Диссертация (1145123), страница 7
Текст из файла (страница 7)
4:16).Наличие исторических и археологических доказательств связи10Климента Римского с семьёй Флавия Климента [Ibid.: 59, n. 9] позволяетутверждать, что последний принимал участие в церковных делах и во времяпоявления «Стромат» мог быть отождествляемым с Климентом из «Пастыря»10В пользу существования этой связи говорит и отождествление в относящихся кIII в. «Климентинах» Тита Флавия Климента с Климентом Римскиим [Задворный 1995:18].32и являться символом служителя, распространяющего в написанном видесвященное учение, полученное им в устной форме от других людей.Климент Александрийский даёт такое объяснение интересующего насместа из «Пастыря» (Herm. 8, 2): «Действительно, сила (δύναμις), явившись ввидении Ерме в образе Церкви, не вручила ли для переписывания книгу,которую желала передать избранным? Он переписал её “буква в букву”, какон говорит, не находя, как образовать слоги.
Показано, что Писание,истолковываемое в соответствии с буквальным прочтением, совершеннопонятно всем и что вера играет роль первоэлементов, поэтому и говоритсяиносказательно о прочтении буква в букву. Под чтением по слогам, согласнонашему пониманию, подразумевается сознательное развёртывание Писаний,когда вера уже преуспела» (Strom. VI, 15, 131, 2–3, ср. Herm. 5, 4). В«Строматах» не говорится, кого символизируют внешние города, кого –сироты и вдовы, кого – пресвитеры, однако у Оригена есть подробноеистолкование этого отрывка из «Пастыря»: сироты – это те, которые ещё немогут записать своим отцом Бога, вдовы – это те, которые, уйдя отнезаконного мужа, ещё не стали достойными небесного Жениха; их всехнаставляет Грапта, голая буква.
«А Клименту, уже удалившемуся от буквы,даётся повеление послать сказанное внешним городам, можно сказать,душам, находящимся вне плотских и низких мыслей. Сам же он <Ерма>,ученик Духа, получает приказ возвестить уже посредством не букв, а живойречи (διὰ ζώντων λόγων) пресвитерам всей Церкви Божьей, поседевшим отрассудительности» (Orig. De princ. IV, 2, 4). Поскольку объяснения виденияЕрмы у Климента и Оригена, которых «можно считать единой школой»[Большаков 2002: 153], сходны – оба говорят о буквальном и аллегорическомпониманииПисания,–представляетсявероятным,чтопониманиеКлиментом разбираемого пассажа не сильно отличалось от пониманияОригена.
На основании слов двух этих богословов можно сформулироватьследующие положения, характерные для александрийской традиции. Вопервых(согласноКлименту),христиане33подразделяютсянадовольствующихся буквальным смыслом Писания и способных «удалитьсяот буквы». Во-вторых (согласно Оригену), одни учители проповедуютлюдям, оставившим плотское, письменно, другие, более одухотворённые,устно.
По словам Блаженного Иеронима, учитель Климента Пантенпредпочитал второе: «Существует много его комментариев СвященногоПисания, но бóльшую пользу он приносил церквам живой проповедью»(Hier. De vir. ill. 36). Климент, написав о своём труде: «Я хорошо знаю, чтомои записи воспоминаний слабы в сравнении с тем благодатным духом,внимать которому мы были удостоены. <…> Есть некоторое, нами невспомненное, ибо велика была сила (δύναμις) у тех блаженных мужей <…>»(Strom. I, 1, 14, 1 и 3), – засвидетельствовал, что его труд, обращённый ксовершенным христианам, уступает, тем не менее, речам учителей своегосоздателя, которые тот старался передать.11 Таким образом, указанныйКлиментом в заглавии «Стромат» «псевдоним» должен был намекнутьчитателям, что перед ними записи мыслей духовидцев, предназначенные длячтения во «внешних городах», а сам он – лишь глашатай, передающийдоверенную ему весть.Тита Флавия Климента из Рима и Климента Александрийскогообъединяет ещё одно обстоятельство.
