Автореферат (1144902), страница 6
Текст из файла (страница 6)
ИсследованиеТребника (Российская национальная библиотека, Кирилло-Белозерскоесобр., № 5/5) позволяет выдвинуть гипотезу о том, что данная рукописьпереписана лично Кириллом в годы, когда он не был игуменом и жил какобычный монах в Старом Симоновом монастыре. В случае если Требник и неявлялся автографом Кирилла, то эта рукопись, несомненно, была имспециально заказана для своего нового монастыря, и может считаться однойиз первых книг монастырской библиотеки.
В разделе также анализируютсяписцовые манеры и приводятся кодикологические исследовательскиетаблицы древнейшей монастырской служебной Минеи за июль (Российскаянациональная библиотека, Кирилло-Белозерское собр., № 359/616), а такжеКанонника,древнейшейиздатированныхрукописейобители(Государственный Русский музей, Др. гр. 15). Вместе с Мартинианом надсозданием рукописей для обители трудился и анонимный книжник,названный в диссертации «первым сотрудником Мартиниана»,участвовавший в создании в том числе церковно-полемического сборника(Российская национальная библиотека, Кирилло-Белозерское собр., №66/1143).22Глава 5 «Монастырские книжники и рукописи 30–50-х годов XV в.»посвящена реконструкции книгописания в Кирилло-Белозерском монастырепосле смерти его основателя и состоит из трех разделов.
В разделе 5.1«Олешко Павлов и его рукописи» реконструируется биография книгописца,бывшего наставником Мартиниана Белозерского. Согласно агиографическимисточникам, Олешко книжник был дьяком, не имеющим монашескогопострига, но при этом опытным книгописцем, к которому отдавали наобучениеграмотеновопостриженныхиноков.Вдиссертациирассматриваются рукописи, переписанные при участии книжника, приводитсяих кодикологическое описание. Было выявлено еще несколько автографовОлешки, в том числе и датированный временем Кирилла Белозерского. ПисецОлешко действительно имел учеников и выполнял заказы по изготовлениюрукописей для Кирилло-Белозерского монастыря еще со времени КириллаБелозерского.
Реконструкция биографии писца показала, что он мог бытьдьяком расположенной неподалеку церкви, в которой его отец Павел служилсвященником. Таким образом, анализ биографии Олешки свидетельствует отом, что в первой половине XV в. Кирилло-Белозерский монастырь вынужденбыл привлекать для написания книг не только членов братии, но и местныхприходских священников.
При этом в задачи приходского дьяка едва ли могловходить что-либо большее, чем обучение молодых монахов монастыря азамграмотности. Книжник обладал весьма посредственным по качеству письмоми явно не был каллиграфом-профессионалом. При этом ряд рукописейсоздавалось им не только для Белозерской обители.Следующий раздел главы 5.2 «Игнатий Матвеев и его сборники»посвящен одному из авторитетнейших монахов середины XV в. и егокнигописной деятельности.
Сам Игнатий Матвеев в период игуменстваКассиана был, вероятно, весьма авторитетным и опытным монахом, такграмота, датируемая временем около 1448 г., называет Игнатия уже старцем.При этом в монастыре он появился еще при игумене Трифоне, то есть, скореевсего, уже в 30-е годы или в начале 40-х годов XV в. В одной из грамот,датируемых 1435–1447 гг., он выступает в качестве представителя монастырявместо игумена Трифона. Игнатий Матвеев, замещая игумена Кассиана, имелсобственную печать, которую он использовал при удостоверении грамот.
Изактового материала следует, что на протяжении почти четверти века, несмотря23на смену игуменов, Игнатий Матвеев оставался едва ли не вторым позначимости человеком в монастыре после настоятеля. Его имя исчезает издокументов в начале 70-х годов XV в. при преемнике Кассиана игуменеИгнатии. Игнатий Матвеев был заказчиком и владельцем около двух десятковрукописей. В частности, можно реконструировать состав так называемогоБеседовника Игнатия Матвеева, сохранившийся в разрозненных частях внескольких «Ветшаных минеях». Игнатий Матвеев принял также участие всоставлении сборника, имеющего в своем составе Измарагд (Российскаянациональная библиотека, Кирилло-Белозерское собр., № 41/1118).Кодикологическое обследование рукописи позволило пересмотретьсуществующие в историографии представления о времени созданияманускрипта и удревнить датировку Измарагда, отнеся ее к 40-м годам XV в.Помимо собственно писцовой деятельности, Игнатий Матвеев принималучастие и в редактировании рукописей, подобно тому, как это делалвпоследствии Ефросин, исходя из этого можно предположить, что ИгнатийМатвеев был не только владельцем и писцом многочисленных рукописей, нои осуществлял надзор за монастырской библиотекой в 40-е — 50-е гг.
XV в.В последнем разделе 5.3 «Книжники круга Игнатия Матвеева»вначале анализируется книгописная деятельность писца по имени Порфирий,автографы которого встречаются в тех же рукописях, которые впоследствииправил Ефросин. Кроме того, этот книжник, подобно Ефросину, редактировалбогослужебные книги.
Правда, способ его редактирования был несколькоиным, но, тем не менее, также весьма показательным. Имя писца мы знаемблагодаря зашифрованной выходной записи, оставленной им на одной изрукописей Стишного пролога (Российская национальная библиотека,Кирилло-Белозерское собр., № 1/1240). Создание рукописи связано сопределенным увеличением благосостояния монастыря, расширением числамонастырской братии, что повлекло за собой и более широкие возможностипо активизации книгописания в Кирилло-Белозерском монастыре в серединеXV в.
