Автореферат (1144902), страница 7
Текст из файла (страница 7)
Н.Кистерева был вновь поставлен вопрос о правомерности атрибуции некоторыхфрагментов в сборниках белозерского книжника самому Ефросину.33 Так, С.Н. Кистерев, в частности, отрицает авторство Ефросина по отношению к такназываемому «Русскому летописцу». Однако кодикологическое исследованиерукописей Ефросина свидетельствует о том, что, никакого взрывного,мгновенного изменения в манере письма Ефросина мы не наблюдаем. Налицопостепенные, возможно, в течение нескольких месяцев или даже лет,трансформации написания отдельных букв.
Это могло быть вызваноизменениями письменно-двигательных навыков в ходе взросления, а моглобыть следствием сознательного подбора элементов в ходе выработкиписцовой манеры. Писцовая манера «раннего» Ефросина, если мы признаем вней почерк будущего игумена Игнатия, далека от совершенства, обладаеточень яркими индивидуальными характеристиками и подражать ейчрезвычайно сложно, с одной стороны, и не разумно, с другой, посколькунаверняка у Ефросина перед глазами были примеры гораздо болеевысоковыработанных манер. Остается вопрос, можно ли выявить рукописи,переписанные самим Игнатием? Существует версия, что Игнатий Матвеев иигумен Игнатий одно и тоже лицо. Отождествление двух Игнатиевобосновывается в работе Р. Романчука.34 Однако такому выводу мешаетсвидетельство инвентарной части описи конца XV в., четко разделявшейКистерев С.
Н. 1) Ефросин и «Роусский летописец» // Летописи и хроники. Новыеисследования. 2008. М.; СПб., 2008. С. 94–117; 2) Перспективные проблемы «ефросиноведения» //РЛ. 2009. № 3. С. 74–76; 3) Вопросы изучения рукописного наследия Ефросина Белозерского //ТОДРЛ. Т. 60. СПб., 2009. С. 460–472; 4) Об авторе «Русского летописца» в сборнике ЕфросинаБелозерского // Летописи и хроники. Новые исследования. 2009–2010. М.; СПб., 2010. С. 223–236.34Romanchuk R.
Byzantine Hermeneutics and Pedagogy in the Russian North. P. 190–191, 342.3327книги Игнатия Матвеева и игумена Игнатия. В разделе 6.3. диссертациипоказано, что отождествление игумена Игнатия и Игнатия Матвеева имеет исерьезные аргументы против. Наблюдения над эволюцией писцовой манерыЕфросина позволяют выдвинуть гипотезу о времени его прихода в монастырь.Судя по датировке филиграней, это могло произойти в конце или дажесередине 50-х — начале 60-х годов XV в., причем эволюция манеры письмаЕфросина происходит именно в этот период. Затем писец стабилизировалнаписание некоторых букв, и в дальнейшем мы уже не наблюдаем каких-либосерьезных изменений в его писцовой манере.Раздел 6.2 «Книжные пометы Ефросина и его работа с книгамиКирилло-Белозерского монастыря» посвящен работе Ефросина какуставщика и книгохранителя с библиотекой Кирилло-Белозерскогомонастыря.
Помимо сборников, давно введенных в научный оборот иописанных в первой части главы, в настоящее время автографы Ефросинаизвестны более чем в 30 рукописях, преимущественно происходящих изКирилло-Белозерского собрания Российской национальной библиотеки.Автографы белозерского книжника, в основном, представляют собой правкучужих текстов и вставки в них. Большинство автографов выявлено авторомдиссертационного исследования, некоторые открыты А.
Г. Бобровым, С. Н.Кистеревым, О. Л. Новиковой. Правка Ефросина заключалась,преимущественно, в пометах литургического характера, что не удивительно,если учитывать, что помимо наблюдения за библиотекой, Ефросин выполнял,вероятно, некоторое время и функции уставщика.35 Особенно яркосовмещение двух видов деятельности отразилось при редактированиислужебных Миней Кирилло-Белозерского монастыря. Здесь пометы Ефросиначасто связаны с его стремлением осуществить добавления к службам илиисправить их. В большинстве случаев небольшие вставки или комментарииделались Ефросином прямо на полях.
Иногда белозерский книжник делалотсылки к последнему листу рукописи, на котором его рукой выполненыдополнения. В редких случаях Ефросин прибегал к более радикальнымПонырко Н. В. Инок Кирилло-Белозерского монастыря Ефросин как уставщик и литургист //Книжные центры Древней Руси. Книжники и рукописи Кирилло-Белозерского монастыря. СПб.,2014. С. 103–113.3528методам — вырыванию или зачеркиванию страниц текста и помещению навставных листах новых фрагментов служб.В заключительном разделе 6.3 «Рядом с Ефросином.
Книжники ирукописи Кирилло-Белозерского монастыря 60–90-х гг. XV в.» дан анализмонастырской книжности последних десятилетий XV в. Фигура Ефросинаоставляет в тени еще ряд книжников, работавших в Кирилло-Белозерскоммонастыре во второй половине XV в. Имена большинства из них неизвестны,но некоторых мы можем назвать благодаря выходным записям.
Так,несомненно, коллегами Ефросина по книгописному делу были два писца,автографы которых находятся в одном из ефросиновских сборников(Российская национальная библиотека, Кирилло-Белозерское собр, № 53/1130).Имя одного из писцов — Давыд (или Давид). В частности, его автографобнаруживается в сборнике сочинений отцов церкви (Российская национальнаябиблиотека, Кирилло-Белозерское собр., № 82/1159). Еще один книжникефросиновского круга с очень характерной грецизированной манерой былколлегой Давыда и активно участвовал в создании кодексов для монастыря в60-е — 70-е гг.
