Диссертация (1145092), страница 47
Текст из файла (страница 47)
Но индустриальная экономика привязана к залежам полезных ископаемых, прежде всего, ктерритории «углеводородного полумесяца» (McNeill, McNeill, 2003, р.231). В индустриальном обществе запасы каменного угля, металлических руд, фосфоритов идругого сырья становятся полюсами экономической гравитации. Распространениесырья определяет географию распределения людей и влияет на их миграционныемаршруты.
Рождение неорганической экономики, основанной на использованииминерального сырья и энергии ископаемого топлива, ведет к восхождению географической концентрации кластеров экономического роста и притяжения людей(Mosk, 2005, р.4).Индустриальное производство требует более высокой производительности,чем может добиться экономика, основанная на использовании рабского труда. Замена рабов наемными рабочими и формирование рынков рабочей силы сделалиперемещения людей более свободными.Переход от аграрных обществ к индустриальным не был внезапным обрывом привычного образа жизни и сложившихся миграционных моделей.
Большинство процессов, происходивших в экономике и в социальной сфере, носили кумулятивный характер. Мобильность населения возрастала постепенно. Начальныефазы индустриализации были связаны с трудоемкими ручными производствами.Кроме того, этот период характеризовался затяжными и изнуряющими войнами,ненасытными на материальные средства и пушечное мясо. Метрополии началаНового времени были недостаточно населенными – за исключением Китая, – чтобы отпускать за свои пределы людские ресурсы в пору возросшего на них спроса.Так что в XVI-XVIII вв. государства были озабочены сбережением собственного216населения, и стимулы к внешней миграции с их стороны оказались незначительны(Zolberg, 1978, р.246).Элитарные центростремительные миграции не подчиняются этому правилу.Элита всегда была наиболее мобильной частью населения.
В период меркантилизма и государственного строительства купцы, банкиры, предприниматели, специалисты-ремесленники устремляются туда, где развитие происходит наиболееинтенсивно. Правители привлекают таких иностранцев, и этот ранний «притокумов» сам стимулирует развитие идеями, опытом, капиталом и энергией предприимчивых и умелых людей. К примеру, взлет Соединенных Провинций с Амстердамом, превратившимся на время в городской центр европейской мирэкономики, требовал иностранцев. Отчасти он сам был их созданием.
Иностранцыили их потомки к 1650 г. составляли треть населения Амстердама (Бродель, Т.3,1992, с.183, 186). Аналогичная картина наблюдалась в это же время в Англии, застолетье удвоившей свое население. Селективная иммиграция специалистоввнесла весомый вклад в экономическое развитие страны (Wallerstein, 1974, р.261).Усиливаются и внутренние миграции, особенно перемещения между городом и деревней. Обезземеливание крестьян в результате огораживания и сменыобщинного землепользования индивидуальным владением землей, высвобождение значительной части населения из сферы производства пищи, повышениеспроса на рабочую силу в других секторах экономики, становившейся все болеедиверсифицированной, развитие специализации и установление примата коммерции над примитивными торговыми обменами, выход из изоляции самодостаточного существования, – все это повышало мобильность населения вступившихв индустриализацию обществ.Рост мобильности и изменение миграционных моделей были обусловленыизменением параметров естественного движения населения.
Популяционное равновесие, существовавшее в аграрных обществах, держалось на периодическойочень высокой смертности из-за эпидемий и голода. С середины XVIII в. рольэтих регуляторов численности сошла на нет. Развитие рынков улучшило снабжение населения продовольствием и способствовало повышению уровня жизни, а217улучшение санитарно-гигиенических условий привело к снижению заболеваемости и уменьшению убыли городского населения из-за эндемичных болезней.Следствием этой «революции витальности» стал рост населения.
С серединыXVIII в. он наблюдался в Западной и Восточной Европе, в России, в Китае и в некоторых других частях планеты. Рост населения был связан не с заметным снижением смертности в нормальные времена, а с выравниванием пиков смертностикризисных времен (Helleiner, 1965, р.85).Приспособление рождаемости к низкой смертности и установление новогопопуляционного равновесия, свойственного индустриальным обществам, известно как демографический переход. Это переход от «расточительного» воспроизводства к «сберегающему» (Muhsam, 1979), от количества к качеству. Процессперехода потребовал времени и до своего завершения сопровождался ростомнаселения из-за опережающего снижения смертности.За демографическим переходом стояли глубокие социально-экономи-ческиетрансформации.
По сути, он совпал с переходом от замкнутых самодостаточныхобществ-общин, основанных на аграрной деятельности и натуральном обмене, коткрытым несамодостаточным обществам-национальным государствам, в которых первенство перешло к индустрии и коммерции. Радикальные изменения претерпела семья. Она перестала быть основной хозяйственной единицей и передалапроизводственные функции надсемейным структурам.
При этом кардинально изменился тип семьи: из расширенной и многодетной она превратится в компактную и малодетную.Однако положительный естественный прирост, установившийся почти надва столетья в странах, вступивших в демографический переход, вызвал в них перепроизводство населения. В XIX в., впервые за несколько тысячелетий своегосуществования, города смогли самостоятельно поддерживать и даже увеличиватьсобственное население, перестав зависеть от миграции из сельской местности.Теперь они оказались не в состоянии ассимилировать демографические излишкикрестьянского населения, несмотря на возросшие потребности в рабочей силе.