Врач Гален,12 приводя рецептыизготовления различных снадобий, называет полученное (ἐπιτετευγμένον)Флавием Климентом лекарство, при помощи которого исцелялись люди, всетело которых было искажено подагрой (Galen. De comp. med. per gen. VII.Vol. 13, p. 1026). Имел ли в виду Гален консула Флавия Климента илидругого человека, сказать невозможно, однако в упомянутом Галеном«фармацевте» вполне могли видеть Климента-мученика: произвольные11Климент Александрийский был первым (и единственным) ортодоксальнымОтцом Церкви, «который предъявлял права на тайную устную традицию, независимую отСвященного Писания и происходящую от апостолов» [Fortin 1966: 41].12По мнению У.
Ричардсона, Гален, «очень уважаемый и, возможно, наиболеезнающий язычник эпохи (130–199 по Р. Х.)», был хорошо известен христианам[Richardson 1962: 189]. При этом сам Гален в своих трудах неоднократно упрекалхристиан, в частности, за слепую веру без доказательств [Labriolle 1934 97]. Овозможности знакомства Климента с трудами Галена будет сказано ниже.34отождествления в эту эпоху были нередки. И вот, подобно ФлавиюКлименту, Климент Александрийский тоже составляет «лечебное средство»– «Строматы», называемые им «лекарством от забвения» (λήθης φάρμακον)(Clem.
Alex. Strom. I, 1, 11, 1).Отметим, что александрийский богослов очень часто использовал темулекарств и, скорее всего, интересовался этой областью медицинских знаний.Приведём несколько из очень многих его «фармакологических» пассажей:«Порицание же подобно медикаменту, разлагающему мозоли страстей иочищающему от жизненной скверны – похоти» (Paed. I, 8, 65, 1); «<…> миронужно использовать, словно снадобье и лекарственное средство, дляпробуждения ослабевшей силы, против насморка, простуд и апатии» (Paed.II, 8, 68, 2); «как мы показали, в качестве целебного средства для лечения, апорой и для целомудренного развлечения, не стоит отвергать наслаждениецветами и пользу от благовонных мазей и фимиама. Если же некоторые иговорят: “Какая радость от цветов для тех, кто не пользуется ими?” – пустьзнают, что из них приготовляются благовонные мази, которые бываютвесьма полезными: сусин из лилий обычных и белых (имеется согревающий,слабительный,абсорбирующий,увлажняющий,очищающий,летучий,разгоняющий жёлчь, смягчающий); наркиссин, <приготовляемый> изнарцисса, полезен тем же самым; мирсин, <приготовляемый> из миртовойягоды и мирта, вяжет и удерживает телесные выделения; а то, что<приготовляется> из роз, охлаждает» (Paed.
II, 8, 76, 1–3).13У Климента неоднократно появляются реминисценции и цитаты изгреческих поэтов, имеющие «лекарственную» тематику.1413См. похожие места: Clem. Alex. Protr. I, 2, 4; X, 106, 2; X, 109, 1; Clem. Alex. Paed.I, 8, 74, 2; I, 10, 94, 1; I, 12, 100, 1; II, 2, 20, 2–3; II, 2, 22, 3; II, 10, 102, 2; Clem. Alex. Strom.I, 27, 171, 1–2; VI, 16, 148, 5; VII, 11, 61, 5.14См., например: «<…> словно унимающими боль снадобьями (ἠπίοις φαρμάκοις),человеколюбивыми наставлениями Он лечит страждущих до совершенного познанияистины» (Paed. I, 1, 3, 1) и «Он посыпает не только облегчающими снадобьями (τὰ ἤπιαἐπιπάσσει φάρμακα), но и терпкими, вяжущими. Ведь горькие корни страха останавливаютраспространение греховных язв» (Paed.
I, 9, 83, 2) – ср.: «посыпать облегчающимиснадобьями (ἐπί τ᾽ ἤπια φάρμακα πάσσειν)» (Il. XI, 515; см. так же XI, 830; IV, 218); «Эти35В «Строматах» Климент сообщает о сорока двух книгах Гермеса, шестьиз которых посвящены медицинским вопросам: строению тела, болезням,медицинским инструментам, снадобьям, офтальмологии и гинекологии(Strom. VI, 4, 37, 3). На основании того, что о содержании врачебной частигерметического корпуса он пишет подробнее, чем, например, о трактатах,находившихся у жреца, ведавшего священными облачениями, иупрорицателя (Strom. VI, 4, 36, 2 – 37, 2), можно заключить о егозаинтересованности этой областью.В патрологии, кроме казуса Псевдо-Дионисия Ареопагита, известны,по крайней мере, два случая, когда за человеком закреплялось новоепрозвание, вызывающее ассоциации с известными святыми прошлого.Симеон стал Симеоном Новым Богословом из-за того, что первоначально еготак нарекли противники, желая этим «подчеркнуть опасные “новшества” егобогословия» [Иларион 2010: 370–371], и имя, данное с иронией, сделалосьпочётным прозванием [Бирюков 2009: 281, прим.