XV в. В диссертации обращено внимание на характернуюпримету рукописей, созданных этими книжниками. В рассматриваемыхкодексах присутствует бумага с достаточно редко встречающейся филигранью«Герб (?)», очертания которой напоминает конское стремя, что являетсяхорошим отличительным признаком рукописей, переписанных в обители наБелом озере во второй половине 1460-х — начале 1470-х гг.
Средисовременников Ефросина выделяется и манера еще одного книжника,работавшего совместно с Давыдом и писцом с грецизированной манерой,обнаруживаемая в рукописи, содержащей Хронику Георгия Амартола(Российская национальная библиотека, Кирилло-Белозерское собр., № 7/1084).Наиболее подробное описание рукописи принадлежит Т. В.
Анисимовой.Исследовательница привела датировку филиграней кодекса, владельческиезаписи на рукописи, свидетельствующие о ее кирилло-белозерскомпроисхождении, а также подробно остановилась на характеристике писцоврукописи, а также соотнесла ее с инвентарем монастырской описи конца XV29в.36 При этом Т. В. Анисимова высказывала сомнение о возможном созданиирукописи в Кирилло-Белозерском монастыре. Однако наблюдения надманерами, которыми выполнен кодекс, и маркировочными знаками бумагисвидетельствуют о несомненном кирилло-белозерском происхождении этогосписка Хроники Георгия Амартола. Среди писцов Кирилло-Белозерскогомонастыря, атрибуция которых не вызывает сомнений, можно отметитькнижника Герасима, переписавшего мартовскую Минею в 1467 г.
(Российскаянациональная библиотека, Кирилло-Белозерское собр., № 296/553). Средиточно датированных рукописей, относящихся ко времени ЕфросинаБелозерского, выделяется Лествица Иоанна Лествичника, переписаннаяВарсонофием в 1459 г. (Российская национальная библиотека, КириллоБелозерское собр., № 36/161. Через несколько лет, в 1466 г., Варсонофийпереписал Апостол апракос полный (Российская национальная библиотека,собр.
М. П. Погодина. Выходная запись содержит только дату написания, носравнение манер обеих рукописей несомненно свидетельствует об одной руке.В начале 1460-х гг. рядом с Ефросином работал над созданием книг еще одинкнижник, которого мы можем назвать по имени, — Паисий. Несомненно однимиз писцов, входивших в окружение Ефросина, был Ефрем Требес,переписавший около 1486–1489 гг. Синаксарь (Российская национальнаябиблиотека, Кирилло-Белозерское собр., № 56/1295). Именно Ефрем былавтором миниатюр, помещенных в один из сборников Ефросина.
Анализписцовых манер Канонника (Российская национальная библиотека, КириллоБелозерское собр., № 130/387) позволяет сделать весьма определенный вывод отом, что среди них был книжник, названный в записи «великим старцемИгнатием Добрым». В связи с этим есть серьезные основания предполагать, чтоудалось найти автограф будущего настоятеля обители игумена Игнатия,ставшего игуменом в 1471 г.
и пробывшего в этой должности до второйполовины 1475 г. Анализ книг, переписанных в последние десятилетия XV в. вКирилло-Белозерском монастыре приводит к заключению, что возможностимонастыря не позволяли сделать и единовременно полный комплектслужебных миней. Также как и в первые десятилетия XV в. к созданию книгАнисимова Т. В. Хроника Георгия Амартола в древнерусских списках XIV– XVII вв.
М., 2009.С. 101–107.3630привлекались писцы из местного белого духовенства. Не отмечается врассматриваемый период и принципиальный роста объема переписанных книг.По нашим наблюдениям в рукописях рассматриваемого периода ненаблюдается и процентного увеличения по отношению к общей массе писцовкаллиграфов с высоковыработанными манерами. Вместе с тем, во многомблагодаря усилиям книжника Ефросина, именно в Кирилло-Белозерскоммонастыре была создана первая в своем роде монастырская опись книг. Можноотметить и другую тенденцию – среди насельников возникает определеннаямода, выраженная в стремлении к грецизированию в книжном письме.
Сразунесколько кирилловских книжников во второй половине так или иначепытались включать в свое письмо элементы стилизации под греческийминускул.В Заключении подведены итоги исследования и поставлен ряд болееобщих вопросов о месте Кирилло-Белозерского монастыря в системедревнерусской книжности XV в. Рассмотрение книжного дела в КириллоБелозерском монастыре на протяжении XV в. позволяет сделать нескольковажных выводов относительно истории складывания книгописания в обители,создать своего рода «коллективный портрет» книжников, создававшихрукописи в обители на протяжении XV в. Выводы диссертационногоисследования позволяют говорить о том, что библиотека КириллоБелозерского монастыря действительно уникальна по своей сохранности,среди аналогичных книжных центров XV в.
Однако данное заключение недолжно создавать ложного представления о том, что это являлось следствиемочень активной и хорошо организованной книгописной деятельности вмонастыре. Нужно учитывать, что приумножению и сохранности библиотекивесьма способствовали весьма благоприятные условия, в которых находиласьКирилло-Белозерская обитель на протяжении столетий. Удаленность отстоличной жизни, отсутствие катастрофических пожаров, набегов, разоренийи других бедствий во многом спасло библиотеку и сохранило значительную еечасть до наших дней. Произведенное исследование позволяет представитьчереду книжников, которые надзирали за монастырской библиотекой уже вXV в., осуществляли книжную справу и поновление книг. Такая цепочкатянется от Мартиниана Белозерского до Ефросина Белозерского.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
