Диссертация (1145144), страница 5
Текст из файла (страница 5)
начинаютих изучать [Бредис 2015] в лингвокультурологическом (Ф.И. Буслаев, И.М.Снегирѐв), грамматическом ключе (П. Глаголевский, И. Деркачев). Этинаправления исследования нашли развитие в работах 2-й пол. ХХ-XXI в.(Н.Ф. Алефиренко, М.Л. Ковшова, В.М. Мокиенко, Л.Б. Савенкова, Н.Н.Семененко и др.), где учѐные рассматривают паремии как репрезентантыконкретных концептов, подчеркивая, что для лингвокультурологическогоанализа«весьмапродуктивнымявляетсяпривлечениепаремическихязыковых единиц, в которых не только запечатлены народная мудрость,ценностная картина мира этноса, но и в афористичной форме содержитсясумма активных и пассивных знаний о внешнем порядке вещей и внутреннеммире человека» [Фархутдинова 2000: 100-101]. Анализ семантики паремийпозволяет заключить: «Отсутствие личной, временной и пространственнойконкретизации значения пословицы, а также еѐ поликонцептуальныесвойства позволяют восстановить <…> ряд особенностей национальнойкартины мира» [Семененко 2000: 101].Проблеме формирования и функционирования паремий в особой среде– паремиологическом пространстве языка – посвящена работа Ю.И.
Левина«Провербиальное пространство» (1984), в которой автор вводит термин23паремиологическое пространство языка, что представляет собой среду, вкоторой формируются и функционируют паремии и которые ее образуют.Ю.И. Левин рассматривает различные типы отношений между паремиями –синонимию,антонимию,квазиосинонимию,омонимию,вариантность,предметную близость [Левин 1984: 110-117]. Этим термином пользуется иЕ.И. Селиверстова, изучающая языковую вариантность пословицы впаремиологическом пространстве, под которым понимается«системапословиц, связанных различными типами отношений (паремиологическоепространство охватывает парадигматику самих паремий и их составляющихи выходит за ее пределы) и обнаруживающих разной степени общность иразличия на разных уровнях (лексическом, семантическом, синтаксическом),и единиц иного порядка – с одной стороны, более дробных (общихформульных фрагментов, типичных паремийных компонентов, структурныхмоделей единиц) и, с другой, – более обобщенных, «надпословичных»(паремийныхконденсатов)паремиологическое[Селиверстовапространствоязыка2010:может4].Понятиеприменятьсяипоотношению к языку отдельного автора, текстам определѐнного жанра.Вопросфункционированияпаремийвхудожественномтекстерассматривается в работах О.В.
Ломакиной (2014, 2015), Т.А. Наймушиной(1984), Л.Б. Савенковой (1987, 1992, 1993, 1995, 1996, 1996 а, 1997, 1997 а,1997 б, 2000, 2002), М.А. Фокиной (2008) и др. Чаще всего исследователирассматривают паремиологию в текстах писателя наряду с фразеологией, чемможно объяснить небольшое количество исследований, посвященныханализуупотреблениятолькопаремийвтекстаххудожественнойлитературы. Такой подход кажется более оправданным, поскольку онпомогает сделать выводы о писательских предпочтениях при выборефразеологических средств.Функционирование паремий, их количественный состав, тематическоеразнообразиетакжезависятотвременисозданияхудожественногопроизведения. «Если в художественных текстах XIX в.
по большей части24обращение к пословицам и поговоркам обусловливалось стремлениемсверить ситуацию с неким общеизвестным образцом, квалифицировать факт,указать на эталон поведения, то в ХХ в. эта тенденция оперированияпаремиями перестаѐт быть единственной. Интеллектуальная, думающаяличностьдолжнабытьспособнойнатворческоемышление,наформулирование собственных обобщений, которые опираются на еѐ жежизненный и культурный опыт. Традиционным формулам народноймудрости при этом отводится третьестепенная роль» [Савенкова 2002 а: 34].В.М.
Мокиенко не соглашается с констатацией того, что паремииустаревают, поскольку не соответствуют реалиям. «Сейчас наблюдаетсямощное возрастание продуктивности употребления пословиц во всехразновидностях национальных языковых систем» [Мокиенко 2009: 174Могилев]. Исследование судьбы паремий в художественном произведениипредполагает изучение авторских приемов употребления пословиц ипоговорокдляусиленияобразностиивыразительности,атакжерассмотрение этих единиц в авторской речи и речи персонажей, что позволитсделать выводы о роли паремиологии в индивидуальной картине мираписателя.Прагматический поворот в мировой лингвистике отразился и напаремиологии.
