Диссертация (1137640), страница 19
Текст из файла (страница 19)
Поэтому в физике даже эмпирическое познание может бытьматематическим и аподиктическим. Каузальность воли, напротив, невозможноредуцировать к чему-либо во внешнем чувстве. Поэтому в этике, в отличие отмеханики, все достоверное знание исчерпывается априорными основоположениями.Таким образом, объективная практическая необходимость поступка (его моральность)никогда не может быть достоверно познана.
Экспериментальная этика, котораяобеспечивала бы такое познание, невозможна. В поступке познана может бытьисключительно его объективная практическая возможность, так как ее критериемявляетсянекаузальнаясвязьснравственнымпрактическимпринципом,аисключительно совместимость с ним, если бы он был законом природы.
216При этом чтобы быть объективно необходимым, поступок должен быть совершенпо соответствующей максиме. Поэтому, в конечном счете, этической оценке подлежитне сам поступок, а его максима: мы стремимся поступать по морально доброй максиме,хотя никогда не можем знать наверняка, что действительно по ней поступаем. Нознание о том, какие именно максимы добры – это знание о том, какие практическиепринципы были бы добрыми, если бы стали максимами, т.е. о том, какие принципыпрактически возможны. Это знание заимствуется этикой из права точно так же, какмеханика и динамика берут знание о том, какие тела и движения возможны в природе,из форономии.Специфическиэтическими,незаимствованнымиизправа,априорнымиположениями являются постулаты практического разума. Но они, в отличие отположений о практической возможности принципов действия, значимы толькоСм.
Метафизические начала естествознания. С. 254.Видимо, так следует понимать утверждение Канта, что «правым является поступок, который илисогласно максиме которого свобода произволения каждого совместима со свободой каждого понекоторому всеобщему закону» (с. 89; перевод изменен по АА 6:230, курсив мой – Д.А.). Речь не о том,что легальность поступка зависит от того, по какой максиме он был совершен, а о том, что легальныйпоступок – это такой, максимой которого мог бы быть и легальный принцип.21521670субъективно.
Поэтому если в каждом учении о природе ровно столько науки, сколько внем математики, то еще более верно, что в каждом нравственном учении ровно стольконауки, сколько в нем юриспруденции.Право и категорический императивВ свете сказанного вызывающий споры в современном кантоведении вопрос о том,можно ли трактовать высший закон права как «категорический императив права»,решается отрицательно: категорический императив – это суждение о том, что нечтопрактически необходимо, тогда как право – это учение о практически возможном.Значит, в строгом праве (том, «к которому не примешивается ничего этического»217) неможет быть места категорическим императивам.
218Пожалуй, главным текстуальным подтверждением позиции тех, кто хочет видеть вкантовском высшем правовом законе версию категорического императива, являетсяглава «Деление учения о праве». В ней Кант представляет трехчастное делениеRechtspflichten «по Ульпиану». Первый из них, «долг правовой честности», онформулирует так: «Будь человеком действующим по праву», а затем отождествляет егос по ло жением: «Не будь лишь ср едство м для других, будь для них также и целью»,которое не может не напомнить об одной из формулировок категорическогоимператива из «Основоположений».
Второй Rechtspflicht: «Не поступай с кем-либо непо праву». Его, в отличие от первого Rechtspflicht, Кант не расшифровывает, но поаналогии напрашивается формулировка: «Не относись к другим лишь как к средству,относись к ним также и как цели». Таким образом, вместе эти два «правовых долга»составляют, вроде бы, кантовский принцип человечества как цели самой по себе.Однако речь идет о делении Rechtspflichten, а не о делении прав. RechtspflichtenКант называет «такие Pflichten, для которых возможно внешнее законодательство».
219Кант не говорит, что Rechtspflichten содержатся во внешнем законодательстве. Еслипонимать Pflicht как «необходимость поступка из уважения к закону», 220 то очевидно,что внешнее законодательство не может предписывать чего-либо в качестве долга.Там же. С.
95.Правда, во «Введении в метафиизку нравов» Кант пишет, что «согласно категорическимимперативам, те или иные поступки дозволены или недозволены, т.е. морально возможны илиневозможны, а некоторые поступки или противоположные им поступки морально необходимы» (там же.С. 65; курсив мой. – Д.А.). Речь идет о том, что категорический императив можно использовать, в томчисле, как критерий практической возможности поступка (подробнее см. ниже).219Там же. С. 111.220Основоположение. С. 81.21721871Следовательно, «все Pflichten лишь потому, что они Pflichten, принадлежат к этике; ноих законодательство не всегда поэтому содержится в этике».
