Диссертация (1145123), страница 42
Текст из файла (страница 42)
Штенекерсвязывает с практикой представителей этого направления [Steneker 1967: 4–64], следы которого у него гораздо менее заметны, чем у Тертуллиана.Вероятно, рассмотренные выше пассажи, обращённые против тщательнойотделки текста, превращающейся в самоцель, были обращены, в том числе, и202против представителей этого модного направления. Мы рассмотрим вопрособ использовании Климентом Александрийским экфрасиса, популярного упредставителей Второй Софистики описания произведений искусства.Климент был не первым христианским писателем, обратившимся кэтому приёму. По словам Ж.
Даниелу, в сочинении «О Пасхе» МелитонаСардийского имеется экфрасис в духе Второй Софистики [Daniélou 1962:286]. Надо заметить, однако, что экфрасис этот весьма краток и может бытьназван таковым с достаточной долей условности. Сардийский епископ писал:«Разве будущее не бывает увиденным посредством типического образа?Потому появляется набросок будущего или из воска, или из глины, или издерева, чтобы посредством незначительного и тленного наброска быловидно, что будущее поднимается, более высокое в величии и более крепкое всиле, прекрасное по облику и богатое в устройстве.
А когда восстанет то, кчему <обращён> отпечаток, тогда несущее образ будущего как ненужноеразрушается, уступив истинному по природе его образ. Некогда ценноеделается лишённым почёта, так как обнаруживается более ценное поприроде» (Melit. De Pascha. 36–37 = 244–257).Вопрос экфрасисов у Климента изучала Анн Паскье. В статье,посвящённой описанию визуальных образов Климентом и Филостратом, она,по словам А. В. Усачевой, «убедительно доказывает, что Климент не толькоставит перед собой сходную с Филостратом задачу, но и, умело владеяпопулярными риторическими приёмами, создаёт сочинение, которое по “потехническим параметрам” не может быть противопоставлено произведениямВторой Софистики» [Усачева 2011: 147].
Французская исследовательницаобращает внимание на то, что и в «Протрептике» и в «Картинах» Филостратаобсуждаемой темой оказывается иллюзия, произведённая искусством (речьидёт о нарисованных голубках и кобылицах, привлёкших голубей и конейсоответственнопопулярного(Protr.4,направления,57,4)).ДелаяА. Паскьеобстоятельств.203неКлиментапоследователемучитываетследующихВо-первых, метод Климента принципиально отличается от методаФилострата.
Главка «Протрептика» об обманывающей силе искусстваначинается словами: «Надо подойти к статуям поближе, чтобы изобличить(ἐλέγχηται) связанное с ними заблуждение, основываясь и на их облике. Ведьвесьма отчётливо запечатлён на статуях характер демонов» (Protr. 4, 57, 1).А. Паскье, комментируя эти слова, пишет: «В 4-й главе ПротрептикаКлимент побуждает своих читателей обозреть вместе с ним картины истатуи, чтобы их исследовать (examiner) <…>» [Pasquier 2010: 90].ФранцузскаяисследовательницаприписываетКлиментутотспособобсуждения скульптур, которым пользовался Филострат, восторженноописывающий несуществующие предметы искусства.Во-вторых, Климент, в отличие от Филострата, осуждает изображения,способные обмануть чувства (александрийский автор, по словам А. Паскье, воценке образа был платоником): «Рисунок похож на оригинал – пустьпрославляется (ἐπαινείσθω) искусство, но пусть не обманывает (μὴ ἀπατάτω)человека, выдавая себя за истину. Спокойно стоит конь, неподвижно селголубь, не шевелится крыло.
Дедалова же корова, сделанная из дерева,привлекла дикого быка, и сбившее с толку искусство принудило животноепокрыть снедаемую страстью женщину» (Protr. 4, 57, 6). Климентпротивопоставляет эффект, который призвано производить искусство, тому,поройгубительному,воздействию,котороеонооказываетвдействительности.В-третьих, цель автора «Протрептика» была совершенно иной, чем уавтора «Картин». Как признаёт А.
Паскье, «все искусство ритора заключаетсяв том, чтобы заставить видеть отсутствующие картины и вызывать эффектприсутствия» [Pasquier 2010: 93]. Климент же при описании статуй стремилсялишить их реальности, останавливаясь на их субстрате, разлагая их наэлементы и таким образом делая их как бы бесформенными: «Статуя твояявляется золотом, деревом, камнем – землёю, если обратишь мысленный взор204к самому началу, получившей форму от мастера» (Protr.
