Диссертация (1145123), страница 54
Текст из файла (страница 54)
Приведём несколько примеров из первой книги: «Исловесное устроение есть подобие роскошного обеда и снаряжение(διασκευή) книги <есть подобие> приготовления (παρασκευῆς) на обеде»(Athen. Deipn. I, 1); «поварское колдовство (τὰς μαγειρικὰς μαγγανείας)» (I, 15);«<что> облизывал губы (περιλείχειν τὰ χείλη)» (I, 38). В небольшом пассаже(семь строчек) этого сочингения (Deipn.
I, 44) появляются слова ὕδωρ «вода»(3 раза), ἱδρῶτα (мн. ч.) «пот» (1 раз), ἱδροῦν «потеть» (1 раз), ἱδροῦντες261«потеющие» (1 раз). Тертуллиан, который, как уже было отмечено выше,находился по влиянием Второй софистики, так, например, описывал павлина:«многоцветный и разноцветный и пестроцветный (multicolor et discolor etversicolor)» (De pal. 3, 1). Подобный приём был характерен и для старшегосовременника Тертуллиана, Апулея, также принадлежавшего ко Второйсофистике, например: «Да удалят прочь огни, да разбросают костер (proculignes amolirentur, rogum demolirentur)» (Apul.
Flor. 19). По нашему мнению,однако, появление у Климента словесной игры типа ὁ πυρὸς <…> διὰ πυρόςследует объяснять не столько влиянием Второй софистики, сколько связью сближневосточной традицией.Наличие расположенных рядом похожих по звучанию слов – оченьчастое явление в ветхозаветных текстах. «Псалтирь», «Песня песней», книгапророка Исайи начинаются с таких каламбуров: «Блажен ’[ אשריašrê] муж[ האישhā’îš], который ’[ אשרǎšer] не ходит на совет нечестивых» (Пс. 1:1).«<Как> миро [ שמנšemen] разлитое имя твое [ שמךšǝmekā]» (Песн.
1:3/2).«Услышь, небо [ שמעו שמיםšim‘û šāmayim]» (Ис. 1:2). Об игре слов вновозаветных текстах С. С. Аверинцев писал: «Вот рассматривается случай,“если у кого-либо из вас сын или вол упадёт в колодезь” (Лк. 14:5). Почему,собственно, такое сопряжение “сына” именно с “волом”? Грекоязычныепереписчики со временем даже заменили “сына” на “осла” (каковоеизменение перешло в латинский и другие переводы, вплоть до русского).
Нодело в том, что по-арамейски все три существительных созвучны почти донеразличимости: “сын” — bera, “вол” — beira, “колодезь” — bēra. Для нашегоуха такие созвучия отдают чем-то не очень торжественным, и мы называемих каламбурами; но учительная традиция восточных народов исконипользовалась ими как праздничным убранством речи и одновременнополезнойподмогойдляпамяти,долженствующейцепкоудержатьназидательное слово» [Аверинцев 1987: 20–21]. Трудно сказать, знал лиКлимент арамейский или древнееврейский.
Несомненно, однако, что он имелнекоторое представление о языке, который называл «еврейским». Так в262«Протрептике» он пишет: «Надо заметить, что имя Ἕυια, произнесённое сгустым придыханием, по-еврейски означает “самка змеи”» (Protr. 2, 12, 2).Климент мог здесь иметь в виду либо древнееврейское слово ’[ אפעהeф‘еh]«гадюка» (Ис. 30:6; 59:5; Иов 20:16), либо его аналог в арамейском.Возможно, информацию о еврейском языке Климент получил от своегоучителя Пантена, еврея из Палестины (Clem. Al.
Strom. I, 1, 11, 2; ср.: Eus.H. E. V, 11, 2–4), знавшего, очевидно, этот язык: об обнаружении им в Индиинаписанного еврейскими буквами Евангелия от Матфея, сохранившегося доего времени, сообщает Евсевий Кесарийский (Eus. H. E. V, 10, 3).Даже не обращаясь к еврейскому тексту и не консультируясь узнатоков,Климентдолженбылзнатьоширокомиспользованиианноминации в Библии из её греческого перевода и мог частично перенятьэту фигуру речи. Кроме сочетания πῦρ <…> πυροῦ, в 39-й главе книги Сирахавстречается призыв: διάδοτε ὀσμὴν καὶ αἰνέσατε ᾆσμα «Источайте благовониеи пойте песню» (Сир. 39:14=39:17–18). Если обратиться к другойвтороканонической книге, то практически с самого её начала мыобнаруживаем омофоны: κάπνὸς ἡ πνοή «дыхание – дым» (Прем.
2:2), πολιὰςπολυχρονίους«многолетниеседины»(Прем.2:10),ἰδίαςἀϊδιότητος«собственной вечности» (Прем. 2:23) и т. д.СвязьмеждуогнёмиПричастиемсталаобщимместомвсвятоотеческой литературе. Согласно св. Ефрему Сирину (IV в.), «огнёмбессмертным являются Таинства Христа (πῦρ ἀθάνατόν ἐστι τὰ μυστήριαΧριστοῦ)» (Ephr. Syr. De iis, qui Fil. Dei nat. scr. Р. 208). Св. Иоанн Златоуст (†407 г.) призывает: «Размышляй о вкушении от сей вызывающей страхтрапезы, и о сиянии вырывающегося оттуда огня (τοῦ ἐντεῦθεν ἐκπηδῶντοςπυρὸς τὴν φαιδρότητα), и о <его> попаляющей силе» (Ioann. Chrys. In Gen.Vol.
