Диссертация (1144919), страница 6
Текст из файла (страница 6)
новые переводы стали вызывать всебольше нареканий, и в 1826 г. по представлению митрополита Евгения (Болховитинова), ранеевсецело поддерживавшего подготовку новых переводов, Российское библейское общество былозакрыто, а подготовка новых переводов прекращена [Тихомиров 2006].Таким образом, подготовка новых переводов столь важных для государства и церквитекстов, как библейские и канонические, являлась необходимой составляющей их изучения вовторой половине XVIII – начале XIX в. Необходимость подготовки новых переводов, ставшаяочевидной сначала частным лицам – знатокам и ценителям древних текстов, затем привлеклатаких архипастырей, как митрополит Евгений (Болховитинов) и митрополит Филарет(Дроздов), и, в конечном счете, привела к появлению официальных, утвержденных Синодомпереводов – «Книги правил» в 1839 г.
и нового перевода Библии, издававшегося с 1819 по 1876гг. Первое издание «Книги правил» представляло собой параллельный греческий текст иперевод на русский язык – форма, которая впоследствии была отвергнута, и оставлен былтолько текст на русском языке.Несомненно, решение полностью отказаться от изданий Кормчей книги, многократнопереиздававшейся в кон. XVIII – нач. XIX в.
пришло не сразу. Последнее издание Кормчейпоявилось в 1834 г., за пять лет до первого издания «Книги правил». Это решение было связано,в первую очередь, с восприятием Кормчей как собрания действующего церковногозаконодательства, представлявшего собой часть российского права в целом.
В начале XIXстолетия свод памятников российского законодательства представлял собой собраниеразновременных текстов, относившихся к разным эпохам и мало согласующихся между собой.По замыслу Александра I необходимо было систематизировать российское законодательство.Для этой цели была учреждена Комиссия составления законов, работать в которую в 1803 г.был приглашен дерптский юрист Г.А. Розенкампф (1764-1832)9, до конца своих дней9В двух биографических очерках П.
Майкова, дословно совпадающих, но изданных с разницей в 10 лет, датасмерти Розенкампфа указана различно: 16 апреля 1831 или 1832 г. Принимаем вторую дату, поскольку, как можнополагать, в более поздней публикации Майков исправил первоначальную ошибку [Майков 1904; Майков 1913].21оставшийся в России10. Комиссии предстояло систематизировать законы с древнейших времендо настоящего времени, определив, какие из них остаются в сфере действующего права, а какиеуже утратили значение. Занятия в Комиссии, доставившие Розенкампфу достоинство барона,заставили его также взяться за Кормчую книгу, поскольку именно на ее постановленияхосновывалось брачное право в России.
Так занятия древнейшими памятниками права,посредством которых управлялось русское государство и русская церковь, оказывались в нач.XIX в. напрямую связаны с занятиями современным российском правом.Фигура Розенкампфа для многих позднейших исследователей стала символизировать собойначальный этап в изучении Кормчих книг. Однако интерес к Кормчим возник у русскихархеографов еще до первых исторических опытов Розенкампфа, и был подстегнут находкамипергаменных списков Кормчих книг, открывавших древнейшие памятники церковного права.Внимание исследователей к Кормчим было привлечено в кон.
XVIII в. в связи с изучениемПравды Русской. На основе собранных в Синод по указу 1791 г. рукописных книг в 1792 г.было подготовлено издание Правды Русской по нескольким спискам, в том числе по семиКормчим книгам [Валк 1960: 141-143]. Это издание, замысел которого приписывается И.Н.Болтину, было раскритиковано уже К.Ф. Калайдовичем и Н.М.
Карамзиным [Валк 1960: 143149]; однако именно оно привлекло внимание к Кормчим книгам, как к сборнику, содержащемудревнейший памятник русского права – Правду Русскую. Археографическое открытие старшихсписков Кормчих книг, наглядно показавших древность этих русских канонических сборников,относится к началу XIX в.
О находке Новгородского Синодального списка кон. XIII в. Н.М.Карамзин впервые сообщил в 1806 г. в письме М.Н. Муравьеву [Карамзин 1848. Т. 3: 698], и вэтом списке исследователей также интересовала, прежде всего, Правда Русская. Ее издание поНовгородскому Синодальному списку, подготовленное К.Ф. Калайдовичем, увидело свет в1815 г., причем издатель впервые подготовил описание Новгородского Синодального списка[Калайдович 1815: 17-58]. Подобно другим, более поздним исследователям, Калайдовичазаинтриговала дата в выходной записи Кормчей, но и он смог разглядеть только первые двецифры, предположив, что последней литерой была ч.
Первые работы о Кормчей книгепринадлежат К.Ф. Калайдовичу, в 1820 г. не только опубликовавшему описание одного изстарших древнерусских списков Кормчей – Рязанского 1284 г., но и сделавшего первыенаблюдения над временем появления на Руси Кормчих книг и их языком [Калайдович 1820: 2232]. Изучая Рязанский список, Калайдович указал на древность его языка и предположил, что10Исследование, посвященное биографии и деятельности Розенкампа в России было подготовлено П. Майковым,который опубликовал также перевод автобиографических записок немецкого ученого [Майков 1904; Майков1913].
Еще одним источником сведений о трудах Розенкампфа в Комиссии составления законов являютсявоспоминания о нем Л.К. Якоба, сохранившиеся в архиве В.Н. Бенешевича и опубликованные в переводе И.П.Медведевым [Медведев 2008а].22перевод этой Кормчей был выполнен у южных славян задолго до 1284 г. В качестведоказательств того, что история славянских Кормчих книг гораздо древнее, чем старшие спискикон. XIII в., Калайдович ссылался на обнаруженные Евгением Болховитиновым в одной изКормчих11 сведения о болгарской Кормчей 1270 г.
