Диссертация (1145123), страница 40
Текст из файла (страница 40)
«Неточность»129 связана с переоценкой известногоперсонажа.В этом же сочинении Климент, доказывая, что молоко являетсясовершенной пищей, ссылается на Гомера: «С полным основанием Господьвновь обещает молоко праведным <…>. Нечто подобное и Гомер противсвоей воли прорицает, называя праведных людей галактофагами» (Paed. I, 6,36, 1).130 Александрийский богослов видоизменяет сообщение поэта, укоторого было сказано: «<...> достославных гиппемолгов / Галактофагов128Мы можем предположить, что Климент таким образом намекал на то, чтодобродетель язычников не может сравниться с новозаветной праведностью.129Поскольку речь у Климента идёт о хитрости Пенелопы, направленной на то,чтобы не выходить замуж за самозваных женихов, мы не можем предполагать влияниепараллельной версии мифа о ней.130Ж.
Даниелу, никак не комментируя эту «ошибку», замечает лишь: «Поэтическаякультура Климента беспрестанно подсказывает ему аналогии между христианскимиположениями и греческими мифами» [Daniélou 1961b: 92].194(т. е. питающихся лишь молоком) и абиев, справедливейших из людей» (Il.XIII, 5–6, перевод наш, А. Б.). По словам А.-И. Марру, «в своём стремлениисделать из Гомера пророка Климент даёт галактофагам гиппемолгам (букв.:«доящим кобылиц», прим. наше. – А. Б.), названных просто “благородными”,эпитет “справедливые”, который поэт присваивает другому народу, абиям»[Clémentd’Alexandrie1960:176,n.1].Здесьпричина«ошибки»александрийского богослова также легко объяснима: для получения нужногоему примера он истолковал название народа (Ἀβίων) как омонимичноеприлагательное со значением «бедных» (ἀβίων).
Именно так переводит текстГомера (ἀγαυῶν ἱππημολγῶν γλακτοφάγων Ἀβίων τε δικαιοτάτων ἀνθρώπων)Н. И. Гнедич: «<…> и дивных мужей гиппомолгов (sic), / Бедных,питавшихся только млеком, справедливейших смертных».В «Протрептике» Климент при интерпретации описания ужасовХарибды добавляет любопытную деталь, приписывая бурлящей водеспособность порождать огонь: «Итак, убежим от обычая, убежим от него, какот опасного мыса, как от угрозы Харибды или как от мифических сирен:131 ондушит человека, является западней, пропастью, бездной; он ненасытен: “ Всторону доложен ты судно отвесть от волненья и дыма”.132 Убежим, убежим,о спутники, от той волны: она извергает огонь (πῦρ ἐρεύγεται)» (Protr.
12, 118,1–2). У Гомера говорится: «Скилла грозила с одной стороны, а с другойпожирала / Жадно Харибда соленую воду: когда извергались / Воды из чреваее, как котле, на огне раскаленном (λέβης ὣς ἐν πυρὶ πολλῷ), / С свистомкипели они, клокоча и буровясь» (Od. XII, 235–238).В «Строматах» (V, 14, 116, 1) Климент, доказывая, что Гомер различалОтца и Сына, соединяет с очень незначительными изменениями три стиха(410–411 и 275) из девятой песни «Одиссеи», где упоминается «ВеликийЗевс» и «Зевс-щитодержец»: εἰ μὲν δὴ οὔτις σε βιάζεται οἷον ἐόντα («Если131Ср.: Strom.
I, 10, 48, 6; II, 2, 9, 7; VI, 11, 89, 1.См.: Od. XII, 219–220. Климент практически точно цитирует Гомера, заменяятолько слово τούτου словом κείνου: вместо «этого <дыма>» – «того <дыма>».132195никто, для чего же один так ревёшь ты? Но если»), νοῦσον δ οὔπως ἔστι Διὸςμεγάλου ἀλέασθαι («Болен, то воля на это Зевеса <великого>, её неизбегнешь») (Od. IX, 410–411).
οὐ γὰρ Κύκλωπες Διὸς αἰγιόχου ἀλέγουσιν(«Ибо Зевес Щитодержец циклопов отнюдь не пугает») (IX, 275, пер. этогостиха наш. – А. Б.).О том, что Климент намеренно изменял смысл исходного текста,говорятследующиеобстоятельства.Сложнопредставить,чтоалександрийский автор забыл главное в объёмном, с запоминающимисяяркими подробностями описании ложа царя Итаки или, приведя точнуюцитату из этой поэмы в «Протрептике», тут же ошибся в парафразе.Изменения стихов «Одиссеи» остроумны и не похожи на lapsusmemoriae.
Выбирая ключевые слова в этих фразах, Климент опирался наоригинал: приписывание в «Протрептике» волне свойства извергать огоньобъясняется наличием в гомеровской поэме сравнения кипящей волны скипящим на огне котлом. Упоминание в «Педагоге» камня (λίθος) и брачноголожа (νυμφίδιος κλίνη) является отголоском гомеровских камней (λιθάδες) ибрачного чертога (θάλαμος).
