Диссертация (1145092), страница 49
Текст из файла (страница 49)
Так было и во второй половине XIX – начале XX столетий, когда обширные,но все еще слабо заселенные пространства других континентов поглотили избыток европейского населения. Аналогичные процессы происходят и в настоящеевремя.Одна из главных причин современных международных миграций кроется вразном демографическом потенциале разных обществ. Разный демографическийпотенциал ведет к «перепроизводству» населения в одних странах и его «недопроизводству» в других. Это, скорее, относительные характеристики, связанные суровнем экономического развития и качеством жизни. Но в условиях открытыхобществ и высокой информированности населения они оказываются чрезвычайноважны, мотивируя персональные решения.Расширенное демографическое воспроизводство в бедных экономиках создает давление населения. В богатых странах модель воспроизводства, установившаяся с начала 70-х годов прошлого века, не обеспечивает простого замещения.
В результате возникает та разность потенциалов, которая всегда являлась необходимой предпосылкой миграций.Различие в характере воспроизводства населения двух групп стран объясняется разными ритмами их демографической истории. Развитые страны (ЗападнаяЕвропа) вступили в демографический переход в конце XVIII века. К середине XXвека они в целом достигли состояния квази-равновесия, характеризующего переход к «сберегающему», или качественному воспроизводству населения.Излишки европейского населения, образовавшиеся в ходе опережающегоснижения смертности, поглотили заокеанские территории, в особенности такназываемые нео-Европы. К примеру, Британия между 1846 и 1924 гг. экспортировала около половины своего демографического прироста (Массей, 2002, с.169).Такая переброска части населения позволила одновременно снять напряжение народине и сформировать людские ресурсы для быстрого развития зарубежных территорий.В результате крупнейших в истории человечества миграций второй половины XIX – начала XX вв., вылившихся сначала в аграрную колонизацию, а затем226– в форсированное индустриальное развитие, произошло не только демографическое, но и экономическое выравнивание уровней развития обширных регионовпланеты.
«Демографический захват» европейцами других континентов, подготовленный ненамеренным использованием ими биологического оружия первого поколения против туземного населения и обусловленный незавершенным демографическим переходом на родине и более молодой возрастной структурой миграционных потоков, явился предпосылкой подъема регионов умеренного климата вСеверной и Южной Америке, Австралии, Океании и на южной оконечности Африки.Развивающиеся страны отстали как минимум на полтора столетья.
К этомувремени в мире практически не осталось незаселенных или малолюдных территорий, пригодных для обитания человека. В сочетании с другими факторами этоопределило центростремительный характер современных миграций. Кроме того,как указывает Пол Эрлих, контроль смертности в развивающиеся страны былэкспортирован (цит. по Barash, 1987, р.220), а культурный фон существенно отличается от западного.
Поэтому велика вероятность, что демографический переходздесь не получит полного завершения, и в ряде стран рождаемость будет превышать смертность.В развивающихся странах демографический переход начался не только сотставанием, но и на фоне иной начальной численности. Так, численность населения стран современного Севера (Запада) в 1885 г. – начало демографическогоперехода – составляла примерно 300 млн. человек.
Население Юга в 1950 г. былопримерно 1750 млн. человек (цит. по: Окольский 2002, с.179), то есть почти вшесть раз выше. В странах Севера естественный прирост в пиковый период непревышал 1%. Для многих стран Юга этот показатель в аналогичный период достигал 3.5% (Окольский, 2002, с.179).Следствием разной начальной численности и разных темпов естественногоприроста в двух группах стран оказывается разная численность населения поокончании демографического перехода.
В странах Севера оно стабилизировалосьна уровне 1150–1200 млн. человек. В странах Юга стабилизация, по прогнозам,227произойдет к середине XXI в. на уровне около 10 300 млн. человек (цит. по:Окольский, 2002, с.179).При таком соотношении населения территория стран Севера должна выглядеть для населения стран Юга как малонаселенная.
То есть, с точки зрения количественных соотношений, ситуация напоминает ту, что сложилась в период демографического перехода, переживаемого странами Севера. Тогда другие континенты представлялись жителям Западной Европы незаселенными, пустыми, свободными.Однако нынешняя «малонаселенность» развитых стран сочетается с высоким уровнем их экономического развития. Эта ситуация уникальна, и населениестран Севера видит в иммигрантах с Юга реальную угрозу не только своей цивилизационной и культурной идентичности, но и собственному благосостоянию.Тем не менее, развитые страны вынуждены принимать иммигрантов. Спрос наиностранное население, высвобождающий миграционные потоки, также находитдемографическое объяснение.После непродолжительного квази-равновесия развитые страны вступили вэтап снижения рождаемости, который продолжается в большинстве стран Западной Европы последние сорок лет.
В некоторых из этих стран коэффициент рождаемости составляет 1.2-1.8 (2.1 – нижний порог простого воспроизводства). Кначалу XXI века в Европе не оставалось стран – кроме Турции – где рождаемостьбыла бы выше уровня, обеспечивающего простое воспроизводство (Окольский,2002, с.183). Примерно с 1990 г. ряды убывающих популяций пополнили восточноевропейские и неевропейские государства, находящиеся на том же уровне развития цивилизации.