В трудах О. Лаухакангас, В. Мидера изучается роль пословицв определѐнном типе дискурса (пророческом,позволяетговоритьокоммуникативноминтернет-дискурсе), чтопотенциалепаремиологии[Лаухакангас 2015, Мидер 2015]. В этом же направлении выполненадокторскаядиссертацияО.Б.Абакумовой,котораяописываетреференциальный и прагматический потенциал паремий в пределахкоммуникативно-дискурсивной модели [Абакумова 2012]. О.Е. Фроловарассматривает, как пословица участвует в отображении и созданиивнеязыковой действительности и заключает: пословица может менятьреференцию в зависимости от ситуации, еѐ отличает ситуативность,антропоцентричность, клишированность [Фролова 2007: 141].25В отличие от паремиологии, крылатология – относительно молодаянаучная отрасль: годом появления можно считать 1995 г., когда была изданамонография С.Г. Шулежковой «Крылатые выражения русского языка, ихисточники и развитие». Наиболее полным является обзор научных подходовк крылатологии, предпринятый С.Г.
Шулежковой и еѐ последователем Л.П.Дядечко, показавшим степень изученности проблемы и обнаружившим«белые пятна» этого фразеонаправления, что позволило сформулировать ивпоследствии решить ряднаучных задач, касающихся изучения разныхязыков3.Статус единицы крылатологии долгое время был неопределѐнным и несуществовало термина для обозначения этой языковой реалии: включалисьединицы разных уровней языка, что дало основание К.П. Сидоренкоговоритьосуществовании«межуровневогореляционногосегментасодержательной структуры текста…, вовлеченного в межтекстовые связи»[Сидоренко 2003: 317]. В современной лингвистике сосуществуют различныетермины для номинации данного понятия: крылатые слова (Ашукины, В.П.Берков), интертекстемы (К.П.
Сидоренко, В.М. Мокиенко), крылатыевыражения (В.В. Виноградов, Л.И. Ройзензон), крылатые единицы (С.Г.Шулежкова), крылатые афоризмы (Е.Е. Иванов), прецедентные тексты(Ю.Н. Караулов), эптонимы (Л.П. Дядечко), текстовые реминисценции (А.Е.Супрун), логоэпистемы (В.Г. Костомаров, Н.Д. Бурвикова) [Ашукины 1988,Виноградов 1977; Ройзензон 1973; Шулежкова 2002; Иванов 2011; Караулов1987; Дядечко 2006; Супрун 1995; Костомаров 1999]. Наиболее точно, на нашвзгляд, этот класс обозначила С.Г. Шулежкова термином крылатая единица(КЕ): он носит родовой характер, включая крылатые слова и крылатыевыражения (КВ), и показывает различие состава КЕ языка.
Исходя изширокогопониманияобъемафразеологии,КВявляютсячастьюфразеологического фонда языка, т.к. обладают раздельнооформленностью,воспроизводимостью, устойчивостью структуры, стабильностью семантики3Л.П. Дядечко называет известных крылатологов из разных стран [Дядечко 2010: 15].26[Шулежкова 2002: 28-29], а связь с источником является отличительнымпризнаком большей части фразеологического состава языка. Поскольку лишьКВ обладают рядом признаков ФЕ и относятся к фразеологическому фондуязыка, то этот термин мы используем как рабочий в данном исследовании.Среди источниковкрылатологии называют античную мифологию,Священное Писание, художественную литературу, высказывания известныхлиц, синтетические виды искусства, (см.: [Абакумов 1936, Бабкин 1970,Кунин 1996, Назарян 1987, Шулежкова 2002]). Вхождение КЕ в языкпроисходило в разное время, нередко благодаря конкретному автору та илиинаяединицаобреталарождение4.второеОднойизнаиболееассимилированных и распространѐнных групп КЕ в русском языке являютсябиблеизмы (лексемы и ФЕ), особый научный интерес к которым смогсформироваться лишь в последние десятилетия, что связано с социальнополитическими факторами.
В связи с этим необходима «инвентаризация»языка писателей XVIII-XX вв. на предмет изучения роли библеизмов в ихиндивидуальном стиле, что до недавнего времени не проводилось (см.,например: [Ломакина 2013, Шулежкова 2013]).Интерес к Библии как источнику образования фразеологическихединицсохраняетсявотечественномязыковедениинапротяжениипоследних двадцати лет. Неоднократно отмечалось, что в русском иевропейскихязыкахбиблейскиефразеологизмынеимеютполногосоответствия ни в плане содержания, ни в плане выражения; разнитсяколичественный состав библейской фразеологии [Гак 1997, Листрова-Правда2004].
В.Г. Гак называет два основных фактора расхождений между ФЕ вразныхязыках:объективныйобстоятельствам онисубъективный.относит «природные иКобъективнымкультурные реальности,свойственные одной стране и отсутствующие в другой», «субъективныйфактор заключается в самой произвольной избирательности, когда одни и теже реальности, равно свойственные двум цивилизациям, трактуются по4Подобные примеры см. на с.
12027разному во фразеологии двух языков» [Гак 1997: 55]. Несмотря насвоеобразную«лингвистическую»моду,коснувшуюсяибиблейскойфразеологии, проведение многочисленных исследований, предпринятых вэтом направлении, до настоящего времени до конца не сформировантерминологический аппарат, отсутствует четкое определение понятиябиблеизм.В современной российской фразеологии параллельно используютсяследующие термины: библейские слова (Н. Николаюк), библейские изречения(А.В.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
