Диссертация (1138200), страница 11
Текст из файла (страница 11)
Эта же точка зрения поддерживает гипотезу о ростекоррупции с ростом социального капитала, если последний обусловленслабостью формальных институтов. Тем не менее, оба подхода говорят о том,что высокое качество институтов приводит к снижению коррупции.Вподтверждениеисследования,справедливостипоказывающие,чтообоихотмеченныеподходоввышеимеютсязакономерностиробастны внутри определенных групп стран. Например, для стран с низкимидоходами населения наблюдается сонаправленное изменение коррупции итеневой экономики, в то время как для стран с высокими доходами населениякоррупция и теневая экономика являются субститутами (Dreher, Schneider,2010). Что касается взаимосвязи теневой экономики и социального капитала,то существуют как исследования, утверждающие, что теневая экономикаприводит к снижению институционального доверия (Wallace, Latcheva, 2006),так и работы, в которых низкое доверие способствует уходу экономики «втень» (Нуреев, Нифаева, 2016), то есть наблюдается обратная взаимосвязь.Однако здесь речь идет об институциональном доверии, а социальное довериескореесонаправленотеневойэкономике,посколькугоризонтальныевзаимодействия способствуют теневому обмену.
С этой точки зрения теневуюэкономику можно рассматривать как прокси-переменную для доверия вслучаях, когда оценка последнего недоступна.Вгруппеисследований,посвященныхизучениювзаимосвязикоррупции и ВВП на душу населения, также наблюдаются противоречивыерезультаты, что может быть причиной указанных выше различий между59богатыми и бедными странами.
В одних работах отмечается, что ростполитических, правовых и экономических индикаторов приводит к снижениюуровня коррупции, однако обратное не верно (Brown, Shackman, 2007), вдругих — что высокий уровень коррупции негативно влияет на ВВП иэкономический рост, а экономический рост снижает коррупцию (Goel, Ram,2013; Kalyuzhnova и др., 2009). Есть мнение о негативном влиянии коррупциина экономический рост лишь в долгосрочном периоде для стран с низкимуровнем дохода (Ugur, 2014), о высоком уровне коррупции только впереходных экономиках (Goel, Ram, 2013), а также о полном отсутствиикорреляции между ВВП на душу населения и уровнем коррупции (Aidt, 2009).В то же время, некоторые авторы высказывают мнение, что ВВП надушу населения — не лучший показатель благосостояния, и поэтомупредпочтительнее(Welsch, 2008).использоватьВсубъективныепользу этогооценкиутвержденияговорятблагосостоянияэмпирическиеисследования о ценности нематериальных последствий коррупции.
Однакоиспользование субъективных оценок чревато несостоятельностью за счетиндивидуальных эффектов, поэтому желательно проверять робастностьрезультатов,используякакВВП,такисубъективныепоказателиблагосостояния. В том числе, есть микроэкономические исследования, вкоторых показано, как коррупция оказывает влияние на удовлетворенностьжизнью: преимущественно косвенно — через прозрачность и доверие (Park,Blenkinsopp, 2011).В качестве субъективных оценок благосостояния используются такназываемые показатели уровня счастья — например, индекс Happy PlanetIndex. Уровень счастья отражает благоприятность условий жизни в стране илирегионе и обычно основан на опросах населения.
В некотором смысле,уровень счастья можно считать индикатором социального капитала.Несомненнымнедостаткомагрегированныхпоказателейсчастьяявляется отклонение итогового индекса от реальных значений как вследствиеподгонки алгоритма подсчета, так и по причине того, что респондентам60задаются «стратегические» вопросы, изначально задающие смещение вответах (Frey, Gallus, 2013). Проблемы с оценками могут возникать и из-затого, что респонденты при ответе на вопросы имеют разные латентные шкалыудовлетворенности жизнью, что приводит к несопоставимости оценок (León идр., 2013).
Вероятно, именно эти проблемы приводят к тому, что переменные,отражающие восприятие коррупции, оказываются не значимыми в моделях,описывающих уровень счастья (Fereidouni и др., 2013). Частично справиться сэтим можно за счет, например, разделения выборок на однородные группы —в таких исследованиях обнаружена значимость контроля в отношениикоррупции в моделях, объясняющих уровень счастья через качествоформальных институтов (Lin и др., 2014).В литературе отсутствует комплексный анализ взаимосвязи социальногокапитала и восприятия коррупции с учетом благосостояния государств.Проведем предварительную проверку гипотезы о наличии такой взаимосвязи спомощью непараметрических оценок на макроуровне.Товары и услуги теневого рынка, так или иначе, поступают на открытыйрынок и сталкиваются с традициями и нормами поведения потребителей ибюрократическими ограничениями, которые им приходится преодолевать.Поэтому логично ожидать положительную корреляцию между размеромтеневой экономики и уровнем коррупции или, учитывая описание ИВК (чембольше индекс, чем меньше коррупция), отрицательной корреляции междуразмером теневой экономики и ИВК.