Ж. Даниелу пишет, что здесь, как и во многихдругих местах сочинений Климента, библейский образ непроизвольновызывает появление гомеровской темы [Daniélou 1961b: 88]. Заметим, что насамом деле порядок примеров другой: засвидетельствовав скромность бытагомеровского героя, Климент вспоминает Иакова (Быт. 28:11): «Таковаябережливость и выполняемый своими руками труд практиковались не толькоу простых людей, но и у вождей древних эллинов.
Но что мне за дело до них?Иаков спал на земле, и камень был ему подушкой; тогда он и был удостоенузреть видение, которое выше человека» (Paed. II, 78, 2–3).На кардинальное «исправление» слов Гомера, Климент мог пойти, зная,что одно – поэтическое описание,133 другое – истинное положение вещей.133Ср.: «Верят, что души непогребённых низводятся в преисподнюю не прежде,чем получат причитающееся, как это было с гомеровским Патроклом, требующим всновидениях погребения у Ахилла, так как иначе он не мог войти во врата преисподней,196Поскольку Одиссей для александрийского автора – герой положительный,134егопоступкидолжнысоответствоватьтаковомуобразу.Подобноеисправление находим в «Протрептике», где Климент, приведя гомеровскиеили культовые эпитеты, тут же предлагает изменить их на более подходящие:«Посвящения, достойные ночи и огня, и многомужественного (Il.
II 547),скорее же многосуетного племени Эрехтидов» (Protr. 2, 22, 1). «Хорош жеЗевс Мантик (Прорицатель), Ксений (Защитник чужестранцев), Гикесий135(ПокровительПаномфейпросящих),(ПосылающийМейлихий136все(Милостивыйзнамения),Простропейккающимся),(Мстящийзапреступления)! Скорее же Обидчик, Беззаконник, Преступник, Нечестивец,Бесчеловечный, Насильник, Растлитель, Прелюбодей, Сладострастник»(Protr.
2, 37, 1). В более позднюю эпоху такое «корректирование» получитпродолжение. Св. Григорий Богослов, полемизируя с Платоном, утверждает:«Бога познать трудно, изречь же невозможно, как некто из богословов уэллинов философствовал, – надуманно (οὐκ ἀτέχνως), мне кажется <…>. Ноизречь невозможно, как я считаю, познать же невозможнее» (Greg. Naz. Orat.28, 4).Получившиеся в результате переделки «Одиссеи» образы помогаютКлименту решить конкретные задачи: обосновать аскетизм гомеровскогогероя, предостеречь читателей от невоздержанности, проиллюстрироватьсовершенство молока как пищи, придать описанию Харибды инфернальныйпоскольку его отгоняли прочь души погребённых.
Мы же усматриваем здесь не тольковольность (poeticae iura) Гомера, но и его благочестие. Ведь он, уделив внимание заботе опогребении, осудил при этом также его отсрочку как несправедливую по отношению кдушам, чтобы никто, держа умершего дома, не томился вместе с ним сильнее из-заненормального утешения, которое подпитывается скорбью. Для того Гомер выдумалжалобы непогребённой души, чтобы соблюдались своевременность погребения и оказаниепочестей телам и чтобы притупилось воспоминание о переживаниях» (De an. 56, 2).134Одиссей, в отличие от Пенелопы, оценивается Климентом либо положительно(Protr. 12, 118, 1–4; Paed. II, 7, 59, 2; II, 9, 78, 2), либо нейтрально (Protr.
2, 35, 2; 4, 47, 6;Strom. I, 15, 73, 6; I, 21, 134, 3; VI, 11, 89, 1).135Ксений, Гикесий и др. — культовые эпитеты Зевса. Под прозвищем ἱκέσιος,προστροπαῖος, ξένιος Зевс был покровителем людей, оказавшихся за пределами своегоплемени. [Зайцев 2004: 98].136Любопытно, что ниже (Protr. 10, 110, 1) Климент использует эпитет «мейлихий»(μειλίχιος) по отношению к Господу.197оттенок (ср.: Мф.
25:41) и доказать существование уже у Гомера зачаточныхпредставлений о троичности Бога.Гомер был не единственным автором, чьи слова Климент подвергалподобной переработке. Указывая читателям на Пенфея, словно спартанцы –детям на пьяных илотов, он превращает его в старика: «Из-за вина, без меры<выпитого>, язык делается связанным, губы становятся вялыми, глазаперестают видеть чётко и ясно, словно бы лицо было погружено в обильнуювлагу, и, принуждённые заблуждаться, считают, что все вокруг крутится, ноне могут сосчитать по отдельности то, что вдали: И мнится мне, что два явижу солнца (Eur. Bacch. 918), – говорил пьяный фиванский старец <…>»(Paed. II, 2, 24, 1).137В духе Эпиктета (Epict.
Dissert. II, 4, 8–10) «исправляет» Климент словаПлатона об общности жён (Strom. III, 2, 10, 2).По нашему мнению, подобная интерпретация известных стихов ивысказываний не должна рассматриваться в отрыве от классическойтрадиции использования прецедентных текстов, следы которой мы можемобнаружить у такого автора, как Плутарх. Рассматривая его в качествепримера, мы не утверждаем, что Климент именно у него «научился»изменению текстов-доноров.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