Немогла поглотить эти излишки и сельская экономика, лишенная потенциала само-218развития и теснимая набирающей обороты индустрией. Для крестьянских сыновей, остававшихся в деревне, привычный образ жизни был невозможен. В городахим приходилось конкурировать с более подготовленной городской молодежью, нежелавшей более уступать места новичкам, толпившимся у ворот (McNeill, 1976,р.275).Страны, переживающие раннюю индустриализацию, но все еще аграрные,уже в XVIII в. столкнулись с сельской недозанятостью и давлением населения.Это была относительная перенаселенность, требовавшая организационных изменений в тех обществах, где она возникла.
Европейские страны по-разному ответили на проблемы, порожденные ростом населения и отсутствием свободных земельдля внутренней колонизации. Франция обратилась к вербовке в армию. Экспортировав солдат, она создала империю, охватывавшую бóльшую часть Европы.Британия прибегла к миграции и индустриализации. Она экспортировала людей –вооруженных и безоружных – и товары. Посредством этого Британия создалаподдерживаемую рынком систему власти, контролировавшую значительнуючасть мира, и более жизнеспособную, чем наполеоновская империя (McNeill,1982, р.186-208).Аграрную перенаселенность в XIX в. испытала и более отсталая Россия.Правда, комплекс причин был несколько иным, чем в Европе. Кроме того, Россиярасполагала обширными пространствами для внутренней колонизации. Результатом давления населения стал массовый исход на малоосвоенные земли на юге ивостоке и эмиграция.
Но если из европейских стран эмигрировало 30-50% естественного прироста, то в России эмиграция и переселения внутри империи поглощали не более 15% (Рыбаковский, 2003, с.134).Массовая миграция – и в особенности эмиграция – стала организационнымответом на перенаселенность, в полной мере реализованным в открытых индустриальных обществах. Такой ответ оказался возможным, когда значительнаячасть населения оторвалась от земли или лишилась ее, когда сцепление в семейных коллективах ослабло настолько, что каждый человек мог перемещаться независимо от других, и когда путешествия на большие расстояния превратились в219достаточно дешевые и надежные предприятия, чтобы перестать быть добровольным выбором редких счастливчиков и авантюристов или горьким жребием рабов.Рост эмиграции коррелировал с ростом внутренней миграции.
Многие уезжали за рубеж – чаще всего в Новый Свет, – где не хватало рабочих рук для освоения богатых ресурсов. Другие перебирались из сельской местности в города, занимая освободившиеся места. В основе единого феномена повышения миграционной активности лежали положительный естественный прирост и экономическоеразвитие. Опережающие темпы естественного прироста породили в индустриализующихся странах избыток рабочей силы, а повышение уровня жизни создалоэкономические возможности для эмиграции.Поток эмигрантов был обусловлен разностью потенциалов в местах оттоканаселения и в местах потенциального назначения. Возможность обрести собственную землю и вести привычный образ жизни для крестьян или реальныешансы повысить уровень жизни из-за разницы в заработной плате для наемныхрабочих стали главными стимулами для внешней миграции.
В тропиках НовогоСвета после упразднения в XIX в. рабства плантационная экономика испытываладефицит рабочей силы. Многие колониальные правительства субсидировали трудовую миграцию из Индии и Китая (Curtin, 1989, р.55), положив начало глобальному движению кули.Индустриализация высвободила беспрецедентные миграционные потоки.Только европейская межконтинентальная миграция в первые три десятилетия после 1846 г.
поставляла по 300 тыс. мигрантов в год, в два последних десятилетияXIX в. – более чем по 600 тыс. В начале ХХ в. цифры выросли более чем до миллиона (O’Rourke, Williamson, 2000, p.119). Всего за период 1850-1914 гг. в межконтинентальные миграции было вовлечено около 50 млн. человек. Подавляющеебольшинство были выходцами из Европы (Хелд и др., 2004, с.345).Эмиграционный поток был наибольшим из стран, переживавших наиболеебурное развитие. Беднейшие страны и беднейшие слои населения, которые моглибы более всего выиграть от эмиграции, проявляли наименьшую миграционнуюактивность. Люди, пойманные в «капкан нищеты», просто не имели средств на220переезд.
Очевидно, что ключевым фактором эмиграции стало экономическое развитие на родине (O’Rourke, Williamson, 2000, p.132).Со временем демографический пул отправляющих стран иссяк, темпы индустриализации в них замедлились, а разрыв в уровне заработной платы в Европеи в Америке был нивелирован. Поток эмигрантов почти прекратился. НаканунеПервой Мировой войны в странах, до того активно привлекавших мигрантов,произошло миграционное насыщение. США в 1921 и 1924 гг.
принимают ограничительные акты, определившие изменение отношений в области миграции по обестороны Атлантики (Тойнби, 1995, с.76).Массовые потоки мигрантов, составляющие одну из характерных особенностей индустриальной эпохи, принадлежат широкому континууму различных форммобильности человеческого населения, то затухавшей, то вновь нараставшей, ноникогда не прекращавшейся. Эти миграции кажутся чрезвычайно оживленнымилишь на фоне предшествующей эпохи.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