Поскольку тенденция имеет устойчивый характер, речь может идти о «биологической маргинализации» и сокращении демографических ресурсов для потенциала развития цивилизаций.Нынешние демографические процессы, захлестнувшие развитые страны,беспрецедентны. Они получили название «второго демографического перехода»(Каа ван де, 2002, с.
92). Резкое снижение рождаемости происходит без снижениясмертности, практически достигшей биологического минимума в ходе первого228демографического перехода. Следствием снижения рождаемости стала естественная убыль собственного населения.
Его сокращение в среднесрочной перспективеперекрывается более серьезной проблемой – старением.По прогнозам демографов, к середине XXI в. средний возраст населенияГермании может составить 54 года, Японии – 56, а Италии – 58. Если биотехнологии достигнут обещанных успехов в области геронтологии, то половина населения развитых стран к этому времени может оказаться пенсионного возраста истарше. Старение населения будет иметь серьезные социальные и экономическиепоследствия (Nyce, Schieber, 2005).
К примеру, в Японии всего за одно поколениес конца ХХ в. число работающих на одного пенсионера может сократиться с четырех человек до двух (Фукуяма, 2004б, с.93).Изменение возрастной структуры населения развитых стран не являетсяпродолжением процесса, начавшегося в ходе первого демографического перехода.В первом случае переход к малодетности был связан с перемещением производственной деятельности за пределы семьи и с изменением роли ребенка в ходе более сложного и многостороннего процесса вызревания индивидуалистической западной культуры, сделавшей жизнь каждого человеческого существа самоценнойи незаменимой. Дети из семейной рабочей силы и экономического императивапревратились в средоточие жизни семьи.
Снижение рождаемости позволило родителям «делать вложения» в своих детей.Второе снижение рождаемости стало отражением того факта, что время«ребенка-короля» прошло. Филипп Арьес указывает, что наступление новой эпохи было связано со снижением роли ребенка в жизни семьи и с увеличением ролиее взрослых членов.
Ребенок превратился в один из элементов, помогающих«взрослым процветать как личностям» (Aries, 1980, р.647).Вторая волна снижения рождаемости была связана не только с сокращением роли ребенка в жизни взрослых. Она была подготовлена серьезными изменениями в структуре семьи. «Буржуазная» семья индустриального общества, обеспечивавшая простое воспроизводство и смену поколений, уступила место постиндустриальной «индивидуалистической» семье, обеспечивающей самореализацию229и осуществление разнообразных – прежде всего карьерных – жизненных плановвзрослых. Алвин Тоффлер еще в начале 70-х в русле общих социальных трансформаций прогнозировал смену стандартной нуклеарной модели многообразиембрачных траекторий (Тоффлер, 1997, Гл.11, с.187-206).
Очевидно, что большинство новых форм семейной жизни связаны со снижением рождаемости и сокращением числа детей в среднестатистических семьях нового типа.Развивающиеся страны, не завершившие первый демографический переход,переживают противоположные тенденции. В них происходит не только количественное увеличение населения, но и качественное изменение его структуры.Население Юга стремительно молодеет.
Во многих мусульманских странах возрастная группа 15–24 лет в последние десятилетия ХХ в. составила 20% населения и более (Хантингтон, 2003, с.178-179).Молодежь в странах Юга мобильна как социально, так и географически.При одних обстоятельствах из молодежной среды вербуются участники реформистских и протестных движений, при других – молодежь втягивается в миграционные потоки, формируя основную их массу.
«Рост населения в мусульманскихстранах … обеспечивает людьми ряды фундаменталистов, террористов, повстанцев и мигрантов» (там же, с.151).Асинхронность демографических процессов порождает количественные икачественные диспропорции в разных частях планеты. Доходы, численностьнаселения и его возрастная структура прочерчивают разделительную линию между Севером и Югом. Растущее население на Юге оказывает все большее давлениена экономику своих стран. На Севере в результате сокращения и старения населения экономика ощущает нехватку людских ресурсов. Возникает необходимая длямиграции разность потенциалов.Избыток рабочей силы на периферии и ее дефицит в центре индустриальнойЕвропы породили в 70-х годах прошлого века феномен гастарбайтерства (Gould,Findlay, 1994, р.116).
По времени он совпал с началом второго демографическогоперехода в странах Севера и пиком первого демографического перехода во многих странах Юга. Поначалу маршруты определялись связями между недавними230колониями и метрополиями. Позже гастарбайтеры расширили географию отправляющих и принимающих стран, создав многообразие миграционных маршрутов.Сегментация рынков труда – еще один фактор, поддерживающий международную миграцию (Рiore, 1979). В постиндустриальных экономиках произошлораздвоение рынков рабочей силы. Местный рынок, особенно в мировых мегаполисах, испытывает не только сокращение собственной рабочей силы, но и ее концентрацию в высокооплачиваемых и престижных секторах экономики, выполняющих управленческие, административные и технические функции.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