Однако это не всегда так. Вышеупоминались работы, согласно которым теневая экономика и коррупция могутбыть субститутами.Используем оценки размеров теневой экономики в процентах отофициального ВВП, рассчитанные с помощью подхода MIMIC (оценкатеневой экономики по набору наблюдаемых переменных) и спроса наналичные деньги, из работ Буна и Шнайдера (Buehn, Schneider, 2012) иШнайдера (Schneider, 2013). Первая работа охватывает период с 1999 по 2007гг. и от 145 до 161 страны в разные годы. Во второй работе проанализированы6136 стран с 2003 по 2013 гг.
На Рисунке 2.2 представлены данные по 36пересекающимся наборам стран с 2003 по 2007 гг. Описательная статистикапредставлена в Приложении 1.Рис. 2.2. Оценка размеров теневой экономики в % от официального ВВП. Направом графике — демонстрация разницы в динамике данных на примере четырехстран.Источник: Аистов А. В., Рассадовская А.
В. Экономические и неэкономическиевзаимосвязи коррупционных ожиданий (2017).Левый график на Рисунке 2.2 демонстрирует высокую корреляциюоценок в упомянутых выше двух работах. Правый график демонстрирует, чтов работе Шнайдера методология оценки позволяет получить для выбраннойстраны динамику показателя. В качестве примера, на графике для четырехстран (Япония, Франция, Португалия, Италия) видно, что с 2003 по 2007 годразмер теневой экономики в процентах от официального ВВП сокращался.С целью выбора функциональной формы, предварительно взаимосвязьдвух показателей удобно оценить непараметрически.
Результаты оценок связиИВКидвухиспользуемыхнаборовданныхотеневойэкономикепредставлены на Рисунке 2.3. На 95%-ном уровне значимости оба набораданных демонстрируют одинаковую взаимосвязь между показателями вдостаточно большом диапазоне уровня теневой экономики.62Рис. 2.3. Непараметрическая оценка взаимосвязи ИВК и размера теневойэкономики. 95%-й доверительный интервал показан серым цветом. Непараметрическиеоценки получены методом локального сглаживания — оценки констант локальныхрегрессий на константу с взвешиванием наблюдений функцией Епанечникова.Источник: Аистов А. В., Рассадовская А.
В. Экономические и неэкономическиевзаимосвязи коррупционных ожиданий (2017).Левый график на Рисунке 2.3 подтверждает, что теневая экономика икоррупция могут быть комплементами. В странах, где теневая экономикасоставляет большую долю ВВП (от 10% до 40%), чем больше размер теневойэкономики, тем ниже ИВК, то есть выше уровень коррупции, то естьнаблюдается комплементарность. В то же время для стран с очень большойдолей теневой экономики (выше 45% от ВВП), зависимость практическипропадает. К таким странам относятся на протяжении всего периода с 1999 по2007 год: Азербайджан, Бенин, Боливия, Камбоджа, ДемократическаяРеспублика Конго, Габон, Грузия, Гватемала, Гаити, Гондурас, Перу,Танзания, Таиланд, Украина, Уругвай и Зимбабве.
Россия по этим даннымимела долю теневой экономики более 45% с 1999 по 2001 год.Правый график на Рисунке 2.3 также подтверждает, что в странах, гдедоля теневой экономики мала (до 15%), коррупция и теневая экономикаявляются субститутами (восходящий участок кривой). К этим странам на63протяжении всего периода с 2003 по 2013 год относятся Австралия, Австрия,Китай, Япония, Люксембург, Макао, Нидерланды, Новая Зеландия, Сингапур,Швейцария, Соединенное Королевство, США, а также: Франция с 2004 года,Вьетнам с 2005 года, Гонконг с 2007 года.Несмотря на то, что непараметрические оценки не дают причинноследственной связи, для проверки робастности все же имеет смысл поменятьпеременные местами (Goel, Saunoris, 2014). Результат, как можно наблюдатьна Рисунке 2.4, не чувствителен к смене зависимой переменной, заисключением того, что в области очень высокой коррупции и высокой долитеневой экономики получен широкий доверительный интервал, допускающийкак комплементарную связь, так и субституциональную.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
