присутствует ли в немстихийный пантеизм – проистекает из неоднозначности филологической: изтрактовки грамматически выраженных отношений между субъектом и объектомвысказывания3.
Является ли Бог, атрибутируемый Франциском неопределенно,нигде в тексте не названный конкретно и никак четко не характеризуемый, кроменачальных строк (Altissimu, onnipotente, bon Signore), частью природы или женаходится вне нее? Ответ на этот вопрос (философское решение) зависит от того,как понимать грамматические связи текста, которые к началу XIII века еще неустоялись с формальной точки зрения.Это касается, прежде всего, конструкций, на основе которых построен весьтекст – Laudato si', mi' Signore, per... Имеет ли эта конструкция тот смысл, чтоСоздатель восхваляется вместе со всеми своими творениями или же он восхваляется посредством их? Латинский предлог per допускает оба толкования.Значение постоянно повторяющейся другой конструкции – cum tucte le tuecreature – также неясно4.Если предлог per при этом воспринимается как французское «par», то есть вкачестве «complemento d'agente»5, то это, возможно, имеет тогда совершенно1Ле Гофф Ж.
Цивилизация средневекового Запада. С. 226.См. не потерявшее актуальность исследование G. Portigliotti G. S. Francesco d'Assisi e leepidemie mistiche del Medioevo. Studio psichiatrico. Milano. 1909.3Вопрос о стихийном пантеизме "Гимна" обсуждается давно и роль пантеизма вомногочисленных религиозных ересях времен Франциска общеизвестна.4О функциях предлогов per и cum в Cantico см.: Cardini F. Francesco d’Assisi. P. 260-261.5Foscolo Benedetto L. Il Cantico di frate Sole.
Firenze. 1941. P.36-41.2180другое толкование – что создания сами благословляют своего Создателя, чтоблагословения должны достичь Создателя при посредстве его творений, или жечто благословения должны пройти через творения Господа. Такое "французское"употребление этого предлога кажется нам достаточно вероятным, так какФранциск был носителем прежде всего французского языка.
Кроме того, такое жеупотребление этого предлога достаточно часто встречается и у Данте1.Разделяющие Данте и Франциска несколько десятилетий в анном случае неимеют большого значения, так как языковое развитие шло довольно медленнымитемпами.Как указывает Бальделли, в «Гимне» имеет место смешение каузальной(восхваление Бога за создания) и агентивной (восхваление Бога самимисозданиями) функций предлога per.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
