Диссертация (1145123), страница 53
Текст из файла (страница 53)
Семена пшеницы ещё разотсылают к душам, которые нашли семена Слова Божьего и позволили импрорасти или воспламениться внутри себя. Процесс этот есть процессусилившегося освящения, когда души становятся хлебом небесным вподражание Христу» [Itter 2009: 134]. Выше Иттер анализирует отрывок из«Пророческих эклог» с такой же тематикой: «Иоанн говорит: “Я вас крещуводою, идёт же за мною Крестящий вас духом и огнём <…> Ибо веялка вруке Его для очищения гумна, и Он соберёт хлеб (σῖτον) в житницу, соломуже сожжёт огнём неугасимым”.
К слову “огнём” (διὰ πυρός) примыкает слово“духом”, поскольку, как хлеб (σῖτος) отделяется от соломы, то есть, отматериального покрова, дуновением, и провеиваемая солома отделяетсядуновением, так дух имеет силу, отделяющую от материальных воздействий.А так как некоторые вещи – семенные начала жизни – произошли отнерождённого и нетленного, они собираются, как пшеница (πυρός), и257откладываются про запас; материальное же, пока оно вместе с сильнейшим,остаётся; а когда отделяется от него, гибнет. Ведь оно имеет своё бытие вдругом. Это потенциально отделяющееся – дух, потребляющее же – огонь; аогонь нужно понимать как материальный. Но так как спасаемое подобнохлебу (σίτῳ), окружающее же душу – соломе, и первое – бестелесное,отделяемое же – материально, бестелесному он противопоставил дух <…>,материальному же – огонь» (Clem.
Alex. Ecl. 25, 1–4). Комментируя эти слова,Иттер пишет: «В середине этого пассажа Климент чувствует необходимымиспользовать для обозначения пшеницы слово πυρός вместо термина Матфея.<…> Чередование наводит на мысль, что Климент видел некоторое значение(saw some significance) в связи между именительным падежом слова,обозначающегопшеницу,πυρός,иродительнымпадежомслова,обозначающего огонь, πυρός: каким-то образом пшеница порождается изогня или рождается от него (the wheat is generated from, or born of fire).Подразумевается, что душа, которая очищена и отделена крещением, –пшеница – очищена и произведена от нерождённого и нетленного, котороеесть огонь Святого Духа» [Itter 2009: 133–134].Мы видим, что исследователи, изучавшие интересующий нас текст,видят в нем как выраженный в евхаристических терминах (in eucharisticterminology) намёк на священную природу гностической жизни (thesacramental nature of the gnostic life) (Иттер), так и указание на воскресениетел (Дуглас, Марру).
Утверждается также важность (some significance)звукового сходства между словами, обозначающими «огонь» и «пшеницу»(Иттер) для Климента, который якобы находился под влиянием какэпикурейского учения о языке (Фергюсон), так и «Мученичества Поликарпа»(Даниелу).Учитывая частое обращение Климента к парономазии без придания ейособого значения, мы полагаем, что утверждение Э. Иттера (а такжеФергюсона) о знаменательности для Климента «этимологической» связимежду словами пшеница и хлеб спорно. В «Педагоге» от его начала до258анализируемого фрагмента Климент использует каламбуры восемь раз.174Даже в рассматриваемом нами фрагменте, кроме ὁ πυρός <…> διὰ πυρός,имеется ещё один пример парономазии: ἐκ φθορᾶς καὶ σπορᾶς «из тления исеяния».Встречаются примеры словесной игры и в других сочиненияхКлимента. Ср.: « <человек> не каркает, не квохчет (οὐ κρῷζοντα οὐκλώζοντα)» (Protr.
10, 104, 2).Места, на которые ссылается Иттер, – не единственные, в которыхКлимент обыгрывает сходное произношение слов «пшеница» и «огонь». В«Педагоге», кроме фрагмента про Евхаристию, они появляются трижды:1) «Ибо веялка в руке Господа, которой (веялкой) Он отделяет от пшеницы(τοῦ πυροῦ) солому, подлежащую огню (τῷ πυρί)» (Paed. I, 9, 83, 3).2) «Жадные и суетливые, они, кажется, попросту опутывают своими сетями<весь> мир для получения наслаждений, окружая себя шипящимисковородками,расточаявсюсвоюжизньоколоступыипеста,всепожирающие, прилепляющиеся к материи, как огонь (τὸ πῦρ). Но и хлеб,простую пищу они изнеживают, отсеивая питательное в пшенице (τοῦ πυροῦ),так чтобы необходимая пища становилась упрёком наслаждению» (Paed. II,1, 3, 2).
3) «Писание гласит: “Вода и огонь (πῦρ), и железо, и молоко, мукапшеницы (σεμίδαλις πυροῦ) и мёд, кровь виноградной грозди и оливковоемасло, и одежда, – все это благочестивым на благо”» (Paed. II, 8, 76, 5).174«<…> Познаем Его заповеди и наставления как краткие и интенсивные(συντόμους… συντόνους) пути в вечность» (Paed. I, 3, 9, 4). «Агнцам Он отдалпреимущество, предпочтя в людях нежность и простоту (ἁπαλότητα <…> ἁπλότητα) души,незлобие» (Paed. I, 5, 14, 2); «Безгрешность нежных <птиц> и незлобие и незлопамятность(ἄκακον καὶ ἀμνησίκακον) птенцов приятны Богу» (Paed.