После значительного перерыва вновь появляются рукописи свыходными записями о создании в стенах самой обители. Вероятно унасельников монастыря появилась потребность иметь полные комплектыбогослужебных и четьих книг. Среди таких важных комплектов был иСтишной пролог, ставший известным на Руси только в результате второго24южнославянского влияния и поэтому являвшийся очень редким памятником вмонастырских библиотеках в первой половине XV в. Именно Стишной прологстал первой крупной самостоятельной работой Порфирия по формированиюмонастырской библиотеки.
В диссертации реконструирован процесс работыпо созданию комплекта Стишного пролога в Кирилло-Белозерскоммонастыре. Как наиболее профессиональный среди собратьев книжникПорфирий разработал программу по переписке многотомного Пролога и вкачестве образца и опытного экземпляра первый том переписал сам. Уже втоме за лето (Российская национальная библиотека, Софийское собр., № 1353)Порфирий выполняет только одну треть кодекса, предоставив возможностьпереписать остальные части своим ученикам или менее умелым собратьям.При этом Порфирий собственноручно проставил в томе сквозную нумерациютетрадей, внес исправления и украсил текст киноварными заголовками ибуквицами.
Затем помощниками Порфирия по уже установленным лекаламбыл выполнен последний том комплекта за осенние месяцы (Российскаянациональная библиотека, Софийское собр., № 1332). Итак, подобноЕфросину Белозерскому, Порфирий вносил правку в тексты более раннихрукописей и, вероятно, был предшественником Ефросина в делелитургической и книжной справы.
Кроме Порфирия, можно отметить ещеодного книжника, сотрудничавшего с Игнатием Матвеевым, это писецрукописи Толкового евангелия Феофилакта Болгарского 1456 г. (Российскаянациональная библиотека, Софийское собр., № 1258. Этот книжник,названный в диссертации «Сотрудник Игнатия Матвеева», достаточноактивно участвовал в переписке книг в середине XV в., но не обладал при этомвысоковыработанной манерой письма (в отличие, например, от Порфирия), но,тем не менее, у него были свои устойчивые приемы работы при перепискерукописей. Еще одним книжником, работавшим в первой четверти XV в.
вКирилло-Белозерском монастыре, был писец Маргарита (Российскаянациональная библиотека, Кирилло-Белозерское собр., № 114/239). Наиболеехарактерная черта этого писца заключалась в том, что во всех трех рукописях,переписанных при его участии, применена одностолбцовая разлиновка по 22строки. Обзор рукописей, созданных при участии «писца Маргарита»,приводит нас к выводу о том, что в его лице мы имеем не толькопрофессионального писца-каллиграфа, но и редактора-составителя кодексов,25работавшего в Кирилло-Белозерском монастыре в конце 1420-х — 1440-е гг.,и, вероятно, выполнявшего обязанности монастырского книгохранителя.Скорее всего, он был предшественником Игнатия Матвеева и Порфирия, и вконце 20-х — начале 40-х гг. XV в. в его функции входил надзор замонастырским книгохранилищем.
Рассмотренный период существованиямонастырской библиотеки, очевидно, не был лучшим в ее истории, однако,несмотря на трудности конца 20-х гг. XV в. и смерть основателя обители инекоторых его учеников, в Кирилло-Белозерском монастыре не прерваласьтрадиция книгописания. При этом создание богато украшенных пергаменныхи бумажных кодексов ушло в прошлое и в дальнейшем преобладаютдостаточно скромные по оформлению книги.Глава 6 «Книжники и рукописи Кирилло-Белозерского монастыряпоследней трети XV в.» посвящена анализу кодикологических особенностейрукописей Ефросина Белозерского и книжников, работавших рядом с ним, исостоит из трех разделов.
В разделе 6.1 «Сборники Ефросина»рассматриваются кодикологические особенности рукописей, созданныходним из самых изучаемых в отечественной историографии книжниковрусского средневековья. Ефросин известен, прежде всего, своими шестьюсборниками энциклопедического характера, пять из которых сейчас находятсяв составе Кирилло-Белозерского собрания Российской национальнойбиблиотеки, а один — в собрании Уварова Государственного историческогомузея. Сборники Ефросина отличают большая широта взглядов и особыйинтерес к различным историческим и естественнонаучным сочинениям.Белозерский книжник делал выписки из летописей и хронографов, его перупринадлежат самые ранние списки так называемой краткой редакции«Задонщины» и «Повести о Дракуле».
Имел Ефросин и существенную властьнад своими собратьями по монастырю, поскольку некоторые части егосборников переписаны не им, а другими людьми, очевидно, по его просьбе(например, Пахомием Логофетом). Как свидетельствуют ефросиновскиесборники, ученый монах мог и изымать из более ранних сборниковинтересующие его произведения и вставлять в свои. Все это указывает на то,что Ефросин Белозерский был, вероятно, по своим функциямкнигохранителем библиотеки Кирилло-Белозерского монастыря, поэтому сцелью пополнения монастырского книжного собрания он совершал поездки26для переписки интересующих его произведений в другие монастыри.
Вдиссертации представлен кодикологический анализ всех 6 сборниковЕфросина, предложена палеографическая датировка отдельных частей. Всовременной историографии интерес к творчеству книжника КириллоБелозерского монастыря проявляется в форме не только пристальноговнимания к литературным произведениям, помещенным в его сборники, ибиографии самого инока, но и к особенностям его почерковой манеры. Однимиз самых спорных моментов в биографии Ефросина является атрибуция емутак называемой «ранней» манеры. В последнее время в работах С.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