4, 56, 6).139Останавливается он не на деталях и чертах изображений, а на физическиххарактеристиках статуй, говоря, что они «бездеятельны, бесполезны,бесчувственны;онипривязываются,прибиваютсяприколачиваются, выплавляются, шлифуются,пилятся,гвоздями,обтёсываются,выдалбливаются» (τὰ δὲἀγάλματα ἀργά, ἄπρακτα, ἀναίσθητα, προσδεῖταικαὶπροσκαθηλοῦται πήγνυται, χωνεύεται, ῥινᾶται, πρίεται, περιξέεται,γλύφεται) Protr. 4, 51, 5)140.
Такие «экфрасисы» мало напоминаютфилостратовские филигранные описания вымышленных «картин».В-четвёртых, в описаниях Филострата и Климента появляютсясовершенно разные собеседники. Выше мы уже обращались к пассажу изпоследней главы «Протрептика». Климент беседует в нем с читателем,«превращающимся» в ходе беседы в Одиссея: «Итак, убежим от обычая,убежим от него, как от опасного мыса, как от угрозы Харибды или как отмифических сирен: он душит человека, является западней, пропастью,бездной; он ненасытен: Судно своё на большом расстоянии от волн тех идыма / Ты удержи.
Убежим, убежим, о спутники, от той волны: онаизвергает огонь. Остров зловещ: он завален костями и трупами. Смазливаяблудница,141 наслаждение, поёт на нем, прельщает вульгарной музыкой: Эй,Одиссей многославный, великая сила ахейцев, /Чтобы услышать чудесноепенье, направь к нам корабль свой! Блудница восхваляет тебя, о, моряк, иназывает многославным; пытается завладеть славой эллинов. <…> Проплывимимо пения — оно вызывает смерть. Если только захочешь, одолеешьпогибель и, привязанный к древу, будешь освобождён от всякой скверны.Слово Божье будет управлять тобой, и Святой Дух введёт тебя в небесныйпорт.
Тогда узришь моего Бога и будешь посвящён в святые таинства» (Protr.139Ср.: «Зачем, оставив небо, вы стали почитать землю? Что же другое, если неземля и не вышедшее из земли, – золото, серебро, адамант, железо, медь, слоновая кость,драгоценные камни? Не плоды ли одной матери-земли все, что ты видишь?» (Protr.
4, 56,3).140Ср.: Посл. Иер. 1:7.141Ср.: Прит. 6:20–7:27.20512, 118, 1–4). А. Паскье, комментируя этот отрывок, пишет: «Как он впредыдущем тексте обращался (apostrophait) к Гомеру, Климент обращаетсяздесь к Улиссу и Тиресию <…>.
Филострат часто использует этот приём всвоих описаниях картин. Это особенность софистов императорской эпохи.Читатели Климента, став зрителями, проникают с ним на сцену, где онистановятся спутниками Улисса. Прошлое становится настоящим, и всеоказываются находящимися на том же корабле. Речь не идёт о простойиллюстрации при помощи сравнения или метафоры, но образ превращается всуррогат (substitut). Всё как в Картинах Филострата, где адресат оказываетсязрителем вызванной текстом реальности в лице персонажа сына егогостеприимца; у Климента имеется вписывание читателя в текст, читателя,который воплощается в персонаже.
Улисс, привязанный к своей мачте,представляет греческого читателя, призванного следовать тем же путём что игерой» [Pasquier 2010: 96].142 В пассаже с Одиссеем (Protr. 12, 118, 1–4) мыдействительно имеем пример апострофы. Однако такие риторическиеобращения часто встречаются у далёкого от Второй Софистики, но по духублизкого Клименту Филона. Этот автор, обращаясь в одном из своихтрактатов как бы к Лавану, а на самом деле к читателю, вопрошает: «Дочери,говоришь, ― а они суть искусства и знания души, ― твои дочери? Каким жеобразом?» (Phil.
De Cher. 68, пер. Е. Д. Матусовой). В другом трактатесодержится похожее обращение к Каину: «“Если Ты, ― говорит Каин, ―изгоняешь меня теперь от лица земли, и от лица Твоего сокроюсь”. Что тыхочешь сказать, мой почтенный?» (Phil. Quod deter. 150, ср.
74; пер.И. А. Макарова). Принципиальным моментом, отличающим Климента отФилострата и сближающим его с Филоном, является личность собеседника.142Ещё Ж. Пепен считал, что привязанный к мачте Одиссей у Климента есть образхристианина, который торжествует над гибелью, обхватив древо креста [Pépin 1986: 21].Отметим также двойной смысл слов «привязанный к древу» (τῷ ξύλῳ προσδεδεμένος):Одиссея спасло от гибели то, что он был привязан спутниками к мачте (Od. XII, 178–179);но под древом у христианских авторов подразумевается крест Христа. В Strom. V, 11, 72,2–3 Климент развивает этот образ, проводя параллель между древом жизни и древомкреста (ср.: Ign. Epist.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
