Диссертация (1138452), страница 6
Текст из файла (страница 6)
Для этого необходимы специальные исследования с использованиембольших массивов микроданных.Подавляющее большинство исследований, основанных на данных поЗападной Европе и США, показывает, что работники бюджетного сектора, какправило, имеют денежную премию по сравнению с работниками частного сектора[например, Bargain, Melly, 2008 о Франции; Dell'aringa et al., 2007 об Италии; Lee,2004 о США; Lucifora, Meurs, 2006 о Франции, Великобритании и Италии; Melly,2005b о Германии]. Средняя величина условного разрыва (усредненная поприведенным выше исследованиям) составляет около 5%.
При этом для женщинданный разрыв оказывается несколько больше (15% против 2,5% для мужчин).Другими словами, работники общественного сектора имеют преимущества нетолько в условиях труда и социальных благах, но и (пусть и незначительный) всамой заработной плате. Исследователи объясняют этот факт тем, что работникибюджетного сектора должны быть более образованными и квалифицированными,35а более высокая заработная плата в секторе позволяет работодателю-монополистуотбирать необходимых сотрудников.Исследователи, анализирующие данные по странам с развивающейсяэкономикой, приходят к выводам о наличии положительного разрыва, которыйрастет из-за сегментированности рынков труда и дефицита хороших рабочих меств небюджетном секторе.
Зачастую работа в бюджетном секторе являетсяединственным возможным вариантом получения достойного пакета социальныхуслуг, включая будущую пенсию и т.д. Например, в исследовании, основанном наданных по Индии, авторы обнаружили премию за работу в бюджетном секторе62-102% [Glinskaya, Lokshin, 2007]; в Перу также была обнаружена значительнаяпремия [Stelcner, van der Gaag, Vijverberg, 1989]. В работе по странам ЛатинскойАмерики [Panizza, Qiang, 2005] сделан вывод о том, что как женщины, так имужчины имеют премию за работу в бюджетном секторе.Особый интерес для нас представляют работы по странам ЦентральнойВосточной Европы, в которых показано, что произошло с разрывом в процессереформирования и интеграции в Евросоюз. Эти страны до начала реформ имелиинституциональные механизмы формирования заработных плат, похожие на те,что действовали в СССР.
Оплата труда в образовании и здравоохранении заметноотставала от оплаты в промышленности, да и в экономике в целом. Однако нанастоящий момент условный разрыв в большинстве стран уже преодолен илисведен к минимуму (см., например, работу Е. Фалариса [Falaris, 2004] поБолгарии, работу К. Лепирга [Leping, 2006] по Эстонии). В некоторых странах,например,вПольше,обнаруживаетсянезначительныйотрицательныймежсекторный разрыв (для мужчин – 7 , для женщин – 10%) [Adamchik, Bedi,2000]. В Восточной Германии разрыв был полностью преодолен за 2-3 года послеобъединения [Melly, 2005b].Подробный обзор эмпирических исследований по странам ВосточнойЕвропы с переходной экономикой представлен в работе E.
Лаусев [Lausev, 2014].В качестве основных выводов автор приводит следующие:36 припрочихравных,вначалепроцессаэкономическойтрансформации доходы работников бюджетного сектора в среднембыли ниже, чем доходы работников небюджетного сектора, т.е.межсекторный разрыв был в пользу работников небюджетногосектора; межсекторныйразрывпрактическинеподверженгендернойдифференциации (в отличии от стран с развитой экономикой); работники бюджетного сектора с дипломом о высшем образованииимеют большую недоплату по сравнению с менее образованными.Работ, посвященных странам СНГ, немного, но в них есть свидетельствазначимогоиотрицательногоразрыва.Например,Ю.
ГородниченкоиК. Сабирьянова-Петер [Gorodnichenko, Sabirianova Peter, 2007] показывают, чтоработники бюджетного сектора в Украине получали заработную плату меньше на24-32%, чем их сопоставимые коллеги, работающие в небюджетном секторе.Что касается России, есть несколько эмпирических работ, оценивающихинтересующий нас условный межсекторный разрыв. Б. Йованович и М. Локшин[Jovanovic, Lokshin, 2004] оценивали межсекторный разрыв в Москве на данныхза 1997 год.
Их анализ показывает наличие существенного межсекторногоразрыва в российской столице в пользу работников небюджетного сектора: 14,3%для мужчин и 18,3% для женщин. Работы В. Гимпельсона и А. Лукьяновойотносятся к началу 2000-х гг. [Гимпельсон, Лукьянова, 2007]. В одной из нихиспользуетсябазаданныхНациональногообследованияблагосостояниядомашних хозяйств и участия в социальных программах (НОБУС), которое былопроведено однократно в 2003 г. и не дает возможности рассматриватьмежсекторный разрыв в динамике. Вторая работа основана на данныхРоссийского мониторинга экономического положения и здоровья населения НИУВШЭ (РМЭЗ-ВШЭ) за 2000-2004 гг. В то же время период после 2004 г.представляет особый интерес, поскольку в это время неоднократно проводилисьповышения заработной платы работникам бюджетного сектора, эффект которых37специально не исследовался.