I, 5, 14, 3). «Мы признаёмобучение благим водительством (ἀγωγὴν ἀγαθήν) от детства к добродетели» (Paed. I, 5, 16,1). «Итак, младенец покладист и, таким образом, более мягок, нежен, прост, бесхитростен(ἀταλός ἁπαλός ἁπλοῦς ἄδολος). <…> Ибо таково девичье слово — нежное и непритворное(ἁπαλός <…> ἄπλαστος)» (Paed. I, 5, 19, 3). «<…> дитя Божие, очищенное от блуда илукавства (πορνείας καὶ πονηρίας)» (Paed. I, 6, 32, 4).
«<…> доставлять приготовленнуюприродой легко усваиваемую пищу для питания (τροφὴν εἰς ἀνατροφὴν) спасения» (Paed. I,6, 41, 1). «Мы, едва родившись, начинаем вскармливаться; а едва возродившись, мыудостаиваемся (εὐθὺς μὲν ἀποκυηθέντες τιθηνούμεθα, εὐθὺς δὲ ἀναγεννηθέντες τετιμήμεθα)надежды на отдохновение» (Paed. I, 6, 45, 1).259Цитируемая фраза в Септуагинте выглядит так: «<…> вода и огонь, и железо,и соль (ἅλας),175 и мука пшеницы, и молоко (γάλα), и мёд <...>» (Сир.
39:26–27=32–33).176Кроме каламбура πυρὸς – πυρός Климент использует πυραμίδος – πυρός:«Сверху ковчег доходит размером до одного локтя, заостряясь от широкогооснования подобно пирамиде <πυραμίδος τρόπον>, символ очищаемых ииспытываемых огнём (διὰ πυρός)» (Strom. VI, 11, 86, 3). Хотя выбор данныхслов не был случайным, мы не можем утверждать, что Климент и эту«этимологическую связь рассматривал как знаменательную».Несоответствие падежей слов, обозначающих пшеницу и огонь, иотсутствие реальной связи между ними препятствует видеть в их сочетаниинамёк на то, что «пшеница неким образом порождается из огня илирождается от него».
Во-первых, тело Иисуса Христа воскресло не в огне. Вовторых, фраза могла бы означать нечто большее, чем простую игру слов,если бы речь шла об огне и хлебе или хотя бы об огне (’[ אשēš]) и пироге(᾽[ אשישהăšîšāh]), как в древнееврейском языке, где у этих слов совпадают двепервые буквы.Связать между собой слова с общим элементом –πυρ– Климент мог быпод влиянием стоической теории, которая «стремится всеми способамидоказать наличие сходства между наиболее примитивными словами иобозначаемымипредметами» [Верлинский2006:88].
Известно, чтоалександрийский христианский автор широко использовал стоическиеэтимологии [Treu 1961: 192–195]. Однако эту гипотезу делает маловероятнойотсутствие у Климента убеждённости в правильность учения о связи междупредметамиспохожимиилисовпадающиминазваниями.Непоследовательность александрийского автора проявляется, например, втом, что в начале «Протрептика» он возводит слово мистерии либо к слову175Выбор Климентом «молока» вместо «соли» вызван тем, что вся шестая главапервой книги «Педагога» посвящена истолкованию «молока» в Новом завете.176Возможно, что игру слов ὁ πυρός <…> διὰ πυρός александрийскому богословуподсказал этот текст Библии.260μύσος «позор», либо к имени Миунта, погибшего на псовой охоте, либо кслову мифы (Protr.
2, 13, 1–2), а конце восклицает: «О поистине святыемистерии!» (Protr. 12, 120, 1). Его не смущает платоновское объяснение словаθεός (Protr. 2, 26, 1; ср.: Plat. Crat. 397 d).М. Эрреро де Хауреги в игре слов ᾠδαῖς καὶ ἐπῳδαῖς «напевами изаклинаниями» (Protr. 1, 3, 1) видит попытку Климента показать близкоеродство между музыкой, поэзией и магией, объядиняя их фигурой Орфея каквеличайшего заклинателя (γοής) [Herrero de Jáuregui 2008: 115; cf.
Steneker1967: 18–19]. Однако далее александрийский богослов называет певцом(ᾠδός) самого Христа (Protr. 1, 3, 2), разрушая только что созданную связь.«Этимология» слова не могла унизить или возвеличить обозначаемоеим понятие. Подобные его рассуждения были средством привлечь вниманиечитателей и доказать им свою правоту, но не отражением его философскихвзглядов. Климент был далёк от того, чтобы примкнуть в этом вопросе копределённой школе [Treu 1961: 198].Кроме философского, Климент мог в рассматриваемом нами случаеиспытать влияние какой-либо литературной традиции, например, Второйсофистики, представители которой пытались воздействовать на своихслушателей ритмом, гомеотелевтами и другими подобными приёмами.Климент, по всей видимости, при написании «Педагога» использовал трудынекоторых из тех авторов (например, Фаворина [Gabrielsson 1906: 80–85]),которые относятся к «софистам». Труд «Пирующие софисты» Афинея,написанный почти в те же годы, что и «Педагог», содержит много примеровсловесной игры.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