53, 217).На Западе хлеб и огонь при описании Литургии упоминаютсяБлаженным Августином: «Ибо если пшеница не будет перемолота иокроплена водою, она не приобретёт тот вид, который называется хлебом.263Так и вы сначала были словно бы перемолотыми – смирением поста итаинством изгнания <бесов>.
Присоединилось крещение и вода: вы как быбыли окроплены, чтобы приобрести вид хлеба. Но хлеба без огня ещё нет(sed nondum est panis sine igne)» (Aug. Serm. 227).Использование образов света и огня при описании Евхаристии частовстречается у св. Симеона Нового Богослова. «Такой символизм традиционендля отношения к Евхаристии в Восточной Церкви: он находит отражение и всочинениях Святых Отцов, и в богослужебных текстах. Симеон Метафраст,старший современник Симеона Нового Богослова, в своих молитвах передпричащением развивает тему огня, который не попаляет грешников, ноочищает грех [Иларион 2010: 116].Подводя итог, можно сказать, что парономазия ὁ πυρός <…> διὰ πυρός,оставаясь удачной находкой александрийского автора, призванной привлечьвнимание читателей к важному моменту в его рассуждении, не заключает всебе никакого скрытого смысла.
Имея корни в второканонической книгеВетхого Завета, эта словесная игра соответствовала популярным в ту эпохуприёмам, используемым в светской литературе, и представляла собоюпрекрасный пример гармоничного сочетания Климентом в своих трудах двухтрадиций – библейской и классической.3.2. Коллажирование как метод создания литературных текстовКлимент Александрийский и Тертуллиан, обращаясь к античномунаследию, объединяли в своих сочинениях цитаты из произведенийклассических авторов и заимствованные у них образы с библейскими,составляли огромные куски своего текста из парафраз великих поэтов иписателей древности и намёков на известные события.
Апологеты насоздание подобной «мозаики» не решались, рассматривая фрагменты изязыческих авторов неподходящими для соединения их со словамиСв. Писания или для формирования из них собственного текста. Для ранниххристианских авторов стихи поэтов и мнения философов всегда оставалисьлишь аргументами в полемике с язычниками. По словам В. В. Бычкова,264«Раннее христианство, осознавшее себя целителем человечества, стремилосьлечить его, забыв на первых порах древнюю медицинскую истину о том, чтогорькое лекарство должно быть подслащено мёдом.
Поздний Рим слишкомувлёкся“сладостями”, чтобы помнить об истине. Поэтому раннеехристианство и вынуждено было выступить против этого опасногоувлечения, т. е. против чрезмерной эстетизации культуры» [Бычков 1995:166].Изэтихсловнеследует,чтоапологетынестремилисьпродемонстрировать свою образованность. Даже Татиан, один из самыхнепримиримых критиков античной культуры, по словам Молли Уиттейкер«желал показать, что он, подобно другим софистам, является мастеромлитературного спора и инвективы, представить себя путешествующимэрудитом (polymath), действительно образованным человеком» [Whittaker1975: 59]. Несмотря на свой высокий уровень культуры, апологеты неставили целью создание труда, который мог бы рассматриваться как равныйтворениям языческих авторов по форме и методу изложения материала.При чтении трактатов Климента Александрийского, в которыхнасчитывается девятьсот шестьдесят шесть цитат из древнегреческойлитературы177 – в три раза больше, чем у Иустина, Татиана, Афинагора,Феофила, Иринея, Ипполита Римского, Оригена, Минуция Феликса иТертуллиана вместе взятых [Krause 1958: 126], возникает впечатление, чтоэтотавтортаким образомвживлялхристианскуюписьменностьвклассическую литературу.А.
Меа посвящает одну главку своей монографии [Méhat 1966: 335–339] изучению «центонирования»178 Климентом классиков и Св. Писания.Французский учёный ссылается на следующий отрывок из «Стромат»: «Влюбом случае очерку с воспоминаниями подходит изящность исследования(τὸ γλαφυρὸν τῆς θεωρίας). Например, избыток хрестоматийного (τῆς177178Согласно проверке Г. Глокманна, у Климента 734 цитаты [Glockmann 1968: 7].От лат. cento – литературное произведение, составленное из фрагментов чужихтекстов.265χρηστομαθίας) – словно некая приправа (ἥδυσμα), примешанная к пищеатлета, не роскошествующего, но приобретающего хороший аппетитблагодаря стремлению к славе» (Clem. Alex.
Strom. I, 1, 16, 1). Далее А. Меазамечает: «Аллюзии и реминисценции, также как и цитаты, являются обычно“свидетельствами” для поддержки тезиса, но иногда они приобретаюттенденцию формировать речь из самих себя. <…> Евсевий Кессарийскийспустя один век после Климента будет составлять “ПриготовлениеЕвангелия” и “Доказательство Евангелия” из отрывков гораздо болеедлинных, чем <Климент> – “Строматы” <…>. Примерно в эту же эпохуЯмвлих составит свой “Протрептик” из длинных кусков, заимствованных уболее известных философов» [Méhat 1966: 336].
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