[Калайдович 1820: 31] (имеется в виду копиязаписи Иоанна Драгослава о присылке Кормчей на Русь из Болгарии в 1262 г.). Тогда жеКалайдович обратил внимание на упоминание Зиновием Отенским Кормчей книги, написаннойпри вел. кн. Изяславе Ярославиче [Калайдович 1820: 31].К 20-м годам XIX столетия относится находка еще одной древнейшей рукописи –Устюжского сборника рубежа XIII-XIV в., включавшего Номоканон Иоанна Схоластика вдревнеболгарском переводе. В конце 1819-го или в начале 1820-го года Н.П. Румянцевприобрел этот древний список у московского старообрядца В.М.
Пискарева [Козлов 1980: 21].В печати эта рукопись впервые была упомянута К.Ф. Калайдовичем в марте 1820 г., какпринадлежащая Н.П. Румянцеву [Калайдович 1820: 28]12. Однако пристальное внимание этарукопись привлекла только в середине 20-х гг. XIX в., о чем речь пойдет ниже.Одним из первых собирателей, разыскивавшим Кормчие книги, был граф Николай ПетровичРумянцев (1754-1826). Страстный коллекционер, Румянцев собрал, в числе прочего, немалоКормчих книг.
Одно из ранних приобретений было сделано Румянцевым в 1818 г., когда ончерез К.Ф. Калайдовича и А.Ф. Малиновского купил у купца А. Якимова за 150 руб. КормчуюXV в.13 Несколько списков Кормчих было приобретено Румянцевым в Гомеле в 1821 г. (одна изних была получена от крестьянина в обмен на вольную для его сына) 14; в 1823 г. во времядругой поездки в Гомель он писал митр. Евгению (Болховитинову) о приобретении еще двухКормчих [Козлов 1980: 21]15. В 1822 г. во время археографической экспедиции вместе с К.Ф.Калайдовичем в Ржев-Владимир Румянцев приобрел еще одну Кормчую, и тогда же передал еемитр.
Евгению (Болховитинову) для Киевской библиотеки; в этом же году в Москве Румянцевприобрел еще один список [Козлов 1980: 21]16. Увлеченные поиски скрытых дотоле древностейзахватили в первой трети XIX в. немало людей, в том числе далеких от науки [Козлов 1999: 6287, 178-202]. Коллекционеры составляли собрания, насчитывающие сотни и тысячи единиц;собрание Румянцева было одним из самых богатых. К его собранию рукописей постояннообращались другие исследователи, так что принадлежащие ему рукописи легли в основупервых наблюдений над историей Кормчих книг. В разговорах членов «румянцевского кружка»и в переписке с Н.П.
Румянцевым формировались первые представления об истории славянских11РНБ, Соф. 1175. Кормчая Сербской редакции.Здесь рукопись названа пергаменным «отрывком» XIII в.13РГБ, ф. 256, Рум. 232.14РГБ, ф. 256, Рум. 235, 237, 238.15РГБ, ф. 256, Рум. 233 и 234 (ныне утрачена).16НБУ ИР, ф. 312, Киево-Соф. 224/53С; РГБ, ф. 256, Рум. 236.1223канонических книг [Козлов 1980; Козлов 1981; Козлов 1999: 167-230].
Особенное значениеимела переписка Н.П. Румянцева с митр. Евгением (Болховитиновым), в которойвысказывались предположения о взаимоотношении известных им Кормчих книг [Перепискамитр. Евгения с Румянцевым]. Увлеченность митр. Евгения изучением Кормчих книг заразилаи Н.П. Румянцева: «Лишь мне покажут список с Кормчей, я на него с жадностию кидаюсь,считая, что мне прокладывают дорогу Вам угодить», - писал Н.П. Румянцев митр. Евгению[Переписка митр.
Евгения с Румянцевым. Вып. 2: 64]17. Деятельность Румянцева относительноКормчих не ограничивалась собирательством; увлеченный идеями митр. Евгения, Румянцевискал новые свидетельства, которые могли бы прояснить судьбу этих канонических книг. Водном из писем, ссылаясь на занятия митр. Евгения по «сличению многих рукописныхКормчих», Румянцев писал: «Сию острую догадку Вашего Высокопреосвященства я, к счастиюсвоему, могу точно доказательством подтвердить»,- предлагая далее собственнуюреконструкцию истории появления переводов Кормчих книг в России, весьма далекую от идеймитр.
Евгения [Переписка митр. Евгения с Румянцевым. Вып. 2: 71]18, однако, столкнувшись свозражениями митр. Евгения, был ими полностью убежден.Как видно уже из сказанного, одним из наиболее сведущих ученых, постояннозанимающимся изучением Кормчих книг, в начале 20-х г. XIX в. был митр. Евгений(Болховитинов) (1767-1837). О непрестанном интересе к Кормчим книгам, поиске новыхдревних списков и сопоставлении известных рукописей свидетельствует переписка митр.Евгения с Н.П. Румянцевым. На наблюдения митр. Евгения, высказанные в письме, ссылаетсяК.Ф. Калайдович в первой статье об истории появления славянских Кормчих книг [Калайдович1820: 31]. Именно к Евгению Болховитинову обратился Г.А. Розенкампф с вопросомотносительно значения Кормчей книги для российского законодательства.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