Авторы показали наличие значимого межсекторногоразрыва в пользу работников небюджетного сектора, величина котороговарьируется между группами и имеет тенденцию к небольшому сокращению приболее полном учете индивидуальных характеристик.Подробный обзор имеющихся исследований разрыва заработных платработников бюджетного и небюджетного секторов в России представлен в работеТ. Журавлевой [Журавлева, 2015]. Необходимо отметить, что в данной работеавтор не приводит никаких самостоятельных расчетов, но при этом подробноанализирует имеющиеся немногочисленные работы, дает рекомендации дляразвития исследований. В частности, автор указывает практически полноеотсутствие исследований, посвященных двум важным аспектам: региональнойдифференциации межсекторного разрыва и анализу последствий реализациимайского указа.
В другой работе Т. Журавлевой [Журавлева, 2016], автор,используя отличное от предшествующих работ по России определение термина«бюджетный сектор» и данные РМЭЗ-ВШЭ 1994-2014 гг., приходит в выгоду, чтомежсекторный разрыв заработных плат может объясняться широким спектромсоциальных льгот и теневыми доходами работников бюджетного сектора.Большинство исследователей не выделяют региональный аспект различий воплате труда работников бюджетного и небюджетного секторов. Одна из причинзаключается в том, что в большинстве стран региональная дифференциация вэкономических показателях на рынке труда невелика.
Другая причина –отсутствие микроданных, необходимых для подобного межрегиональногоанализа. В то же время для России этот аспект является актуальным.Основанием для исследования региональной дифференциации разрывазаработных плат работников бюджетного и небюджетного секторов в Италиипослужил процесс децентрализации принятия решений о заработной плате ирастущем давлении со стороны общественности вследствие реформированиямеханизмов зарплатообразования в бюджетном секторе [Dell’aringa et al., 2007].Схожие реформы были проведены и во Франции, где традиционно формирование38заработной платы происходило централизовано. Благодаря реформам, местныебюджетные организации получили большую автономию при найме и установкезаработной платы своим работникам [Meurs, Edon, 2007].
Исследователиприходят к выводу, что реформы оказали минимальный эффект на межсекторныйразрыв, а основные причины региональных различий в разрывах заключаются вформировании заработных плат в небюджетном секторе на региональных рынкахтруда. В то же время, авторы отмечают, что механизмы формирования заработнойплаты в бюджетном секторе минимально отличаются по регионам.А. ХенлииД. Томас,исследовавшиепроблемурегиональнойдифференциации заработных плат в бюджетном и небюджетном секторахВеликобритании за 1991-1996 гг., пришли к выводу, что уровень безработицывлияет на переговорную силу работников небюджетного сектора. Высокаябезработица оказывает сдерживающее влияние на рост заработных плат внебюджетном секторе, но слабо влияет на оплату труда в бюджетного секторе. Витоге, в регионах с высоким уровнем безработицы бюджетный сектор получаетдополнительную премию в терминах заработной платы [Henley, Thomas, 2001].Несмотря на то, что в работе А.
Алесина, C. Данингер и М. Ростаньозатрагиваются в большей степени вопросы занятости вбюджетном инебюджетном секторах, авторы поднимают вопрос о влиянии механизмаперераспределения бюджетных денег от «сильных» регионов к «слабым». Ониприходят к выводу, что централизованный механизм формирования заработныхплат работников бюджетного сектора приводит к тому, что практически половинафонда заработной платы бюджетников в южных регионах Италии финансируетсяза счет субсидий из более обеспеченных регионов.
Таким образом, происходитвыравнивание заработной платы в бюджетном секторе по всей Италии за счетмасштабного перераспределения через бюджетную систему. Однако заработнаяплата в небюджетном секторе сильно варьирует по регионам, и вследствие этоговозникает положительный разрыв в заработной плате между работникамибюджетного и небюджетного секторов в «слабых» регионах. Для того, чтобы39избежать отрицательного разрыва заработных плат в «сильных» регионахгосударству приходится выделять дополнительное финансирование фонда оплатытруда работников бюджетного сектора [Alesina et al., 2001].Что касается анализа региональной вариации в России, то единственнойизвестной работой является исследование В.
Гимпельсона и А. Лукьяновой. Онопостроено на данных НОБУС за 2003 г., которые регионально репрезентативнылишь для 46 регионов. Основные выводы авторов согласуются с результатамиработ по развитым странам. Во-первых, межсекторный разрыв растет сувеличением валового регионального продукта (ВРП) на душу населения. По ихоценкам, 10-% рост душевого ВРП увеличивал «премию» небюджетников на 1,1п.п. Во-вторых, в регионах с низким уровнем безработицы работники бюджетногосектора относительно сильнее «штрафовались», чем в регионах с высоким.Прирост безработицы в регионе на 1 п.п.
уменьшает региональный разрыв (т.е.недоплату бюджетникам) на 1,5 п.п. [Гимпельсон, Лукьянова, 2007].Все исследования показывают, что несомненное влияние на региональнуюдифференциацию разрыва в заработной плате между работниками бюджетного инебюджетногосекторовоказываетфинансовоеположениерегионаихарактеристики рынка труда в регионе.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