221Таким образом, Rechtspflichten тоже принадлежат к этике и называются«правовыми» лишь потому, что «их законодательство не всегда содержатся в этике»,т.к. они требуют поступков, принудить к которым можно, в том числе, извне(патологически). Такое соответствие между некоторыми из поступков, требуемыхэтикой, и поступками, требуемыми правом, легко объяснимо. Право допускает толькотакие практические принципы, которые могли бы быть законами природы.Категорический императив предписывает, чтобы пригодность принципа принципа вкачестве закона природы стала определяющим основанием (Bestimmungsgrund) воли. 222Следовательно, категорический императив (по крайней мере, в «сильной версии») ужесодержит в себе критерий легальности (проверяя максиму на универсализуемость, ятем самым проверяю ее на легальность).
Поэтому, в принципе, «моральный императив<…> представляет собой положение, <…> из которого можно затем развить(entwickeln) <…> понятие права», 223 а учение о праве можно представить, в том числе,как раздел «морали как системы Pflichten». 224Однако то, что из категорического императива можно «развить» понятие права, неозначает, что из категорического императива можно познать понятие права.Руководствуясь категорическим императивом, я применяю критерий легальности, нолишь как критерий сообразности с долгом. Я применяю его постольку, поскольку хочупоступить по долгу (aus Pflicht), а чтобы поступок был по долгу, он необходимо долженбыть сообразен с долгом (pflichtmaessig).
Но в понятии сообразности с долгом я немыслю понятия дозволенности или легальности. Из категорического императивавообще ничего нельзя узнать о таких вещах как дозволенность или легальность, онзнает лишь долг и противное долгу. «Недозволенное» подразумевает возможностьвнешних санкций. Поэтому, понятие недозволенного уже предполагает понятиевнешнего законодательства. Из категорического императива, требующего следоватьзакону ради самого этого закона, понятие внешнего законодательства не следует. Изнего следует лишь понятие «поступка, сообразного долгу», но из того, что поступоксообразен долгу, не следует, что к этому поступку можно принуждать извне.
Внешнеепринуждение может следовать только из правового закона – именно потому, что этотМетафизические первоначала учения о праве. С. 59.Т.е. «делать правый поступок своим долгом – требование, предъявляемое мне этикой» (там же. С. 89).223Там же. С. 113; перевод изменен.224Там же. с. 119. Более того, исторически это обычно именно так и делали. «Причина этого, - пишетКант, - такова: мы знаем свою собственную свободу (из которой исходят все моральные законы, сталобыть, как все права, так и Pflichten), только через моральный императив» (Там же.
С. 113).22122272закон, будучи формулой практически возможного, не подразумевает какой-тоопределенной каузальности поступка, а потому допускает, чтобы эта каузальность былапатологическим воздействием на произволение.Для прояснения сказанного можно воспользоваться кантовским различиемноминальной и реальной дефиниции. Номинальная дефиниция – это «та, котораядостаточна лишь для отличения объекта от всех остальных объектов».
225 В такомслучае «то, что сообразно с долгом» - это номинальная дефиниция легального идозволенного. Сообразность с долгом можно использовать как критерий легальности,но лишь тогда, когда мы уже узнали, что такое легальность, и обнаружили, чтолегальные поступки экстенсионально совпадают с поступками, сообразными с долгом.(Хотя я и сказал выше, что «сообразность с долгом» и «легальность» тождественны, этотождество в духе тождества «Вальтера Скотта» и «автора “Веверлея”», т.е. такоетожество, которое надо еще установить.) Реальная дефиниция – это дефиниция«достаточная для дедукции понятия (для познания возможности предмета)».
226 В такомслучае «то, что возможно с точки зрения чистого практического разума», - это реальнаядефиниция легального и дозволенного. Именно исследуя понятие практическивозможного, мы открываем априорные понятия и различия, в которых узнаем то, чтобыло известно нашему обыденному рассудку под именем «легального», или«дозволенного». Доказав же, что чистый практический разум существует, мы темсамым доказываем априорную значимость понятия практически возможного и,следовательно, значимость понятий дозволенного и легального.Предварительные выводыПонимание права как совокупности возможного с точки зрения чистогопрактического разума, позволяет пролить свет и на другие стороны кантовскойфилософии права, вызывающие споры:Во-первых, утверждение Канта, что высший принцип права аналитический,227означает, что для установления легальности поступка достаточно рассмотретьсконструированное в чистом созерцании понятие природы, в которой каждыйпрактический принцип – закон природы, и не нужно предполагать никакуюдействительность.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