6]. Его духовного отца,Симеона Студита, назвали Благоговейным (Εὐλαβής), вероятно, по СимеонуБогоприимцу из Евангелия от Луки (Лк. 2:25) [Иларион 2010: 144].Нечто подобное, вероятно, имело место и в эпоху «апостольскихмужей»: есть два Ермы: один, упомянутый апостолом Павлом (Рим. 16:14),другой – автор «Пастыря», два Климента: один – сотрудник апостола Павла,Флп. 4:3,15 другой – третий римский епископ, автор Послания к коринфянам.Псевдо-Дионисий Ареопагит (D. A. De div. nom. 5, 9) отождествлял сКлиментом Римским самого Климента Александрийского [Osborn 1957: 5].В том случае, если Климент Александрийский имел тройное латинскоеимя, будучи потомком либо одного из сыновей Флавия Климента, либо егооковы очень быстро снимаются, с одной стороны, человеческой верой, с другой стороны,божественной благодатью, когда одним исцеляющим снадобьем (παιωνίῳ φαρμάκῳ) –крещением Логоса – отпускаются прегрешения» (Paed.
I, 6, 29, 5) – cp.: «от того, кому естьнужда в исцеляющих снадобьях (φαρμάκων παιωνίων), мы попытаемся отвратить бедуболезни, или прижигая, или разрезая разумно» (Aesch. Agam. 848–850).См. также: Strom. I,8, 40, 3 – cм.: Eur. Phoen. 471–472; Strom. V, 11, 68, 4 – cм.: Callim.
Epigram. 46, 4; Strom.VII, 4, 27, 1 – cм.: Men. Phasma. 50–56.15Ср.: Orig. Comm. in Eu. Ioann. VI, 54, 279; Eus. H. E. III, 15; Hier. De vir. ill. 15.36вольноотпущенника [Feulner 2006: 24],16 мы всё равно должны будемпризнать, что появление этого прозвания именно и только в заголовке«Стромат» свидетельствует о стремлении их автора решить при помощиэтого штриха определённые литературные задачи.ОтносительноримскогоимениКвинтаСептимияФлоренсаТертуллиана17 заметим лишь, что его nomen совпадало с nomen егосовременника, упомянутого выше императора Луция Септимия Севера.Совпадение это было, скорее всего, случайным.
Однако в результатескладывалась ситуация, напоминающая ситуацию с Иосифом Флавием, когдазащита чужой для римлян религии (в I в. – иудаизма, во II в. – христианства)осуществляласьписателем,носящимимяправящегоимператора.Справедливости ради заметим, что своё nomen Тертуллиан сообщает толькооднажды, в сочинении «О девичьих покрывалах», написанном послеобращения в монтанизм: «Читающим сие в добром мире, предпочитающимпользу привычке, мир и благодать от Господа нашего Иисуса да изобилуетвместе с Септимием Тертуллианом, который написал это небольшоесочинение» (Tert. De virg.
vel. 17, 9).1.1.2. Выбор Климентом заглавия и формирование вступленияК основным сочинениям Климента Александрийского относятся:«Протрептик» (Protr.) в одной книге, «Педагог» (Paed.) в трёх книгах и«Строматы» (Strom.) в восьми книгах. С названиями двух первых трактатовможно соотнести слова из первой главы «Педагога» – «Логос <…> сначалаувещевает (προτρέπων), затем воспитывает (παιδαγωγῶν), после всего обучает(ἐκδιδάσκων)» (Paed. I, 1, 3, 3). В. Вагнер считал эти работы не трилогией, но«этическими трактатами, которые, рассматриваемые в целом, удовлетворяюттребованиям, предъявляемым к сочинениям о частных и абсолютныхСлучайное появление через сто лет после казни Тита Флавия Климента егополного тёзки выглядит маловероятным, если учитывать следующие совпадения: обаявлялись христианами, оба письменно фиксировали устное учение и распространяли его,оба интересовались фармакологией.17Полное имя Quintus Septimius Florens Tertullianus встречается лишь всредневековых рукописях [Столяров 1994: 13, прим.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
